Чтение 9–й страницы книги ~Подняться на башню~

- Зачаровала привратника.

- Да-да, пусть изыдет! Братия! Изгоните! Икзорсизму на нее!

- Ведьмище окаянное!

- И смотрит! Глаза страшенные!

- Прокий, что стоишь как столб?! Подай святой воды! А?!

- Окропи еретичку!

- Сам окропи! А мне еще жизнь дорога!

С трудом ворочая непослушной шеей, Баулик обернулся. Посреди молельного зала, между орущими монахами, стояла высокая молодая женщина и требовательно смотрела на пресветлого.

- Здравствуй, Юмазис, - сказала она. - Извини, что помешала.

Седовласый настоятель вздрогнул.

- Риль? - еле слышно прошептал он, - А ты совсем не... Как будто бы вчера...

Гостья опустила глаза. Даже издали было видно, как побелели ее плотно сжатые губы.

- Ты пойдешь со мной?

- В пустыню?

- В пустыню.

- Зачем?! Неужели недостаточно того, что мы уже сделали? Неужели не пора остановиться?!

- Не надо кричать, Юз. Неужели ты не хочешь знать, что сталось с...

- Нет!

Пресветлый Юмазис тяжело поднялся на ноги.

- Уходи, - сказал он, указывая на дверь трясущейся рукой. - Я давно во всем раскаялся и не хочу снова входить в ту же реку. Прошу тебя, уходи.

Не проронив ни слова, Риль повернулась и пошла к выходу. В воцарившейся тишине стук ее каблуков о мраморные плиты казался оглушительным.

Возле самого порога она обернулась и умоляюще посмотрела на настоятеля:

- Мне нужна твоя помощь.

- Уходи, - повторил тот тусклым голосом. Дубовая дверь гулко хлопнула.

Монахи застыли, боясь пошевелиться. Все взгляды были прикованы к пресветлому.

"Отец Непостижимый, сколько появится сплетен об этом происшествии! - подумал Баулик. - Беспрецедентный случай!"

Юмазис тем временем склонился перед алтарем и закрыл лицо руками. Потом неожиданно выпрямился, и его взгляд тревожно обежал лица иноков.

- Брат Баулик, - наконец сказал он. - Догони эту женщину и следуй за ней в пустыню. Она колдунья, безбожница и может быть чрезвычайно опасна. Охраняй людей от нее. И... Ее от людей тоже. Потом расскажешь мне обо всем.

- Но, пресветлый, почему я? Разве я - самый сильный в вере?

Настоятель сурово посмотрел на него:

- Конечно нет. Зато ты самый молодой и крепкий. Не протянешь ноги после целого дня в седле. Собирайся, Баулик. Ты выезжаешь немедленно.

Риль медленно ехала прочь от монастыря, подставляя лицо лучам вечернего солнца. Жеребец, приобретенный ею совсем нсдаино, время от времени тоскливо косился на всадницу влажным выпуклым глазом.

- Эх, Фаворитушка, все бы тебе галопом мчаться, - пробормотала Риль, погладив коня по гладкому теплому боку. - Привыкай умерять свои порывы.

Фаворит со свистом втянул воздух и обеспокоенно фыркнул.

- Что? Кто-то нас преследует? Интересно, кто бы это мог быть? Ведь не Юмазис же, в самом деле?

- Суда.. Суда-а-арыня, постойте! - послышался задыхающийся крик.

Риль обернулась и - против воли - расхохоталась. И было отчего. По пыльной дороге важно трусила откормленная кобыла неопределенной масти. На кобыле, среди многочисленных тючков и котомок, восседал взмокший от жары рыжеволосый монах весьма солидной комплекции. Несмотря на все его усилия, ленивая лошадка никак не хотела надбавить шаг - только изгибала шею, пытаясь взглянуть на нетерпеливого седока.

- Я - брат Баулик. Позвольте вас сопровождать, - выдохнул монах, поравнявшись с Риль.

- С чего бы это?

- Пресветлый Юмазис велел. Защищать вас от опасностей дальнего пути.

Риль смерила его оценивающим взглядом. Брат Баулик был толст, белокож, трогателен и напоминал непомерно большого младенца.

- От опасностей, значит. Как мило с его стороны.

- Пресветлый Юмазис очень добр и великодушен.

- И давно это с ним? - осведомилась Риль, выгибая бровь.

Монах нахохлился:

- Редкой души человек! Все свое состояние отдал на богоугодные дела!

- Состояние? Подумать только... А мне всегда казалось, что Юз беден.

- Да! Пресветлый Юмазис был небогат, но грошик от нищего значит куда больше, чем мешок золота от мильонщика.

- Очень необычная математика.

- Математика милосердия! - с вызовом произнес Баулик, явно надеясь на долгую и обстоятельную дискуссию, но Риль лишь устало махнула рукой.

- Не будем спорить. В конце концов, я совершенно не против того, чтобы ты ехал со мной. Все не так скучно будет. Она поплотнее закуталась в накидку и надолго замолчала.

Баулик тоже притих, достал из-за пазухи небольшой томик и принялся читать, время от времени бросая любопытные взгляды на свою спутницу. В Риль определенно чувствовалась эльфийская кровь - об этом говорила и форма ее узкого загорелого лица, и волосы цвета темного золота, и яркие зеленые глаза.

"Как сосновая хвоя, - подумал Баулик. - Полукровка. Интересно, в какой пропорции?"

- На одну восьмую, - улыбнулась Риль. - И если не хочешь, чтобы я слышала твои мысли, - не думай так направленно.

Баулик порозовел и сделал вид, что полностью поглощен содержанием книги, однако надолго его смущения не хватило.

- А вы знали пресветлого Юмазиса в молодости? Я хочу сказать - когда он был молодым?

Нервным жестом Риль закрутила локон.

- Мы с ним вместе учились.

- В храмовой школе? Хвойные глаза сверкнули.

- Не совсем. В Колдодурне.

- Ой, - только и смог вымолвить монах.

Каких только слухов не ходило про Академию Тонкого Чародейства и Магии, прозванную студентами Колдодурней! Бабушки всех рас пугали внуков рассказами о том, что господин президент Академии знает не менее трех тысяч шестисот семи рецептов приготовления вкусных и питательных блюд из непослушных детишек. Кто-то с пеной у рта доказывал, что лично видел, как по мановению руки одного из преподавателей рассыпался в пыль целый скалистый хребет. Сказывали также, что безлунными ночами в Колдодурню наведывается сам Ристаг Мрачный, Встречающий Ушедших, чтобы выпить вина со студентами и скоротать время в приятных беседах.

Некоторое время Баулик переваривал услышанное, пытаясь представить духовного лидера монастыря в столь зловещем месте.

- Значит, пресветлый Юмазис хотел стать чародеем?

- Ты совершенно верно уловил мою мысль.

- Но почему же он стал монахом?

- Долгая история.

- Но ведь у нас впереди много времени? Или это тайна? Да какая там тайна... - Риль криво усмехнулась. - Ладно. Расскажу. Тем более что тебе все равно захочется узнать, куда мы едем и зачем.

Баулик засунул книгу в один из тюков и уселся поудобнее. Все началось много лет назад. Много-много лет назад, когда мы с Юзом протирали штаны в аудиториях Колдодурни. Ты, конечно, слышал о ней кучу разных глупостей - не верь ничему. Учеба в Академии тяжела и - зачастую - невыносимо скучна. Даже обладая недюжинными магическими способностями, без теоретических знаний ты никогда не достигнешь настоящих высот - так и останешься дилетантом, зарабатывающим на жизнь дешевым гаданием.

- А сколько времени длится обучение? - с интересом спросил монах.

- Сроки строго индивидуальны. Кто-то все схватывает мгновенно, на лету, кто-то - нет. Только сам студент может определить момент, когда дальнейшие занятия становятся бессмысленными. По тем или иным причинам. Но и прекрасно усвоенной теории недостаточно. Есть у Академии могучий артефакт - ониксовый обруч, именуемый Грозой. Слабого, плохо подготовленного мага Гроза убивает, но сильного делает еще в десять, в сто раз сильнее!

Чистое сопрано Риль все отдалялось, и Баулик уже не видел ни дороги, ни окружающих ее полей. Невидимой птицей он парил над огромным величественным городом, с восхищением смотрел на ажурные башни дворцов и храмов, на зелень парков и хрустальную синь каналов. Это мог быть только царственный Хан-Хессе столица столиц. Картинка мигнула, и незримый Баулик оказался в темном гулком коридоре. Рядом с ним беседовали двое.

- Итак - решено? Идем к ректору? - произнес голос, который монах узнал бы из хора других.

Говоривший был пресветлым Юмазисом, но совсем молодым, даже юным. Кто бы мог подумать, что пятьдесят лет назад настоятель был широкоплечим крепышом, задорным, беспечным, с неизменной улыбкой на лице?

- В атаку! Нет больше сил терпеть! - патетично вскричала Риль, явно цитируя какую-то поэму.

Они засмеялись и, подталкивая друг друга, устремились к неприметной дверке в конце коридора. За дверью оказалась средних размеров комната, донельзя загроможденная разнообразной старинной мебелью.

- Что, надумали? Надоело учиться, захотелось Грозу примерить? - раздалось откуда-то из недр кабинета, и из-за расписной ширмы появился пожилой орк в синих штанах и сандалиях на босу ногу, Его лысый шишковатый череп покрывала татуировка. - Или, кхе-кхе, так зашли, в гости, на печенье?

- Так точно, господин Наррга! Надумали! - рявкнул Юмазис.

- Да-да, - сказал орк, почесывая голую грудь. - Но, сами понимаете, не все так просто. Мне необходимо удостовериться, что вы не падете замертво, едва надев обруч. Я должен вас проверить. Готовы?

Молодые люди кивнули.

- Готовы они. А может, поработаете еще? Лекции послушаете? Все на пользу пойдет. - Он покашлял. - Не хотите? Я так и думал. Что ж. Раз вы пришли вместе, будет вам одно испытание на двоих.

В комнате будто бы померк свет. Остро запахло речной водой и пряностями.

- Сию минуту в обеденный зал при городских купальнях входит некто Тробан Присс, письмоводитель. Отправляйтесь туда, изучите этого человека и помогите ему.

- Чем помочь?

- Хе. Вот исследуете его и узнаете чем.

Юмазис потер лоб:

- Сколько у нас есть времени? День? Два?

Наррга тоненько, надтреснуто захихикал:

- Какая наивность, кхе-кхе! У вас на это есть целая жизнь. Как справитесь - приходите, посмотрим на результаты. Еще вопросы?

- Почему именно Тробан Присс, ваше президентство? - осторожно спросила Риль.

- Потому что на данный момент он самое несчастное существо во всем Хан-Хессе, - отчеканил орк. - Все. Выполняйте.

Несколько минут спустя Юмазис и Риль входили в здание купален. Обеденный зал был полон, но взгляды обоих студентов мгновенно выхватили из толпы сутулого человечка в буром костюме и нелепой маленькой шапочке с уныло обвисшими полями. Не глядя по сторонам, он поспешно обгладывал индюшачью ножку, то и дело выскальзывающую из его дрожащих пальцев.

- Ярко выраженный психопат депрессивно-взрывного толка, - заметил Юмазис.

Риль кивнула:

- Чего и следовало ожидать.

Ловко лавируя между столами, она подошла к незнакомцу и присела рядом:

- Господин Присс, если не ошибаюсь?

Тот неохотно поднял на нее глаза и поморщился:

- Не ошибаетесь.

- Простите великодушно, что мешаю вашей трапезе... - В голос Риль постепенно вплетались нежные, поющие нотки. - Но мне кажется, вас что-то гнетет. Досадная проблема или, может, страстное желание чего-то несбыточного?

- Что за...

- Быть может, мечта? - Она коснулась кончиками ногтей лба Присса, тот дернулся. испуганно заморгал и замер. По его нездоровому одутловатому лицу разлилось спокойствие.

- Не бойтесь, - шепнула Риль, едва заметными жестами усиливая наведенное состояние доверия и умиротворения, - мы хотим помочь вам.

"У меня бы так не вышло, - с некоторой завистью подумал подошедший Юмазис. - Буквально в один момент такого строптивого дядьку укротила".

- Расскажите нам о себе, - сказал он вслух.

Присс снял шапочку и некоторое время задумчиво ее разглаживал.

- Странно, что вы спрашиваете. Ведь вам ничего не стоит залезть ко мне в голову и переворошить все мои мысли... Впрочем, как хотите. - Он снова поморщился.-Зовут меня, как вы уже знаете, Тробан Присс. Я письмоводитель и переводчик, работаю в конторе достопочтенного Цуки, что в городище Нижнего Двана. Естественно, холост.

- Естественно?

- Естественно. Я ненавижу людей. Гномов, эльфов. Орков. Ненавижу и презираю. Они все, все чего-то хотят от меня, но я им не нужен, никому не нужен. Они приходят ко мне, чтобы я им перевел что-то, какие-то их идиотские письмишки, завещания, прошения, объявления для газетных листков. Крестьяне. Купцы. Мастеровые. Сомнительного благородства господа и их слуги. Они такие разные, у них разные носы, уши, губы, волосы. Кто-то из них умнее, кто-то глупее. Кто-то весь пропах кислым вином. От кого-то отвратительно песет духами, от кого-то - потом. Или потом вперемешку с духами и кислым вином. Они смотрят на меня заплывшими глазками, дотрагиваются до меня своими липкими ладонями. До чего я ненавижу эту лавчонку! Вы спросите: зачем же я там работаю? Я вам отвечу: хочу заработать достаточно денег, чтобы удалиться от дел и заняться ботаникой и селекцией - выводить новые сорта цветов и трав, наблюдать за ними. - Тробан перевел дух и заговорил снова, с еще большим жаром: - А дома... Дома не лучше. Моих средств не хватает даже на то, чтобы купить половину сарая, потому я снимаю комнату в трущобах, насквозь воняющих прогорклым маслом и гнилой морковью. И вы думаете, там я могу насладиться одиночеством? Держите карман шире! По утрам меня будят молочницы. Их грубые, крикливые голоса, дребезжание бидонов связаны у меня с самыми ужасными минутами минутами, когда уходит сон. Ночами мне не дают уснуть вопли гуляк и подзаборных шлюх. А еще есть дети! Вечно орущие младенцы! Невыносимые подростки! На моем этаже живут две большие семьи. И если я ненавижу кого-то сильнее, чем молочниц, подзаборных шлюх и липких клиентов с прошениями, так это детей. Визгливые, невоспитанные, неугомонные создания! От них никуда не денешься, не скроешься...

Из его глаз потекли слезы.

- Я хочу быть один, понимаете? Один! Спокойно изучать жизнь растений. Неужели это так много?! Чтобы никто не стоял у меня за спиной, когда я читаю, пишу или просто размышляю. Чтобы никто не совал свой любопытный нос в мои бумаги! Чтобы никто не глазел на меня - равнодушно, с усмешкой или гадливой жалостью. - Голос Присса понизился до едва различимого шепота. - Никто-никто. Никогда.

Он тихо положил голову на руки, и веки его смежились.

- Спит, - прокомментировала Риль и без того очевидный факт. - Утомился, бедный.

Юмазис заворожено рассматривал вздрагивающего во сне человека:

- Какой типаж! Ристагов штопор! Какой изумительный псих!

Почему сразу псих? Он просто больной и несчастный.

- Вот именно. Больной и несчастный псих. И от нас требуется его осчастливить. - Юмазис назидательно погрозил пальцем куда-то в пустоту. - А то главный колдодурень никогда не позволит нам побывать в Грозе.

Риль механически потянулась к не тронутой Тробаном белой булке и принялась отщипывать от нее кусочки.

- Какая пустыня самая большая - Заюльская? - заговорила она, обращаясь больше к самой себе. - И погодные условия подходящие - перепады температур, пылевые бураны. Народ там особо не шляется, тем более в центральной части. Что, Юз, осилишь телепортацию? Или караван придется нанимать?

- Идея, конечно, свежая. А он там копыта не откинет?

- Надо сделать так, чтобы не откинул. - Она задумалась. - Маленький оазис с родником. Цветник, огородик. Кое-какая живность.

- Обширный винный погреб, книги по ботанике, - серьезно поддакнул Юмазис- Вообще-то неплохо бы у самого Присса спросить, что ему может понадобиться.

Оба хмуро посмотрели на письмоводителя:

- И спросим. Непременно спросим...

Блеяние переходивших через большак коз вывело Баулика из прострации, и он снова услышал спокойный голос Риль.

- Конечно, все оказалось совсем не так просто, как мы думали. На создание оазиса ушло около года напряженного труда. Увидев свой новый дом - двухэтажный, добротный, красного кирпича, - Присс обрадовался как ребенок. Он ходил по саду, благоговейно касался листьев и цветочных лепестков. Он был совершенно счастлив и хотел только одного - чтобы мы поскорее ушли. Довольные собой, мы поспешили обратно в Академию.

- Но его президентство остался недоволен вашей работой?

Риль усмехнулась:

- Его президентство даже слушать нас не захотел. Он заявил, что мы едва бросили семена в почву, а уже хотим получить плату за собранный урожай.

- Умнейший человек! - воскликнул монах.

- Орк, - поправила Риль.

- Тем более.

- Выпроваживая нас за пределы кабинета, он порекомендовал нам заняться полезными для общества делами и не беспокоить его лет десять, а то и пятнадцать.

- И вы смирились?

- А что оставалось делать? - Она пожала плечами. - мы стали ждать. Юмазис подался на крайний север и предложил свои услуги какому-то герцогу.

- А вы?

- Я... Я сидела дома. По большей части.

- Вы не поддерживали связь?

- Нет. С чего бы? - удивилась Риль. Монах захлопал светлыми ресницами:

- Все-таки столько лет за одной партой...

- Тем не менее у нас не было ничего общего. Кроме этой самой парты.

Нежно-розовое солнце упало за горизонт, и по полям пополз туман. Воздух посвежел. Не говоря ни слова, Риль свернула с дороги и спешилась возле одиноко растущего кедра. В руках у нее оказался толстый сверток, и пока Баулик выбирался из стремян и разминал затекшие ноги, его спутница разожгла костер и поставила небольшой шелковый шатер. Не желая ударить лицом в грязь, монах извлек из своих дорожных тюков скатерть, брынзу, кусок ржаного хлеба и пяток вареных репок. Неодобрительно покосившись на эти скромные блюда, Риль стянула сапоги и прилегла на траву.

- Что, ваша святая обитель переживает тяжелые дни? Не хватает денег на нормальную еду?

- Зря вы так. Овощи весьма пользительны для здоровья.

- И Юз теперь тоже эту ботву ест?

- Как и все мы, пресветлый настоятель отринул трупоедство, - с достоинством ответил Баулик.

Риль неопределенно хмыкнула и подбросила в костер несколько веток.