Чтение 9–й страницы книги ~Главбух и полцарства в придачу~

- Мне нужна Маша Попова.

- Это кто?

- Дочь Петра Попова-старшего, сына Раисы.

- У него была девочка?

- А вы не знали?

- Нет, - резко бросила Зина, - он нас стеснялся, всех, а Раису и Вальку в особенности. Неровня мы ему были, слишком гордый уродился и злой, хоть о покойниках плохо и не говорят!

- О каких покойниках? - встрепенулась я.

Зина подтолкнула мальчика к двери. Тот тихо, словно не живой ребенок, а тень, выскользнул из комнаты - Так Петька помер, - равнодушно сообщила Зина, - давно, три года скоро будет. Райка с Валькой тоже преставились, одна я осталась с парнем, вот и мучаюсь. В детский сад его у нас не берут, да и понятно, кому охота с немым возиться, а очередь в спец-интернат никак не подойдет. Вот увидела вас и обрадовалась. Думала, кончились мои страдания, заберете докуку.

- Что-то я ничего не понимаю, - забормотала я, - откуда мальчик? Петя же женился на Лизе Марченко, и у них росла девочка. Кто такая Валя?

И потом, Раиса, она где преподавала?

Зинаида печально улыбнулась:

- Райка читать научилась, а вот писать едва могла. Хоть она мне и сестра родная была, только этакой прошмандовки свет не видывал. Три класса закончила, и все, дальше учиться не захотела. Уж ее мамонька колотила смертным боем, что под руку попадет, тем и отдубасит, только толку-то? Райка по два года в каждом классе сидела, потом полы мыть в магазин пошла.

Я молча слушала немудреный рассказ.

Наука не лезла Раечке в голову, зато она быстро поняла, для каких целей господь создал на свет мужчин и зачем последние придумали водку.

Возле сельпо на шоссе частенько тормозили машины. Шоферы покупали в лавчонке сигареты, воду, хлеб и симпатичную Раечку. Все, включая девушку, стоило недорого. Ни о каких способах предохранения от беременности девушка не слыхивала, поэтому почти ежегодно производила на свет по младенцу. Дети рождались слабые, долго на земле не задерживались, жили максимум по месяцу и отправлялись в мир иной.

Петя появился на свет, так сказать, под занавес.

Раисе исполнилось в тот год тридцать пять, от ее былой красоты почти ничего не осталось Но это были руины Помпеи, а не сарая, поэтому Раечка и соблазнила немолодого дачника, профессора, имевшего старенькую, больную жену. Это был самый долгий роман Раи, он тянулся целое лето, а через положенное время родился Петя.

Ребенок неожиданно выжил, вырос, пошел в школу. Всем знакомым стало понятно: мальчик удался на славу. Петеньке достались мозги папы-профессора. В классе он считался лучшим, задачки щелкал, словно семечки, сочинения писал грамотно и английский язык осваивал без труда.

Начавшая к тому времени крепко пить Рая иногда с огромным изумлением восклицала:

- Не парень, а мешок с умом! Кабы он на меня так внешне не был похож, подумала бы, что не я его родила.

Но, видно, в Пете имелись и мамины гены, потому что, не успев закончить школу, он связался с Валей, живущей в соседнем дворе, и целый год парочка бегала в сарай на отшибе. Мать Вали всегда пребывала в алкогольной амнезии и за дочерью не следила, а Раиса, тоже все чаще и чаще видевшая дно бутылки, не тревожилась. У нее рос парень.

Какой с него спрос? В подоле не принесет.

Петя, закончив школу, получил медаль и укатил штурмовать московские вузы. А Валя родила мальчика, названного без особых затей Петенькой. Замуж девушка не собиралась, бывшего возлюбленного не разыскивала, денег не требовала, о младенце особо не пеклась. Выживет - хорошо, помрет - не беда. То, что ребенок глухонемой, нерадивая, постоянно полупьяная Валя узнала, лишь когда сыну стукнул год и она вознамерилась отдать его в круглосуточные ясли.

Вот тут в ней неожиданно проснулся материнский инстинкт, и Валя отправилась в Москву. Как ей удалось отыскать Петю в огромном мегаполисе, Зина не знала, но факт остается фактом: Петр приехал вместе с Валентиной назад, в родной Никологорск.

Зинаида поначалу не узнала племянника. Перед ней стоял красивый, хорошо одетый юноша, совершенно трезвый, солидный. С перепугу Зина начала называть его на "вы", но Петя обнял тетку, и все стало на свои места.

Спешно расписались в местном загсе и зарегистрировали мальчика на фамилию Попов. Потом Петя собрался в Москву, перед отъездом он сказал Зинаиде:

- Похоже, ты в нашей семье одна не дружишь с бутылкой.

Она кивнула:

- На дух самогонку проклятую не переношу, от одного запаха косорылит.

- Понимаешь, - сказал Петя, - я человек честный, раз сделал ребенка, должен о нем заботиться, только потому и расписался с Валентиной. Но жить с ней не стану.

- Правильно, - одобрила тетка, - у тебя другая дорога, шагай по ней.

- Забрать мальчика к себе пока не могу, - продолжал племянник, - живу в общежитии, денег особых не имею, кукую на стипендию. Но сейчас попробую подзаработать и посылать Петруше алименты.

- А надо ли? - усомнилась Зинаида. - Все равно Раиса с Валькой пропьют. Ты им на бутылку ломаться станешь.

- Вот о том и речь, - нахмурился Петя, - тебе буду переводы слать. Пригляди за парнем.

- Он инвалид, - напомнила ему тетка, - ничего не слышит и не говорит. Хотя чему тут удивляться. Сколько раз Валентину с пузом из оврага пьяной приносили. Забудь ты, Петенька, про сына. Не жилец он. Зря ты дело со свадьбой затеял. Уезжай в Москву, найди себе хорошую, богатую девочку и живи счастливо. Не нужен тебе Петька, ему судьба здесь сгинуть.

Племянник помрачнел.

- Устроюсь в Москве и возьму сына к себе. Ты только догляди за ним, деньги буду присылать, хорошие.

Зинаиде не хотелось возиться с немым уродом.

Но, поразмыслив, она согласилась. По-крестьянски хитрая баба рассудила просто. Маленький Петяша тихий, с хулиганами ему не связаться, подрастет чуть, можно будет к хозяйству приставить. А что еще немому делать? Пусть огород полет, картошку окучивает, корову доит. Отцовы деньги станут хорошей прибавкой к домашнему бюджету. Много мальчишка не съест, он маленький, покормил один раз в день, и довольно. В школу Петяше не ходить, значит, никаких расходов на учебники, тетради и ручки. Да и одевать особо его не надо, пусть таскает что есть. На чердаке сундук стоит, а в нем вещи умершего брата Зины и Раисы. Чем не наряды для инвалида? Еще и слишком хорошо будет.

Вот так и поехало. Спустя полгода после свадьбы Валя умерла, полезла по пьяни купаться и утонула.

Петр стал вдовцом. Зинаида радостно перекрестилась, одной докукой меньше. В последнее время Валя приобрела привычку заявляться к ней в дом и требовать:

- Дай на бутылку, а то сына заберу! Украла моего ребеночка любимого!

Приходилось раскошеливаться. Петр не обманул, он исправно присылал тетке копеечку, и Зинаида боялась лишиться источника доходов.

Недолго после кончины невестки прожила и свекровь. Раиса скончалась тоже по пьяни. Выпила самогонки, легла в сугроб и заснула. Зина осталась с Петяшей одна. Она совсем не тужила по покойной сестре. Мальчик ее не обременял, рос, словно трава в поле, к тому же он оказался послушным и с ранних лет превратился в помощника. В общем, Зина чувствовала себя почти счастливой.

Однажды двадцатого числа почтальон не принес алименты. Промелькнул месяц, вновь подкатило двадцатое, и опять хромоногий Сергей с сумкой через плечо прошествовал мимо калитки их дома.

Зина нагнала письмоносца и спросила;

- Где мой перевод?

- Хрен его знает, - сплюнул Сергей, - нет тебе ничего.

Зина призадумалась. Только через полгода ее вызвали в собес и огорошили: Петяше, как круглому сироте, назначена пенсия.

Услыхав новость, она обомлела:

- Ну вы даете, работнички фиговы! Когда еще Валька померла, и только сейчас про денежки вспомнили!

- Так у мальчика отец был, - пояснила, зевая, толстая Алена.

- Почему был? - оторопела Зина. - Куда ж он теперь подевался?

- Помер.

- Кто? - заорала Зинаида. - Слышь, Алена,. хватит из себя начальницу корчить! В соседних домах живем, я про твое исподнее все знаю, рассказывай нормально.

- Так говорю тебе, - мигом сменила тон Алена, - пенсия только круглой сироте положена.

Петр Попов умер, уж несколько месяцев прошло, а до нас бумаги сейчас доползли. Ты мальчишку можешь на законных основаниях в детдом сдать.

- Как умер, - забормотала Зинаида, - почему?

Молодой ведь, не пил, учился, работал... Что с ним приключилось?

- Хрен его знает, - равнодушно пожала плечами Алена, - вот тебе бумажка. Хочешь, езжай в Москву, тут адрес указан, вон внизу, гляди, отделение милиции, улица, дом. Там небось объяснят. Так чего, станешь Петяшу в детдом оформлять?

- Конечно, - обозлилась Зина, - зачем он мне сдался? Самой не прокормиться.

- Тогда его пенсию не получишь, - предостерегла Алена.

- Больно велика награда, - хмыкнула Зинаида, - полкопейки. Нет уж. Готовь документы.

Алена укоризненно покрутила головой, но вслух высказывать свое отношение к Зинаиде не стала.

Все-таки соседка, следовало прикусить язык.

С тех пор прошло несколько лет, а Петяша все объедает Зину. С детдомом "все оказалось не так просто. Чтобы Зинаида могла распоряжаться мальчиком, ну, к примеру, оформить его в садик или водить в поликлинику, Петр после смерти своей жены-пьяницы попросил тетку официально оформить опекунство над Петенькой. И теперь это очень мешало Зинаиде, потому что Петенька не считался полной сиротой, у него была опекунша. Да, Зина могла отдать его в приют, только в обычный глухонемого ребенка не брали, а специализированный оказался переполнен. И процесс этот тянулся до сих пор.

- Надо бы взятку директрисе дать, - вздыхала Зина, - а откуда средства взять? Не сто рублей же ей предлагать. Вот и стоим в очереди, маемся. Хоть бы Петька помер, что ли. Только он, на грех, здоровым уродился, ничего его не берет, до снега босиком бегает, даже не кашляет.

- Петя не сообщил вам о женитьбе на Лизе Марченко?

- Нет.

- И о том, что у него родилась дочь Маша?

- Нет.

Я замолчала. А что было сказать? Дверь скрипнула. На пороге появился мальчик, потряхивая спутанными волосами, он вытянул руку.

- Еще чего! - заорала Зинаида. - Жрать ему подавай! День на дворе! Жди до вечера.

Очевидно, ребенок понял, что ему отказано, и совершенно молча выскользнул за дверь.

- Вы его кормите всего один раз в сутки, на ночь? - вырвалось у меня. - Но мальчику положено завтракать, обедать, полдничать и ужинать!

- Кто это положил, тот пусть продукты и покупает, - окрысилась Зина, - а у меня лишней копейки нет.

- Но у вас вроде есть корова, хоть молочка налейте.

- Ишь какая добрая нашлась, - обозлилась хозяйка, - оно для людей, на продажу.

Я вынула кошелек.

- Можно у вас литр приобрести? Только налейте в две кружки.

Зинаида быстро сбегала на кухню и притащила молоко. Я взяла один высокий, темно-синий бокал и вынесла во двор. Петяша безучастно сидел на крылечке. Я погладила его по спутанным буйно-кудрявым волосам. Мальчик поднял глаза. У меня заболело сердце. Петяша смотрел так, как глядит крепко битая жизнью, не видевшая ничего хорошего дворовая собака. Я подала ему кружку:

- Пей.

Брови мальчика слегка приподнялись, на лице появилось вопросительное выражение. Я кивнула:

- Это тебе.

Ребенок молча взял емкость и прилип к ней губами. Меня удивила его деликатность. Петяша был явно голоден, но он не набросился на молоко, не стал хлебать его большими, шумными глотками, а пил тихо, аккуратно...

Забрав пустую посуду, я вернулась к Зине и сурово сказала:

- Вторую порцию дадите ему часов в шесть. Надеюсь, не обманете?

- Я честный человек! - возмутилась сквалыга. - Коли уплочено, то без вопросов.

- Вот тут еще деньги, правда, мало, больше у меня с собой нет. Покормите малыша сегодня обедом и ужином.

- Коли вам охота зря рубли бросать, то пожалуйста, - ухмыльнулась Зинаида, - сосисок куплю, он их один раз ел и все с тех пор просит, знаки подает.

- Отдайте мне бумагу из милиции.

- Берите, - пожала плечами тетка, - мне ни к чему она, чудом не выбросила, сунула за икону и забыла.

Мы вместе вышли на крылечко. Петя молча сидел на ступеньках, и тут я не выдержала:

- Зинаида, послушайте, вам ведь мальчик не нужен.

- Точно, - кивнула она, - одна докука.

- В конце недели к вам приедут и заберут его.

- Совсем? - обрадовалась Зина и перекрестилась. - Ну и слава богу.

- У меня есть бездетная подруга, она усыновит Петяшу.

Зинаида изумилась:

- Да ну? За фигом ей урод, может здорового взять.

- Нет, Рита захочет Петю.

- Ладно, - с недоверием кивнула тетка, - ежели так, то и бог с ним.

Я наклонилась к ребенку и тихо сказала:

- Потерпи еще немного, скоро у тебя будут мама, папа, бабушка, много игрушек, красивой одежды и вкусной еды. Да, и еще совершенно замечательная собака по имени Авоська. Хотя ты же меня не слышишь!

В этот момент Петяша неумело улыбнулся.

Я пошла было к машине, но на полпути к калитке что-то толкнуло меня в спину. Я обернулась. Петя стоял у двери, водя из стороны в сторону поднятой правой рукой. Я помахала ему в ответ и вышла на дорогу. Странное дело, но отчего-то мне показалось, что мальчик услышал рассказ про Риту.

Глава 11

Наша с Томочкой бывшая одноклассница Рита Клепикова женщина во всех смыслах счастливая.

У нее великолепная мама, сделавшая главной задачей своей жизни служение дочери. Ритка необыкновенно удачно вышла замуж за тихого, молчаливого Кирилла. От него в неделю и пары слов не услышишь, но это не помешало Кириллу защитить всевозможные диссертации, стать доктором наук, профессором, академиком, а недавно он основал частный институт и теперь уверенно руководит им.

Материальных проблем у них нет, теща обожает зятя, он платит ей взаимностью, и все вместе любят Ритку, а та их. В семье имеется собака Авоська, В общем, на первый взгляд Рита кажется очень счастливой женщиной, которой не досталось от судьбы ни одного пинка. И только самые близкие люди знают, что случилось у Клепиковых несколько лет тому назад.

Рита ждала ребенка. Естественно, Кирилл положил жену в лучшую клинику, но там чего-то недоглядели, занесли инфекцию, и в результате Ритке сделали несколько операций, после которых она уже больше никогда не могла иметь детей. Однако она не расстроилась.

- Один сын уже есть, Петечка, - улыбалась она, - хватит наследников.

Но вскоре стало известно: Петя - глухонемой.

Родители восприняли неприятную новость стоически, и Рита стала усиленно заниматься с мальчиком, водила его в специализированный центр. У Пети обнаружили талант художника, все стены в квартире Клепиковых были завешаны его картинами. На мой взгляд, ничего особенного, но Рита с восхищением восклицала:

- Вот увидишь, он будет великим живописцем.

Но Пете не суждено было никем стать, в возрасте пяти лет он попал под машину и скончался на месте. Целый год после трагедии Рита не общалась ни с кем из знакомых, а потом пришла к нам и заявила:

- Хочу усыновить ребенка, глухонемого мальчика, шести лет.

Мы с Томочкой, обрадованные тем, что подруга начинает приходить в себя, горячо поддержали Риту. Но найти такого ребенка оказалось трудно. Как назло, все подходящие по возрасту глухонемые дети не были полными сиротами. Вернее, они жили в интернатах, на гособеспечении, но де-юре имели мать, а иногда и отца. А ребенок не сирота не подлежит усыновлению, даже если родители и забыли о нем давно. Рита же упорно хотела, чтобы новый сынишка был ровесником умершего, поэтому сейчас она ищет уже школьника, но безрезультатно. И вот вышло, что я случайно наткнулась на такого мальчика, да его еще по невероятному стечению обстоятельств тоже зовут Петяшей.

Не откладывая дела в долгий ящик, я заехала к Рите на работу и объяснила ей ситуацию. Подруга, сильно побледнев, мигом кинулась к телефону.

- Кирюша, - закричала она, - Петенька нашелся! Он живет у страшной тетки, в городе Никологорске...

Я не стала дальше ее слушать и уехала. Рита очень сильно переживала смерть сына. В какой-то момент она, чтобы успокоиться, придумала историю, которую стала с маниакальным жаром рассказывать окружающим. Петечка якобы не умер, его ошибочно посчитали мертвым, привезли в морг, но там мальчик ожил и был украден неизвестными лицами с неясной целью. И вот теперь Рита разыскивает его.

Естественно, эта версия не выдерживала никакой критики. Я присутствовала на похоронах малыша, очень хорошо помню тот маленький гроб и ребенка в нем. Но Рите легче думать, что сын жив, и ее верные подруги никогда не возражали, когда несчастная заявляла: "Ездила вчера в детдом, но это не Петечка, его, очевидно, в другое место сдали".

Впрочем, среди новых знакомых Клепиковых находились люди, верившие в историю о киднепинге.

Задыхаясь от духоты, я доехала до нужного отделения милиции и спросила у дежурного:

- Садченко где можно найти?

Мент посмотрел на меня изумленно:

- Кого?

- Н.К. Садченко, - повторила я, - он мне бумагу прислал.

- Повестку?

- Нет, вот эту.

Дежурный взял листок.

- А... Сарпенко!

- Извините, тут нечетко написано.

- Второй этаж, комната двадцать четыре, - буркнул мент и потерял ко мне всякий интерес.

Я поднялась наверх, поскреблась в дверь и вошла в кабинет самого жуткого вида. Ну почему большинство районных отделений милиции похожи, как близнецы? Стены там покрашены в грязно-синий цвет. Пол, как правило, покрывает сильно истертый желто-коричневый линолеум, а санузел, если вас туда, конечно, впустили, выложен мелкой бело-черной плиткой. Унитаз не имеет ни круга, ни крышки, а из бачка с шумом льется ржавая вода.

Не лучше обстоит дело и с мебелью. Письменные столы, стулья и шкафы у стражей порядка разномастные, приобретенные в лучшем случае двадцать лет назад, сейфы похожи на железные, поставленные стоймя гробы, окна забраны толстыми рифлеными решетками, и их никогда не моют. Обязательным атрибутом кабинета являются графин с мутной водой и два стакана. А запах здесь стоит особый, описать его я не могу, так скорей всего пахнет беда.

Сидевший за столом капитан поднял голову.

- Вы ко мне? - уныло поинтересовался он.

Я глупо хихикнула:

- Ага. Из Никологорска приехала.

Капитан неожиданно оживился:

- Если вас на вокзале обокрали, то вы не туда обращаетесь. У них, на транспорте, собственное отделение есть.

- Не, - я изобразила из себя дурочку, - вы Н.К. Сарпенко?

- Да, - осторожно кивнул милиционер, - Николай Константинович.

- Во, - шлепнула я перед ним бумажку, - вызывали нас.

Николай прочитал текст и возмутился:

- Так это когда было! Сто лет прошло.

- Сразу ж хозяйство не бросить, - затараторила я, - Раиса приехать тадысь не смогла, корова у ей Заболела, потом сама померла.