его, но Коля где плавом, где бродом догнал дятла, выловил и на берег,
повторяя:
метят. Другую желну Аким долго караулил, выставил туес на пенек. Явился
разбойник, не запылился. Аким прибил дятла аккуратно, да в брюхе прожоры от
червей мало что осталось. Попробовали рыбачить на птичьи потроха. Хариус,
особо ленок брал безотказно, и наловили друзья два бочонка отборной рыбы. На
всю зиму обеспечились, однако с тех пор рот в лесу не открывали и червей
берегли пуще хлеба.
Опарихе, отстучал, отбренчал, успокоился, пар от него, перекаленного,
горячий валит, водой брызнули с весла - зашипело.
приглянулась Опариха, главный заман в том, что людей на ней не бывает -
труднопроходимая речка.
бойко, но как залезли в переплетенные, лежащие на земле тальники, то и понял
я сразу, отчего опытные таежники долго обходили эту речку стороной, - здесь
самые что ни на есть джунгли, только сибирские, и называются они точно и
метко - шарагой, вертепником и просто дурниной.
прорубаясь, где по кромке осыпного яра. И вот уж дух из нас вон! Гнуса в
зарастельнике тучи, пот течет по лицам и шее, съедает солью противокомариную
мазь.
берег, навалила кустов смородины, шипицы, всякого гибника, две старые осины
и большую ель. Место - лучше не придумать! Коля зашел на камни шиверка и
через голову пульнул под кусты, на глубину толстую леску с пробками от
шампанского. Я подумал, что после такого всплеска и при такой жилке ему не
только хариус, но и крокодил, обживись он в этих студеных водах, едва ли
клюнул бы, но не успел завершить свою мысль, как услышал:
былкой под тяжестью крупного хариуса.
минуту я услышал бульканье, шлепоток и увидел, как от упавшей с берега
осинки сын поднимает ярко взблескивающего на свету хариуса. Все во мне
обмерло: берег крутой, опутанный кустами, сын никогда еще не ловил такого
крупного хариуса, хотя спец он по ним и немалый. Он поднял рыбину над водой,
но, привыкший рыбачить на стойкую бамбуковую удочку, позабыл, что в руках у
него сырой черемуховый покон, - рыбина разгулялась на леске, ударилась о
куст и оборвалась в воду. Очумело выкинувшись наверх, хариус хлопнул
сиреневым хвостом по воде и был таков!
нежное, обрушил папа на голову родного дитяти.
парнишку:
на берег серебрящегося хариуса. - Во, видал!
удилище с оглоблю, жилка - толще не продают, поплавок из пенопласта, с
огурец величиной, крючок в самый раз для широкой налимьей пасти. Я перестал
ругаться, пошел искать "хорошее" место, не найдя какового, на уральских
речках, к примеру, хариуса не поймаешь. Загнали его там, беднягу, в угол, и
таких он страхов натерпелся, что сделался недоверчивым, нервным и, прежде
чем клюнуть, наденет очки, обнюхается, осмотрится, да и шасть под корягу,
как распоследний бросовый усач или пищуженец.
деревья образовали что-то вроде отбойной запруды, и там, где трепало их
вершины, кружил, хлопался водоворот - непременно должна здесь стоять рыба,
потому что ловко можно было выскакивать из ухоронки за кормом, но самая
хитрая, самая прожорливая рыба, по моему разумению, должна стоять у комля,
точнее, под комлем кедра, в тени меж обломанными сучками и вилкой корня.
Темнел там вымытый омуток, в нем неторопливо кружило мусор, значит, и всякий
корм. Требуется уменье попасть удочкой меж бережком и ветками кедра и не
зацепиться, но все на тех же захламленных речках Урала, где хариус и
поплавка боится, навострился наш брат видеть поклевки вовсе без каких-либо
поплавков - впритирку ко дну, в хламе и шиверах проводит крючок без зацепов,
добывая иногда на ушицу рыбы, каждая из коих плавает с порванными губами иль
кончила противокрючковые курсы.
свежим червяком, дробинкой-грузильцем и чутким осокоревым поплавком
уральской конструкции - стоит даже уклейке понюхать наживку, поплавок нырь -
и будьте здоровы! Поплыл мой поплавок. Я начал удобней устраиваться за
кустом, глянул - нет поплавка, "Раззява! - обругал я себя. - Первый заброс -
и крючок на ветках!" - Потянул легонько, в удилище ударило, мгновенье - и у
ног моих, на камнях забился темный хариус, весь в сиреневых лепестках, будто
весенний цветок прострел.
Коля вместо сумки, уверенный, что ничего я не поймаю, сделал еще заброс -
поплавок не успел дойти до ствола кедра, его качнуло и стремительно, без
рывков повело вбок и вглубь - так уверенно берет только крупная рыба. Я
подсек, рыба уперлась в быстрину, потащила леску в стрежень, но я стронул ее
и с ходу выволок на камни. Ярко, огненно сверкнуло на камешнике, изогнулось
дугой, покатилось, и я, считающий себя опытным и вроде бы солидным рыбаком,
ахнув, упал на рыбину, ловил ее под собою, пытался удержать в руках и не мог
удержать. Наконец мне удалось ее отбросить от воды, прижать, трепещущую,
буйную, к земле. "Ленок!" - возликовал я, много лет уже не видавший этой
редчайшей по красоте рыбы - она обитает в холодных и чистейших водах Сибири,
Забайкалья и Дальнего Востока, где ленка называют гольцом. На Урале ленка
нет.
железа? Еще не совсем остывшую, на концах и по краям еще красную, а с боков
уже сиренево и сине отливающую? Сверх того, окраплена рыба пятнами, точками,
скобками, которые гаснут на глазах. Ко всему этому еще гибкое, упругое тело
- вот он каков, ленок! Как и всякое чудо природы, прекрасный ее каприз
сохраняется только "у себя дома". На моих глазах такой боевой, ладный ленок
тускнеет, вянет и успокаивается не только сила его, но и окраска. В портфель
я кладу уже вялую, почти отцветшую рыбину, на которой остался лишь отблеск
красоты, тень заката.
дуновение грусти коснулось моей души, и тут же все пропало, улетучилось под
напором азарта и душевного ликования. Я вытянул из-под комля еще пару ленков
и стал осваивать стрежину за вершиной кедра, где хариусы стояли отдельно от
стремительных, прожорливых ленков, надежд на совместный прокорм почти не
оставляющих, и поднял несколько рыбин. Я был так возбужден и захвачен
рыбалкой, что забыл про комаров, про братана, про родное дитя.
поймал! Очень красивого! - Я объяснил сыну, что это за рыба, и узнал - кроме
ленка, сын добыл еще четырех хариусов, да каких! Парень он уравновешенный,
немного замкнутый, а тут, чую, голосишко дрожит, возбудился, поговорить
охота. - У тебя как?
сельдюка портфель, и Аким схватился за щеку: - Ё-ка-лэ-мэ-нэ-э! Это се тако,
пана!? - жаловался он подошедшему Коле. - Оне таскают и таскают!..
полена сделал и лупцовал по воде...
Акима, ни один нормальный рыбак не подумал бы рыбачить, а нормальная рыба -
стоять. Сельдюк махнул рукой: "Чего-то нечисто тут!" - и пошлепал дальше,
уверяя, что все равно всех обловит. За поворотом он запел во всю головушку:
"Не тюрьма меня погубит, а сырая мать-земля..." Коля хохотал, перебредая по
перекату через речку, говорил, что сельдюк узкопятый в самом деле всех
обловит, убежит вперед, исхлещет речку, разгонит все, что есть в ней живое,
и если не встретится дурная рыба, обломает вершинку удилища, смотает на нее
леску, натянет на ухо полу телогрейки и завалится спать. Его и комар не
берет, за своего принимает.
Кукла, хитренькая такая сучка, верная и золотая в пушном промысле, не
отходила от Коли, сидя чуть в отдалении, утиралась лапкой, смахивала с носа
комаров. Почему Тарзан привязался к Акиму - загадка природы. Чего только не
вытворял над Тарзаном сельдюк! И ругал его, и гонял его, если давал
мелконькую рыбку слопать, непременно с фокусом - зашвырнет ее в гущу листьев
копытника и понукает:
часто отпускал добычу и, облизнувшись, ждал подачку - рыбу он любил пуще
сахара.
вместе с Тарзаном таскался за Акимом, любовно смотрел ему в рот.
местами почти смыкаясь над речкой. Вода делалась шумной, по обмыскам и от
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Никитин Юрий
Сертаков Виталий