Варфоломеем и колом стражники не оставили.
а они пг'и...сво...хи'и.
прислуга до первой жалобы - читал указ? - и не хочешь в Римедиум, то прими
участь как есть. Дело твое молодое. Задница твоя заживет, харя тоже. А ну
подай, Доня, квасу горячего, да позови Федора Кузьмича - тут, кажись,
шов-другой наложить надо, рассадили парню щеку от макушки до пасти, клок из
брови выдрали, не знаю чего еще переломали.
собравшийся с кипячеными инструментами Федор Кузьмич оборудовал
операционную; щадя стародевичество Гликерии, велел ей сидеть к столу спиной,
а телевизор включить на полную мощность: больной, глядишь, орать начнет, и в
таком положении вряд ли это будут молитвы телемученице, святой Варваре,
такие будут слова, каких незамужней Гликерии слушать не положено.
оказался ворюга. Сжав зубы, вытерпел он и прилаживание лубка на обе
сломанные руки, и бинт на все три сломанных ребра, и почти без наркоза
наложенные ему два десятка швов - и все остальное, не самое приятное.
Видавший многие виды Федор Кузьмич что-то бормотал сквозь зубы,
ассистировавшая Доня только охала.
может и будет парень дрова колоть, козу доить, но это еще не скоро. А пока
что имеем, бабоньки, пациента с множественными переломами, рваными ранами и
повреждениями. На дыбу не поднимали, спасибо Минойскому кодексу, - значит,
могилу он не раскапывал. Сидеть при нем несколько дней придется
круглосуточно. Я спать пошел, я больше года таких операций не делал. Все.
потыкала в единственную неразбитую щеку.
вовсе порешить можно. Ох, даже побить в России не умеют.
умеют. Здесь редко бьют. У нас преступлений мало. И зачем он дедушкин-то кол
украл? Кол - семь пуд, а парнишка сам столько, поди, не весит.
ладонью заштопанный рот.
и уложен на кровать, на которой две с половиной киммерийских декады лет
отдал Богу душу отец Гликерии, Касиян Романыч, хвативший с похмелья стакан
нашатырного спирта. Кроме кровати, в комнате стояли высокие напольные часы с
маятником, а еще было много пыли, которую аккуратная Доня за полчаса
истребила метлой и влажной тряпкой.
недобровольного гостя и обворованный - не Конан-Варвар, конечно, а сам
камнерез Роман. Увидев многочисленные синяки и швы на лице парня, старец
позеленел и спешно вышел. Гликерия объяснила, что дед у нее закоренелый
противленец непротивлению; насилия, пусть полученного по Минойскому кодексу,
никак одобрять не станет. "Но козу он доить уже скоро сможет", - добавила
Гликерия; из дел, которые хочешь не хочешь нужно делать в доме, именно дойка
козы, кривой на один глаз, хромой на левую заднюю ногу Охромеишны, почему-то
была всем решительно не по сердцу. Да и вправду Охромеишна характером была
не подарок, кусать любила представителей человеческого рода за ухо,
явственно блея при этом: "Мммщууу!"
градусник сразу встряхнул, никому ничего не сказавши. Однако шесть пудов не
по-мальчишески мускулистого тела Варфоломея сдаваться не желали, к утру
парень весь лежал в холодном поту, бредил и норовил сорвать повязки. Обе
руки его, сломанные выше запястий, Федор Кузьмич зафиксировал в отщепленные
от кухонной скамьи лубки, из антисептиков в доме Романа имелся только круто
заваренный шалфей. Федор Кузьмич уселся за обеденный стол, достал пачку
рецептурных бланков допотопного вида, но с печатями "Доктор Феодоръ Кузьмичъ
Чулвинъ" - и бисерным почерком заполнил десяток. В аптеку велел собираться
Гликерии, идти-то было три дома по Скрытопереломному и Каменной-Точильной на
угол Аптечной и Фонарной, но, чтоб лишних вопросов не задавали, он посылал
туда коренную уроженку Киммериона. Та отсутствовала полчаса, пришла с
полными руками и без единого рецепта, чем старик был недоволен, но на
ворчание времени не имелось, у парня снова начинался жар, раны требовали
вторичной обработки. "Сквозь строй они его прогнали, что ли?.. Ироды..."
воплей Конан-Варвар проснулся и встал из оскверненной могилы, никто бы не
удивился. Кожи на спине у парня в общем-то не было, не говоря о коже,
расположенной по туловищу ниже - от той осталось одно воспоминание. Но Федор
Кузьмич, приговаривая - "А челюсть не поломали? Ну и радуйся... А яйца не
оттоптали? Скажи спасибо... А ноги целы?.. Помолись святым заступникам..." -
знай себе поливал Варфоломеевы раны какой-то невероятно зловонной жидкостью,
- от такого запаха даже Охромеишна во дворе недовольно заблеяла.
внимания. Однажды дежурным при нем добровольно просидел маявшийся
бессонницей старец Роман. "Знал бы, что тебе такое сотворят, я б заявил, что
кол-то тебе в подарок отдал..." - Тогда б меня, дедушка, за люфу били..." -
"За люфу-у-у?.." Под утро старец, от ярости мотая головой, пошел писать
жалобу архонту и приказал внучке сразу же ее отнести по адресу. Через
несколько часов в доме раздался телефонный звонок, секретарша, кирия
Валентина, предупредила, что с мастером Романом будет говорить лично архонт
Иаков Логофор. Резчик прошаркал к телефону и, не дав архонту произнести даже
вступительной фразы, обложил его тридцатиэтажным загибом на
старокиммерийском, использовав и "только что прошедшее, весьма совершенное и
окончательное" наклонение глагола, и "родительское-задушевное", и
"дубильно-вяжущее", благо есть в базарном наречии и такое, когда же
киммерийских слов старцу не хватило, он перешел на богатейший запас русских
выражений, используя такие, что даже Тонька прыснула в кулак и своему
маленькому сыну закрыла ушки: научится, конечно, но лучше попозже. Потом
старик слушал архонта, потом дополнил свое мнение, потом снова, потом опять.
"Вот хотя бы!" - рявкнул Роман напоследок и швырнул трубку.
три "черных ворона" киммерийской сборки, из каждого дюжие молодцы Архонтовой
Гвардии выбросили по паре давешних блюстителей порядка, однако уже без
кирас, без ментиков, а клешни киммерийских раков были оторваны с отворотов
вместе с мясом.
распоряжение его высокородия Романа Подселенцева! - гаркнул опрятный капитан
с тремя рачьими клешнями на отворотах. Роман, тяжко опираясь на костяную
трость, стоял на крыльце с непокрытой головой, свой чин обер-бергауптмана,
дававший право на "высокородие", он и сам почти уже забыл. Арестованных,
словно тюки, свалили к его ногам.
ручных кандалах, и в ножных. Потом оставим ножные, ручные снимем по
поведению. А Яшке передайте, что в следующий раз я его самого в подпол на
цепь посажу! Пороты, кстати?
прямо здесь... Или во дворике? - Не надо здесь. Во дворик их - и там по сто
соленых, чтоб кожа сошла. Будут орать - добавить. Справятся твои?
стражей на экзекуцию: за злоупотребление служебным положением Минойский
кодекс карал нещадно, до смертной казни вплоть.
по соседству сосед-лодочник, у которого сегодня, видимо, был выходной.
Капитан только что зубами на него не щелкнул - не любил лишних свидетелей.
Но Саксонская набережная - что деревня: все знают всех.
веслом колышешь без плавности! Опять, небось, старухе Кармоди прицеливаешься
по хвосту заехать! Ты гляди, а то живо тебя с лицензии... - капитан еще
поразорялся немного, потом пошел присматривать за экзекуцией. А сосед
остался молчать на своем крыльце. Его прошлое было запятнано, бобры его
невзлюбили сильно, но и он бобрам отвечал тем же.
не мог слышать ответа, - я помолчу-помолчу, да и перестану. Как решу
перестать, так и перестану. - Сосед с удовольствием слушал вопли,
разносившиеся с подселенцевского двора до самой Земли Святого Витта. Не
каждый день увидишь, как полудюжину недавних блюстителей порядка впихивают в
ворота, при этом быстро сдирая с них штаны для грядущей порки. Не каждый
день! А дни у лодочника проходили однообразно, и об этом еще предстоит
поведать в должное время.
не влупишь. Женщины с малышом на коляске-каталке, покуда все это кончится,
удалились в сторону Кроличьего острова. Еще одна женщина, ставшая в доме
Подселенцева кем-то вроде экономки (не покушаясь ни в коей мере на
старшинство хозяйской внучки), подсчитывала на пальцах:
хозяин, да Федор Кузьмич... Доня да Тоня, Павлик с ними... Касьяновна
особливо... Семеро выданных, подселенных еще пятеро, да хозяев двое -
четырнадцать, а комнат шестнадцать всего - где поместимся? Хотя нет, эти
шестеро в подполе и в кандалах, так что им особливые покои выделять пока не
надо... Хозяин об одному углу, как всегда, Федор Кузьмич об другому... я с
Доней, да Тоня с Павликом, еще две в прихожей, ну, Варфоломейку в катух при
кухне... Нет, есть еще пока место, если новых выданных головой не скоро
завезут... Только следить, чтобы поротых в подвале как надо приковали,
прочно да уютно, отопление там центральное... Телефон? Не дозволит хозяин
телефон убивцам ставить, надо ж такое над парнишкой учинить... Ну, кормить
Николаев Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Беляев Александр
Курылев Олег