Чтение 9–й страницы книги ~Макулатура~

будем считать, что квиты. Я не буду требовать в долг. Я не пойду к легавым.
Брюстер тебя не обидит. И Синди я займусь.

-- Нет, дорогой, -- сказал я, Синди я сам займусь! Я возьму ее за жопу!

Я покинул их. Запер дверь кабинета, прошел по коридору и поехал вниз на
лифте. Настроение у меня улучшилось. Кабина остановилась на первом этаже, и
я вышел на улицу. Первому же нищему я дал доллар. Второму нищему я сказал,
что уже дал доллар другому. Третьему нищему -- то же самое, и так далее. В
этот день не было даже смога. Я двигался целеустремленно. Я уже знал, чем
позавтракаю: креветками и жареным картофелем. Ноги мои шагали по тротуару
красиво.
16

После завтрака я остановил машину за четверть квартала от дома Синди.
На дорожке стоял ее красный "мерседес". Вероятно, она ждала возвращения
Селина и Брюстера. Ай-я-яй. Я включил радио -- послушать новости.

-- Дурак, -- раздалось из приемника, -- ты нисколько не продвинулся!

-- Кто, я? -- спросил я.

-- Ты же один тут сидишь, а? Я огляделся.

-- Да, -- сказал я, -- я тут один.

-- Тогда давай пошевеливайся!

Это говорила со мной из приемника Леди Смерть.

-- Слушай, крошка, я как раз занимаюсь твоим делом. Веду наружное
наблюдение.

-- За кем ты наблюдаешь?

-- За знакомой Селина. Тут все завязано.

-- И туфли у тебя тоже. Где Селин?

-- В сортире с двухсоткилограммовым евнухом.

-- Что он там делает?

-- Остывает.

-- Он мне нужен в целости и сохранности. Он мой.

-- Я ничего ему не сделаю, крошка, честное индейское!

-- Иногда, Билейн, мне кажется, что ты умственно неполноценный.

-- КОНЕЦ СВЯЗИ! -- заорал я и выключил приемник. Потом я сидел, смотрел
на красный "мерседес" и думал о Синди. При мне была запасная мини-
видеокамера. Я уже ощущал нетерпение, хотелось действовать. Возникла мысль:
пробраться в дом и что-нибудь обнаружить. Может, удастся подслушать ее
разговор по телефону. Может, наткнусь на какую-нибудь разгадку. Конечно, это
опасно. При свете дня. Но опасность -- моя стихия. От нее у меня уже горели
уши и сморщивался анус. Живем только раз, так ведь? Ну, кроме Лазаря. Бедный
растяпа, ему пришлось умирать дважды. Но я -- Ник Билейн. На эту карусель
тебя пускают только раз. Жизнь удается смелым.

С видеокамерой в руке я бесшумно вылез из машины. А для отвода глаз
взял портфель. Я надвинул котелок на левую бровь и направился к дому. Мои
внутренние сенсоры были задействованы полностью. В доме что-то происходило.
Я остро это ощущал. Я даже прикусил язык от волнения. Выплюнул кровь и
приблизился к двери. И на этот раз никаких затруднении. 47 секунд -- и я
внутри.

Насторожив уши, я крался по коридору. Мне показалось, что услышал
голоса. В самом деле услышал. Мужской и женский. Я замер перед лестницей.
Да, голоса доносились сверху. Я стал медленно подниматься. Голоса слышались
яснее. В одном я узнал голос Синди. Я продолжал подниматься, потом
остановился перед дверью. Это явно была дверь спальни. Я прижал к ней ухо. Я
услышал смех Синди.

-- Что это ты собрался им делать?

-- Попробуй угадай, детка! Я давно этого дожидался!

-- Ты нашел нужное место, мой мальчик!

-- Я прокачу тебя в ад и обратно, детка!

-- Не может быть!

-- Ах ты сука!

Я снова услышал смех Синди. Потом стало тихо. И некоторое время было
тихо. Потом стало шумно. Я услышал тяжелое дыхание, какие-то равномерные
толчки, а также работу матрасных пружин.

-- О-о! -- произнесла Синди. -- О Боже!

Я поставил портфель, включил камеру, рывком распахнул дверь

-- ПОПАЛАСЬ, ДРЯНЬ!

-- ЧТО? -- Мужчина оглянулся, не переменив позиции. Ноги Синди
опустились, и она ЗАКРИЧАЛА.

Мужчина спрыгнул на пол и повернулся ко мне лицом. Толстый жуткого вида
мерзавец.

-- ЧТО ЕЩЕ ЗА епть? -- заорал он.

Это был Джек Басс. Черт подери, Джек Басс! Я повернулся и побежал вниз
по лестнице.

-- ЕДРИТЬ ТВОЮ! -- заорал я.

Я подбежал к двери и распахнул ее. Краем глаза я увидел Джека Басса,
голого, с яйцами. В руке у него был предмет. Револьвер. Он выстрелил. Пуля
крутанула котелок у меня на голове. Он выстрелил снова. Я почувствовал, как
смерть пронеслась мимо правого уха. Я помчался по тротуару. Выскочил на
мостовую к своей машине. Я слишком поздно увидел препятствие: на велосипеде
ехал старик и ел яблоко. Я врезался в старика и пробежал дальше, оставив его
на асфальте, между вертящихся колес.

Миг -- и я уже в своем "жуке". С визгом шин рванул от бордюра. Старик
медленно поднимался. Я вильнул мимо него, подпрыгнул на бордюре, въехал на
тротуар. И пронесся мимо дома Джека Басса. Он стоял в дверях, по-прежнему с
яйцами, и выпустил еще три пули. Одна прошла сквозь обезьянку, висевшую у
меня на зеркальце, вторая пролетела между мной и атмосферой. Третья пробила
спинку переднего пассажирского сиденья и ушла в бардачок, сделав дырку.
Наконец я ушел из-под обстрела. Для верности попетлял по переулкам. Потом
нашел бульвар и нырнул в гущу уличного движения. Был типичный лос-
анджелесский день: смог, полусолнце и который месяц без дождя.

Я подъехал к "Макдональдсу", заказал большую порцию картошки, кофе и
цыпленка на булке.
17

Я вернулся в кабинет. Брюстер и Селин вырвались из сортира. Дверь
сортира была распахнута. Я передвинул письменный стол на прежнее место. Это
отняло 15 минут.

Я сел и попытался проанализировать факты. Теперь за мной охотились все:
Селин, Брюстер, Синди, Джек Басс и Леди Смерть. Возможно, даже Бартон. Я уже
плохо понимал, кто из них мои клиенты и есть ли клиенты у меня вообще.

Меня могли арестовать за любое из недавних нарушений. Или кто-нибудь
мог прийти сюда по мою душу. Мой кабинет стал опасным местом. Я проверил,
лежит ли в кобуре мой 0,45. На месте, дружок. Ну ничего, из кабинета они
меня не выживут. Сыщик без кабинета не сыщик.

И я до сих пор не знал, Селин ли Селин, и КРАСНОГО ВОРОБЬЯ не нашел.
Все застопорилось.

День выдался трудный. Я положил ноги на стол, откинулся в кресле и
закрыл глаза. Вскоре я уснул.

Во сне я сидел в дешевом баре. Я пил двойное виски с содовой.
Кроме меня там был только бармен, но он как-то едва проглядывался. Стоял у
другого конца стойки и читал "Нэшнл инкуайрер". Потом вошел какой-то
распущенный поганец. Нестриженый, небритый и немытый. Одет он был в желтый
дождевик, достававший ему до туфель. Из-под дождевика виднелась белая майка
и линялый оранжевый галстук. Он обдал меня вонючим ветром. Он сел на
табуретку со мной рядом. Я врезал виски. Бармен посмотрел в нашу сторону. Я
встретился с ним глазами.

-- Жрать хочу, -- сказал бармен. -- Кажется, лошадь бы сожрал.

-- Хорошо бы ты сожрал тех, на которых я ставил, -- сказал ему я.
Неудивительно, что он плохо проглядывался. Его было мало. Он был тощий, как
щепка. Щеки висели, тонкие, как бумага. Я отвернулся. А тот по-прежнему
сидел рядом со мной.

-- Пест... -- произнес он.

Я оставил это без внимания. Снова поглядел на бармена.

-- Слушай, -- сказал я ему, -- я сейчас допью, и ты можешь закрывать --
ступай куда-нибудь, поешь.

-- Спасибо, -- сказал он. -- Закрывать мне рано. Обойдусь. Что-нибудь
придумаю.

-- Пест... -- снова произнес сосед.

-- Не дыши мне в ухо, приятель, -- сказал я.

-- Есть информация...

-- Не требуется. Читаю газеты.

-- Такой информации нет в газетах.

-- Какой же?

-- Красный Воробей.

-- Бармен! -- крикнул я. -- Налей джентльмену! Дай ему ром с кока-
колой!