глубокий; его ожидала конкретная работа, тут не до нервов, так что о
первых четырех группах он весь день почти не вспоминал. Потом
наступила ночь, и пятая группа ушла в темноту, и когда стало ясно, что
эта попытка удалась, Малахов тут же, в разведотделе дивизии лег на
дощатый топчан и уже не слышал, как звонили телефоны, как его накрыли
шинелью и под голову подсунули свернутый, пропахший соляркой ватник. У
него сил не осталось не только нервничать, но и вообще как-то
воспринимать окружающее. Проснулся он около полудня - в духоте мокрый
от пота, с тяжелой головой. В хате было тихо. Телефоны были вынесены в
другую комнату; там они молчали; кто-то разговаривал вполголоса...
Алексей Иннокентьевич размял и помассировал руки, потом болезненно
неподвижную поясницу; потом умылся, выпил чаю и, всем на свете
недовольный, уехал к севе в Смерш.
разведчик-профессионал просто немыслим. Но одно дело уметь выжидать,
находясь в ежесекундной готовности, и совсем другое - ждать, пока,
скажем, пройдет неделя... Тоскливая работа!
этом среди руин сгоревшей библиотеки он разыскал несколько книг; они
истлели только по краям, а вообще-то были удобочитаемые. Первой
Алексей Иннокентьевич проглотил "Айвенго", потом "Анну Каренину", том
второй, потом "Частную жизнь герцогини Мальборо", но, когда он все с
тем же неубывающим энтузиазмом углубился в "Приключения маленького
зуава", ему стало грустно от мысли, на каком голодном пайке все эти
годы он держал свою душу. Результат этого открытия был несколько
неожиданным даже для него самого: он аккуратно сложил книги на
подоконник, достал из деревянной кобуры свой трофейный парабеллум,
тщательно его вычистил и пошел к реке упражняться.
7
полковника Уго фон Хальдорфа. Разрозненные сведения обещали мало:
"южнее Львова", "в какой-то долине - горы там не видны, хотя
чувствуется, что они близко", "панское имение на берегу небольшого
озера"...
имели связь лишь со львовским СД и о нынешнем убежище полковника знали
только по слухам.
эвакуировать разведшколу в п_е_р_в_ы_й_ ж_е_ д_е_н_ь русского
наступления н_а_ э_т_о_м_ ф_р_о_н_т_е, значит, он расположился
неподалеку от линии фронта. Значит, искать его надо где-то в полосе
ста - ста пятидесяти километров от линии фронта, не дальше.
районе дал неожиданную картину. Оказывается, партизаны, еще прошлым
летом представлявшие здесь изрядную силу, затем (в дни битвы за Днепр
и наступления на Правобережную Украину) стали отходить на юг и запад -
в Карпаты, а три отряда перебрались в Полесье. Причем ни один из
отрядов не ушел по своей воле. О_н_и_ с_п_а_с_а_л_и_с_ь. Некоторые не
успели, например, Гологорский отряд. И теперь здесь не было никого.
оно понесло и в местечках и в селах огромные потери и, по сути,
перестало существовать. Уцелевшие явки были наперечет, однако и они
вызывали сомнение - столь явно безжизненной была вокруг пустыня.
как и не собирался приписывать ее создание исключительно провокаторам
и контрразведчикам фон Хальдорфа. Здесь и кроме них было немало
полицейских подразделений, в том числе бандеровских, и все это
многократно пересекалось, наслаивалось одно на другое жуткой паутиной.
И все же после скрупулезного анализа Малахову удалось определить
границы зоны, внутри которой находилась разведшкола. Потом он
проанализировал карту и наметил двадцать восемь точек, подлежащих
проверке.
разведчиков.
крайней мере на первом этапе. Ему требовалось столько людей, что,
попроси в одном месте, - никто не даст; или нахватают где-нибудь по
дивизионным разведкам, оформят на скорую руку и представят как своих;
а в дивизиях ведь тоже не дураки сидят, лучших не отдадут.
приказа о подготовке к наступлению, во всяком случае, лучшая техника и
резервы шли пока на север - в Белоруссию; но по всему было видно:
вот-вот и здесь начнется, - так что армейские разведки были загружены
донельзя. А для дивизии выполнить задание в масштабе фронта было
лестно. Важность подтверждала и глубина поиска: свыше двухсот
километров. Причем посылали не за каким-нибудь там "языком" или чтобы
установить, куда противник передвинул этой ночью тяжелый гаубичный
дивизион. Найти разведцентр! Правда, поиск на такую глубину был
непривычен для дивизионных разведок, но Малахова это не смущало. Он не
сомневался, что в дивизиях есть кадры, не уступающие по боевым
качествам лихим аристократам, которые целыми днями лузгают "насиння"
на лавочках возле ворот, - через одного в смушковых кубанках и каждый
в модных брезентовых сапогах, шитых на заказ, и в галифе из лучшего
английского сукна с немыслимыми стрелками. "Тщеславие - величайшая
сила", - усмехался Алексей Иннокентьевич. У него ни на минуту не
возникало сомнения, что дивизии дадут ему лучших людей.
несколько точек, которые следовало проверить. О существовании соседей,
выполняющих идентичное задание, только чуть в стороне, никто из них не
знал. На всякий случай.
обнаружения разведцентра или в конце маршрута, если все номера
оказывались пустыми. Делалось это для того, чтобы фон Хальдорф раньше
времени не учуял, что рыбак уже завел невод.
приняли еще накануне; пятой все не было. Алексей Иннокентьевич сначала
названивал в школу, где в уцелевшем от бомб и пожара крыле
разместилась радиостанция, но под вечер не выдержал и пришел.
Радиограммы все не было. Алексей Иннокентьевич отправился по этажам.
На первом был физкультурный зал (на выгоревших обоях задней стены
полосатый светлый след от шведской стенки - отодрали, видать, на
растопку); на остальных этажах были только классные комнаты, ни одного
предметного кабинета, но парт тоже ни одной: все зима съела. Коридоры
упирались в фанерные перегородки. Через дырки от сучков был виден
город, лучше всего, конечно, из коридора четвертого этажа. Оттуда была
хорошая видимость километров на пятнадцать, но это днем, а сейчас
из-за заката все расстояние между школой и далеким небом было
задернуто голубой кисеей.
понимал, что это означает. "Радиограммы уже не будет, ее некому
посылать", - думал он, и не мог побороть в себе радости, и не хотел ее
в себе душить, потому что хоть и жалко ему было этих ребят, которых он
ни разу в жизни не видел (если не считать их командира, старшего
лейтенанта, рыхлого альбиноса с насмешливыми глазами, у него была
привычка через слово вставлять "ферштейн", причем он произносил это с
ужасным прононсом, словно у него был насморк или полипы, так что
получалось "верштейн"), но, даже если они погибли, эта жертва была не
напрасной. Появились реальные шансы обнаружить гнездо фон Хальдорфа.
Это стоило многого. Это стоило и не таких жертв... "Я не знаю, что
буду делать, если они все-таки дадут свою радиограмму. Пусто, - думал
Алексей Иннокентьевич, расхаживая по обрубку коридора. - Я не знаю,
что буду делать... Пусть они будут живы, эти ребята. Пусть они
как-нибудь вывернутся и благополучно доберутся до своих, я искренне
желаю им этого. Только пусть они не лишают меня фон Хальдорфа!.."
час. Потом решил здесь же и ночевать, благо, места было много и внизу,
возле физкультурного зала в кладовке лежала стопой куча спортивных
матов. Как их до сих пор не растащили - одному богу известно. Малахов
принес два самых мягких в кабинет начальника радиостанции, постелил их
на полу, предупредил дежурного, чтобы чуть что - разбудили, и спокойно
проспал до утра.
для этого дела, именно для такого случая, еще несколько дней назад.
Многих из них Малахов знал лично, провел с ними не одну рискованную
операцию. На них он мог положиться.
выходя в эфир после проверки каждой очередной контрольной точки. Этим
они открывали себя; если у немцев имеется приличная пеленгующая
аппаратура, риск становился даже весьма серьезным. Но выбора не было.
На маршруте - шесть подозрительных мест - шесть контрольных точек. На
какую нацелить штурмовые бомбардировщики? Куда выбрасывать находящийся
уже неделю в боевой готовности воздушно-десантный батальон?
Корнев Павел
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Трубников Александр
Контровский Владимир
Херберт Фрэнк