Чтение 9–й страницы книги ~Экстрим на сером волке~

В нос пахнуло сыростью и протухшей капустой.

Под ноги с отчаянным мяуканьем бросилась кошка, Зина обошла помещение, полюбовалась на деревянные нары со скомканными ватными вонючими одеялами, лишний раз подивилась, в какой грязи живут некоторые люди, и поняла: соседи уехали невесть куда. Таня и Фима испарились, очень тихо, не объяснив никому причину бегства. Вместе с ними уехали и дети.

Глава 10

Зина разнесла новость по деревне. Бабы поахали, мужики почесали в затылках. Потом кто-то снял у избы дверь и уволок бочку, стоявшую во дворе. Больше ничего достойного у Таньки с Фимой не нашлось.

Прошло полгода, на дворе стоял лютый февраль, мороз ломал дорогу. Зинаида, проснувшись, как всегда, в шесть, отправилась в туалет и услышала звонкую ругань, доносившуюся с соседнего двора.

Продавщица глянула через забор и обомлела. У избы стояла Танька, одетая в новую цигейковую шубу, такую же шапку и крепкие сапоги.

- Ну уроды, - орала она, - избу оставить нельзя, вмиг разгромят! Дверь у меня приметная! Ща по домам побегу, найду, кто с...л, и убью гада!

Пока Зина хлопала глазами, Танька рванулась к соседу с другой стороны и завизжала, как циркулярная пила:

- А, сукин сын! Чтоб тебе сдохнуть, паралич подцепить! Вот где дверь! И бочка! Неси взад, скот!

- Ты че, - попытался оправдаться сосед, - моя филенка! Висит сто лет на сараюшке!

- А не бреши-ка! - завизжала Танька, потом послышался треск, вопль...

Зина ушла к себе, но домашние дела никак не хотели двигаться. Бабу мучило любопытство. В конце концов продавщица не выдержала, накинула тулуп и ринулась к соседке.

- Привет, Тань, - сказала она, входя в ледяную избу.

- Здорово, коли не шутишь, - мрачно ответила та, - видала, какие пройды? Отъехать нельзя, мигом хозяйство разнесут!

Услышь Зина эту фразу летом, она бы не преминула с ехидством заметить:

- Какое хозяйство? У тебя миски мятой нет.

Но продавщице очень хотелось узнать, куда подевались сестры, поэтому она не стала вредничать, а предложила:

- Пойдем ко мне, погреешься!

Таня поплелась за Зиной, села у стола, накушалась вволю чаю с кашей и, разомлев от еды и тепла, рассказала невероятную историю.

Оказывается, Фима познакомилась с мужиком, нашла его в прямом смысле этого слова на улице. Стояла на шоссе, а он ехал мимо. Надо же было случиться такому везению, что он спросил у Фимки дорогу... В общем, дальше получилась сказка. Мужик оказался страшно богатым и одиноким. Он только что купил квартиру, отремонтировал ее и теперь искал себе домработницу.

Совершенно незнакомая Фима показалась ему самой подходящей фигурой на роль горничной, и мужик позвал ее с собой. Фима мигом согласилась на переезд, Таню она временно прихватила с собой - отмывать апартаменты после покраски стен и потолков дело хлопотное. Сейчас Фима работает у того мужика, а Таня вернулась домой. Шуба, шапка и сапоги - подарок от хозяина.

- Странная история, - протянула я, - если честно, то не очень правдоподобная. Нормальный человек не станет приглашать в свой дом незнакомку, стоявшую на дороге. Потом бригада, делавшая ремонт, как правило, за отдельную плату сама убирает за собой...

Похоже, Фима наврала.

- Уж не такая я дура, чтоб ей поверить! - в сердцах воскликнула Зина. - Ясное дело, набрехала с три короба! Только Фимка тут больше не появлялась, дети ее тоже сгинули, от Анжелики ни слуху ни духу...

- Платье, которое вы подарили девочке, было белым?

- Ага, - кивнула Зина, - дочкино, выпускное.

Народ-то умный. Люди цветное покупают или костюм брючный, чтобы потом носить. А мы по дури одноразовую вещичку приобрели. Надела ее Ниночка на ночь, измазала да в сундук пихнула.

- Ив последний раз вы видели Анжелику в подаренном одеянии с веночком на голове?

- Точно. Другие девочки в сережках щеголяли, а Лике откуда побрякушки взять было? Вот она и решила венком приукраситься. И знаешь чего?

Я вопросительно посмотрела на Зину, она пошевелила толстыми пальцами, унизанными чудовищными перстнями с ярко-красными булыжниками, поправила пергидрольные волосы и заявила:

- Танька с тех пор нигде не работает. Говорит, больная. Ну вроде язвой желудка мается! Во! Ленивая просто! А еще она всем вкручивает, что с огорода живет. Только мы с ней через забор тоскуем, и я хорошо знаю: у ней на грядках ни фига нет! Одна лебеда торчит. По весне Юрка, сынок алкашки, в землю лопатой потыкает, и все, ни картошки они не сеют, ни кабачки, ни зелень. Две яблони, правда, цветут, но какой от них толк?

- И что из того?

- Сама рассуди. Она на печке лежит, парень квасит в темную голову, а деньги есть!

- Откуда?

- Во! Вопрос!

- Может, ты ошибаешься?

- Не! Жрут ведь! Не померли без продуктов.

- Наверное, и правда огород кормит.

- Пустой?

- Небось ночью ходят и воруют с чужих посадок.

- Не, у нас с этим строго, бабы вмиг прибьют.

- В город ездит, там еду ворует.

Зина помотала головой.

- Насчет Москвы верно. Каждый месяц катается, как по часам! Видела, она сейчас тут мелочью трясла?

- Да.

- То-то и оно. Хотела молока купить, и не хватило.

- Думаешь?

- Точно знаю. Всегда так выходит. Ну а теперь прикинь: сейчас башлей нет, она в избе валяется, сын пьяный по деревне шарахается, зарплату им получить негде... А завтра Танька в город скатается и ко мне прибежит. Наберет всего, даже конфет купит, шоколадных. Вот и удивляюсь, ну где она рублики раз в тридцать дней достает? Кто ей их дает? И за что?

* * *

Во двор к Тане я попала без особого труда, хозяйка, справедливо полагая, что у нее украсть нечего, не запирала калитку. По заросшим бурьяном грядкам не бродила никакая живность. Коровы у нее тоже явно не было, полуразрушенный сарай смотрел на мир выбитыми стеклами, и из него не доносилось сытое мычание. Поднявшись по покосившимся ступенькам, я постучала в ободранную дверь.

- Чего колотишься, - прогудело изнутри, - отперто.

Толкнув плечом хлипкую створку, я вошла в избу и очутилась в довольно просторной комнате.

Те, кто хорошо знаком со мной, знают, что в достатке мы живем не так уж давно. Большая половина моей жизни прошла если не в бедности, то в крайне стесненных материальных обстоятельствах. Завести собственную дачу мне было не по карману, но на руках имелся Аркашка. Оставлять мальчика на лето в душной Москве не хотелось, я пыталась несколько раз отправить его за город сначала с детским садом, а потом в пионерский лагерь, но Кеша начинал писать письма с ужасающими ошибками. "Зобири меня атсуда, умаляюю!" Сами понимаете, что, получив подобное послание, я рысью неслась к мальчику и привозила его в город. Впрочем, двух раз хватило, потом я стала снимать дачу, вернее, сарай, курятник, свинарник, будку... Что удавалось найти за маленькие деньги. Воды, газа, а порой и электричества в халупах не имелось, жизнь на даче напоминала игру в рулетку. Если летом стояла хорошая погода, считай, ты сорвал банк. Ребенок весь день носился по участку. Если зарядил дождь - пиши пропало. Мальчик изведется от скуки в крошечном пространстве, помыть его негде, телевизора нет. А еще в грозу в Подмосковье массово отключают свет. Иногда в такие моменты мне казалось, что свежий воздух не такое уж и большое счастье, слишком много нервов потрачено на то, чтобы дышать кислородом. Да еще хозяева попадались разные. Большинство из них не слишком заботились о чистоте, мытье рук они считали глупой затеей и удивлялись, глядя, как я, кряхтя от напряжения, таскаю полные ведра в летний душ. К бытовым заботам добавлялась еще одна: следовало приглядывать за тем, чтобы добрая бабушка не сунула Кеше только что вытащенную из земли грязную морковку или не угостила его недозрелым крыжовником.

В общем, я насмотрелась на разные дома. Но такой грязи, как у Тани, не встречала нигде. Даже у полуслепой, глухой, передвигавшейся с помощью двух палок бабы Нюры было чище, на окнах у старухи колыхались белые занавески, а у Тани их прикрывают пожелтевшие, местами рваные газеты.

- Надо чего? - весьма нелюбезно поинтересовалась баба, ложась на кровать.

Таня была облачена в тот самый застиранный ситцевый халат, в котором она приходила в магазин. А еще она лежала на койке в тапках, серых от пыли.

- Здравствуйте! - бодро воскликнула я.

- И че? - хмуро спросила Таня. - За фигом приперлась?

- Вам привет от Зелимхана, - я сразу решила хватать быка за рога.

- Это кто ж такой? - совершенно искренне воскликнула Татьяна.

- Зелимхан Адашев, неужто забыли?

- И не знала его никогда, - зевнула Таня.

- Разве? Вспомните, он Фиме деньги присылает!

За Анжелику!

В глазах Татьяны мелькнул страх.

- Чего? - растерянно протянула она. - Фима давно в городе живет! Замуж хорошо вышла.

- А я слышала, что она в домработницах служит!

Глаза Тани, маленькие, рано выцветшие, забегали из стороны в сторону.

- Ну.., да.., сначала она работала, а потом хозяин на ей женился!

- Повезло вашей сестре, - улыбнулась я.

- Ага.

- С таким количеством детей трудно личную жизнь устроить!

- У ей нет никого!

- Что вы говорите! Надо же! А Зелимхан говорил, будто у Фимы мал мала меньше по лавкам сидят, то ли шестеро, то ли семеро!

- Чегой ты мне этим ханом в нос тычешь, - рассердилась Таня. - Слыхом про такое имя не слыхивала! В Грызове одни русские живут!

- Так Адашев из "Нивы", из коттеджного поселка.

Неужели не знаете? Это в двух шагах от вас. Грызовские там работают.

Таня встала.

- Ступай себе.

- Дело у меня к вам.

- С посторонними не подписываюсь!

- Я деньги привезла.

Хозяйка замерла. Я обрадовалась, полезла в кошелек и увидала.., пустое отделение и золотую карточку.

Я забыла заехать в банкомат.

- Какие такие деньги? - ожила Таня. - Я ничего не жду.

- Понимаете, - затараторила я, - Зелимхан решил вам лично теперь сумму переводить, через меня.

Сейчас привезу. Сколько вам Фима дает? Он забыл!

Внезапно Таня схватила изогнутую железку и двинулась в мою сторону. Лицо хозяйки стало таким свирепым, что я мигом вылетела за дверь и понеслась к припаркованному у магазина "Пежо". Впрочем, я ожидала от Тани подобной реакции и не очень огорчилась.

Словоохотливая Зина на прощанье мне сообщила:

- Завтра Танька в город подастся! На автобусе до станции попрет, а потом в Москву. На рейсовый всегда садится, он отсюда в девять десять утра отходит. Хитрая зараза, на том, что в семь тринадцать идет, не ездит.

В ем народу полно, на службу чапают.

Значит, завтра в девять утра я притаюсь на платформе за кассами, дождусь прихода автобуса, потом сяду в один вагон с Татьяной и прослежу за ушлой бабой! Отчего-то я твердо уверена: старшая дочь Фимы, бедная Анжелика, и есть тот ребенок, которого Соня сбила на шоссе. Адашевой казалось, что о случившемся знали только она и отец. Но, как правило, человек, считающий, будто ему удалось сохранить в тайне не слишком приятное событие, глубоко ошибается. Очень часто за ним, роющим могилу и прячущим туда труп, подглядывают чужие глаза. Наверное, Фима, согласившаяся за деньги молчать о смерти дочери, решила отомстить Соне и стала пугать несчастную.

* * *

Домой я принеслась красная от жары. В "Пежо" есть кондиционер, но мне отчего-то было невыносимо жарко, несмотря на то, что холодный воздух бил прямо в лицо. В доме тоже было душно. Я пошла по коридору к лестнице на второй этаж. Из кухни внезапно послышался тихий писк, потом возбужденный лай собак и сердитый голос Ивана:

- Дура ты, Ирка! И чего теперь с ними делать?

- Не знаю! - заорала домработница. - Мое дело поймать, твое дальше действовать.

- Здорово, - крякнул Иван, - ловко...

Я заглянула в кухню.

- Чем вы тут занимаетесь?

Ирка быстро наступила садовнику на ногу и с нарочито невинным видом затараторила:

- Ерундой всякой, по хозяйству. Вот, надумала занавески постирать из гостиной.

- А я того... - забасил Иван, - траву стригу, машинкой!

- В кухне? - ухмыльнулась я. - Ловко вы устроились! Одна забыла, что стиральная машина у нас на втором этаже, в гладильной стоит. Другой собрался в здании газон стричь. Живо говорите, что произошло?

Кто у вас за спиной пищит?

- Это мыши.

- Кто?

Домработница отошла в сторону. Я уставилась на стол, до сих пор скрытый за ее спиной, и разинула рот.

На бело-красной клеенке сидело несколько мышей, самых обычных, серых домовых грызунов. Зверушки сбились в кучу и отчаянно пищали, разевая рты с мелкими зубами.

- Почему они тут оказались? - наконец-то выдавила я из себя.

- Потому что Ирка дура! - заявил Иван. - Герасим, долбаный блин!

- А вот и нет, - кинулась на садовника домработница. - Зачем обидное говоришь? Герасим всех поутопил, мне такое не проделать! Квазимода!

- Кто Квазимода? - набычился Иван. - Ага! Ладно! Сама с мышами делай чо хошь! Квазимода! Где ты у меня горб увидела?

В ушах зазвенело, закружилась голова. Ирка и Иван, красные от злости, самозабвенно говорили друг другу гадости. Мыши на столе верещали как безумные, собаки тихонечко подвывали, кошки, сидевшие рядком на СВЧ-печке, сердито фыркали...

- Хватит ругаться! - прошипела я. - Немедленно объясните, что происходит в нашем доме! Ира! Ты решила откармливать грызунов на зиму? У нас на рождественский стол подадут жаркое из мышатины?

- Язык у вас, Дарь Ванна, - заявила Ирка, - острый, прям шило. Тык, тык им в человека! Ясное дело, мышей на мясо не разводят. Только курочек. Оно неплохо бы своих иметь, да Иван...

- Опять я, - вызверился садовник и с досады топнул ногой, обутой в грязный сапог. - Вечно Ванька виноватый. Промежду прочим, я знаю, отчего ты злобишься! Зря мне глазки корчила Другая нравится!

- Анька! Горничная Рыбалкиных - уперла руки в боки Ирина - Во, красота! С ней все Ложкино перепихнулось, ты последний остался Ежели Аньку хоть пальцем тронешь, сюда более не являйся У нас дети!

Заразу принесешь!

У меня снова отпала челюсть. Обитатели Ложкина, соблюдая все видимые правила приличия, отнюдь не горят желанием общаться друг с другом. При встрече жители поселка непременно здороваются и произносят пару дежурных слов о погоде, но это все. В гости в соседние коттеджи никто не ходит. Слабое подобие неких более близких отношений связывает нас с Сыромятниковыми, а еще тут жили Роман и Неля Кутеповы.

Но мне об этой истории совершенно не хочется вспоминать.

До сей минуты я наивно полагала, что Ирка и Иван тоже не вступают в контакт со своими коллегами, и вот выясняется: в Ложкине кипят страсти. Имеется некая Анька, местная гетера. Нет, просто с ума сойти. Я подскочила к Ирке, встряхнула ее за плечи и сурово сказала:

- Ей-богу, мне все равно, чем занимается Иван в свободное время. Сейчас меня больше волнуют иные вопросы: откуда взялись мыши? С какой стати сидят на столе и визжат? Отчего не убегают? Они больны?

Ирка толкнула садовника.

- Ну, Вань, говори!

- Я Квазимода? - не растерялся Иван. - Вот сама и рассказывай, так справедливо будет. Кто придумал, тому и петь.

Ирка чихнула и под неумолчный мышиный писк поведала следующую историю.

Глава 11

Неделю назад домработница обнаружила в доме непрошеных гостей. Сначала Ирка легкомысленно решила: само рассосется. Но мыши стали наглеть, они лазили по кладовке, запускали лапы в припасы, рвали пакеты с крупой, воровали конфеты и портили печенье.

В конце концов терпение Ирины лопнуло, и она решила расправиться с противными тварями. Охваченная справедливым гневом, Ирка прирулила в большой хозяйственный магазин и спросила:

- Чем мышей извести?

Ей тут же предложили разнообразные отравы в виде спреев, порошков, таблеток, гелей...

- У нас собаки и кошки, - пояснила Ирка, - еще налижутся!

- Тогда остается мышеловка, - сказал продавец.

- Это негуманно! - возмутилась Ира. - И как мне трупы из них вынимать? Неужели ничего лучше не придумали?

- Вот, - оживился парень за прилавком. - Липкий плед.

- Что? - не сразу поняла Ирка.

Юноша притащил рулон и объяснил принцип действия ловушки. "Плед" на самом деле представляет собой лист материала неизвестного происхождения.

Он толстый, но при этом легко скручивается. Дома вы расстилаете ловушку в выбранном месте и осторожно отдираете защитную пленку, под ней спрятано очень липкое покрытие. Теперь остается только положить в центр прямоугольника кусок вкусного сыра или ароматной колбасы и уйти спать. Мыши, привлеченные запахом еды, побегут к угощенью и прилипнут к ткани.

Ирке идея показалась великолепной: и мыши пойманы, и продукты на полках целы! Домработница пристроила ловушку в кладовке и отправилась на боковую.

Утром, покормив всех завтраком, Ирка стала убирать дом, про мышей она напрочь забыла, но примерно час назад Ирке понадобился стиральный порошок. Она пошла туда, где у нас хранятся запасы продуктов вкупе с хозяйственными мелочами, и обомлела.

Лист был усеян шевелящимися серыми комочками.

При виде Ирки грызуны подняли такой визг, что несчастная опрометью кинулась за Иваном. Только сейчас ей в голову пришел простой вопрос: а что же делать с обездвиженными вредителями? Продавец ни слова не проронил на эту тему. И вот теперь возникла практически неразрешимая проблема.