Чтение 9–й страницы книги ~Бродячее сокровище~

- Ну, ясно, - сказал Мазур. - Что тут непонятного...

На самом деле подобное он видел только в иностранном кино. Для него, как для всякого советского человека, выборы выглядели совершенно иначе, абсолютно непохоже на всю эту вакханалию. Ну вот, хоть что-то наблюдавшееся вокруг укладывалось в концепции родных замполитов. Один наверняка - ставленник олигархического капитала, а другой - ничем не лучше. Это ж сколько бумаги и краски нужно было угрохать на весь этот разврат! Положительно, советские выборы, по крайней мере, экономнее: однотипные строгие афишки со стандартным портретом и скудным текстом, бюллетень с одной-единственной фамилией, который ты быстренько швыряешь в урну девственно нетронутым, покупаешь пару кило дефицитных апельсинов и идешь принять водочки за нерушимый блок коммунистов и беспартийных...

Потом они вышли на обширную площадь, вымощенную брусчаткой ("Ну в точности, как у нас на Красной", - кощунственно и безыдейно подумал Мазур). Посередине, на высоком квадратном пьедестале, стояла причудливо отливавшая зеленым в свете фонарей статуя почти что в человеческий рост, изображавшая мужика в кирасе, шлеме с высоким гребнем, портках буфами и высоких сапогах с огромными шпорами. В одной руке он держал большой штандарт на высоченном древке, в другой - увесистый меч. Вся его поза была исполнена горделивого торжества. Сразу чувствовалось: будь у мужика третья рука, он бы ею непременно подбоченился.

- Кортес? - спросил Мазур со знанием дела.

- Да ну, - махнул рукой Донни. - Кто-то из его отряда. Поссорился с предводителем, увел с собой полдюжины таких же неуживчивых ребят и принялся самостоятельно ловить удачу. Никаких особенных подвигов не совершил и золотишка особо не нагреб, зато по чистой случайности заложил этот городок. Крепко подозреваю, в виде парочки хижин для оружия, багажа и индейских шлюх. Про имя не спрашивай, не помню, какое-то длиннющее и заковыристое... Вот они его и увековечили. За неимением других исторических персон, бродивших по этим местам...

Мазур подумал мельком, косясь на зеленого кабальеро, что лакировка действительности, в общем, свойственна не только советскому изобразительному искусству. Уж он-то, с его опытом походов и вылазок в совершенно необжитые места, прекрасно понимал, что люди после долгих странствий по диким джунглям выглядят абсолютно иначе. И сапоги прохудятся, и шпоры совершенно ни к чему, и доспехи будут выглядеть, как груда лома, и пышные буфы превратятся в сущие лохмотья, изодранные колючками. И никто, ручаться можно, не станет волочь за собой неподъемное знамя с древком вроде доброй оглобли... Ну, что поделать, основатели и основоположники, кто бы они ни были и под какими широтами ни окаянствовали, просто обязаны выглядеть элегантными и опрятными...

- Пришли, - сказал Донни радостно. - В-о-он туда...

Старинное трехэтажное здание занимало добрых полквартала - два этажа темные, с редкими проблесками света за тщательно зашторенными окнами, а первый мигает неоновыми вывесками, сияет ярко освещенными, высоченными окнами, отсюда видно, что за столиками протекает самое беззаботное веселье...

- Э, погоди, - сказал Донни, когда Мазур направился прямиком к левой неоновой вывеске, самой причудливой, трехцветной. - Всяк сверчок знай свой шесток... Там - самое дорогое заведение из трех, не по нашим капиталам. Нам - во-он туда, где как раз по деньгам. Ты не переживай особо, девочки и там нормальные....

Он по-свойски перебросился парой испанских фраз с благообразным старичком в смокинге, торчавшим внутри у входа, после чего почтенный старец шустро провел их в дальний конец зала, где отыскался свободный столик. Едва они успели присесть, как из-за какой-то портьеры тут же выпорхнули две девицы в коротеньких открытых платьицах и приземлились рядом, сверкая профессиональными улыбками на сорок четыре зуба. Наклонившись к нему, Донни тихонько пояснил:

- Выбирать, увы, не приходится. Дежурная смена и все тут. Ну ничего, не такие уж плохие, а?

Мазур откровенно присмотрелся: шлюхи и в самом деле были не самого последнего сорта, молоденькие, не потасканные, вполне достойные быть употребленными в дело.

- Как их хоть зовут? - спросил он светского приличия ради.

- А какая тебе разница? - фыркнул Донни, с ходу придвигаясь к своей. - Все равно настоящие имена они тебе не скажут, у них тут у всех, грамотно выражаясь, сценические псевдонимы. Тебе с ней не разговоры разговаривать.

Признав в этом резон, Мазур взял бутылку и налил своей новой знакомой на два пальца чего-то прозрачно-золотистого, что она приняла с большим воодушевлением, прощебетала что-то благодарственное, ласково взъерошив ему волосы. Мазур непринужденности ради одним махом осушил свою порцию и подумал, что ему чертовски везет: вздумай он по своему собственному хотению в какой-нибудь командировке шататься по борделям и распивать там с постельными труженицами спиртные напитки, не говоря уж о последующем, обязательно схлопотал бы уйму неприятностей по партийной линии, и не только. А сейчас можно наслаждаться жизнью на полную катушку, поскольку, во-первых, на весь здешний континент не сыщется ни одного замполита, а во-вторых, он нисколечко не виноват, что в интересах дела приходится тут торчать. Его сценический образ требует именно такого поведения, и точка...

Он подмигнул отведенной ему девице и вновь наполнил стаканы. Девица что-то ему ласково прочирикала, и Мазур, широко ей улыбаясь, сказал:

- Ну, конечно, солнышко, я от тебя без ума, голову потерял... - Нортеамерикано? - поинтересовалась девица. Подумав, Мазур кивнул, чтобы не вдаваться в

географические сложности. Вполне могло оказаться, что это очаровательно-порочное создание слыхом не слыхивало ни о какой Австралии с тамошними прыгучими кенгуру и коварными бумерангами...

- А вот это мне совершенно не нравится... - сказал вдруг Донни.

- Что именно? - лениво поинтересовался Мазур, придерживая одной рукой шаловливо взгромоздившуюся ему на колени девицу.

Донни кивнул вправо. Мазур присмотрелся. В самом деле, за соседним столиком обстановочка явно выламывалась из общей картины. Девушка там была только одна, что-то не походившая на здешний контингент - совсем юная блондиночка со смазливой и наивной мордашкой домашнего дитяти. Рядом с ней восседал светловолосый парнишка, немногим ее старше, перебравший, сразу видно, качественно - он уже примащивался уснуть прямо за столиком. Остальные четверо, сразу видно, аборигены, и их физиономии Мазуру отчего-то сразу не понравились - те еще экземпляры, приблатненные рожи. Эта четверка и парочка европейского вида определенно не сочетались - но девчонка, сияя беззаботной улыбкой, о чем-то с ним толковала на испанском, вовсе даже не обращая внимания, что взгляды собеседников так и липнут к ее фигурке.

Парень наконец, уснул, уронив голову на стол. Тогда один из местных, перекинувшись с девушкой парой слов, встал, приподнял упившегося и, поддерживая с братской нежностью, повел куда-то вглубь зала, откровенно подмигнув остальным из-за спины девчонки. Мазур отметил, что старикашка в смокинге, торчавший неподалеку, взирает на происходящее с беспокойством. Он, в конце концов, подошел, что-то сказал - но сидевший ближе других к нему широкоплечий усач, чуть приподнявшись, зло оскалясь, ответил что-то короткое и решительное, чуть отвернул полу пиджака и во внутреннем кармане на миг обозначилось нечто, ужасно напоминавшее гнутую рукоять револьвера... Донни уже не улыбался, весь подобравшись.

- Что там такое? - спросил Мазур.

- Не нравится мне эта компашка, - сказал канадец негромко. - Уговаривают куклу покататься по ночному городу, обещая показать достопримечательности, а эта дура вроде не против, полагая их людьми приличными... В чем я с ней категорически не согласен. Те еще хари.

- Уж это точно... - сказал Мазур.

Донни, щелкнув пальцами, подозвал старичка, о чем-то с ним пошептался, досадливо поморщился: - Ну, точно, Джонни, так и есть... Эта парочка - студенты из Штатов, новобрачные, изволите ли видеть. Путешественники по дешевому туру. От безденежья и по неопытности остановились тут, полагая домишко самым обыкновенным отелем, только дешевым. Мужа эти ловкачи быстренько подпоили и повели баиньки... Иногда тут такое случается. Дуреху жалко. Убить не убьют, но трахать будут до утра где-нибудь в зарослях. Ну да, черт, сама идет, дура...

Вернулся четвертый, поигрывая ключами от машины, а эта дура и в самом деле вставала из-за стола вслед за новыми друзьями, по ухмылочкам которых ее ближайшее будущее ясно читалось всеми, кроме нее самой, и мордашка у нее была столь наивная, полная неоскверненной веры в человечество, что Мазур поморщился от бессильного сочувствия.

И остался на месте, конечно. Что бы там ни происходило вокруг, не следовало ввязываться согласно тем же правилам игры...

Ага! Старикан, шустро просунувшись наперерез, попытался-таки что-то втолковать четверке - но тот, широкоплечий, сграбастав его за лацкан, притиснул в уголок, явно собираясь задержать, пока остальные скроются на улице с девицей. Проделано это было ловко, незаметно для окружающих, со стороны казалось, что оба увлечены мирной беседой.

- Черт знает что, - сказал Донни. - Вообще-то тут есть вышибала, который таких вот штучек ради репутации заведения не допускает, но что-то я его не вижу на рабочем месте... Жалко дуреху, у меня сестренка почти такая же... На хрена милой девочке подобные разочарования в жизни, да еще в медовый месяц?

И он внезапно вскочил из-за стола со злым, напряженным лицом в три прыжка догнал уходящих, сграбастал кого-то за рукав, рявкнул нечто по-испански...

Мазур остался сидеть, чуточку презирая себя за это, но подчиняясь неизбежному. Хотя... Кто сказал что австралийский бродяга не может настучать в борделе по ушам местной шпане? Полиция... риск... но, с другой стороны...

Он все еще колебался меж служебным долгом и естественными человеческими чувствами, когда все завертелось по полной. Получив от Донни великолепный прямой в челюсть, один из четверки отлетел в угол, распластался на истертом паркете. Второй, пропустив плюху, удержался на ногах, а вот третий ловко двинул канадца в пах, добавил левой по затылку, и к ним уже бежал четвертый, запустив руку во внутренний карман с пушкой, и завизжали девки, и началась наконец суматоха, и в свете ярких электрических ламп сверкнуло лезвие ножа...

Мазур, сбросив с колен девицу, уже был в прыжке. Поздно, мать твою, поздно! Нож возвращался после широкого режущего замаха, уже запачканный красным...

Удар ногой по запястью - и никелированный револьвер улетел далеко вглубь зала, под чей-то столик, а его обладатель, пойманный Мазуром не на самый сложный и коварный прием, отправился в противоположную сторону, получив по организму пару молниеносных ударов без всякой жалости.

Прочно утвердившись на ногах, Мазур быстрым взглядом определил обстановку. Старикашка в смокинге как раз выскочил наружу, исчезнув с глаз, Донни скорчился на полу, зажав бок, публика и дежурные девки отхлынули к стенам, стало очень тихо, и в этой тишине, в ярком свете на Мазура сплоченным строем надвигались оставшиеся трое, один с ножом, второй с прихваченной со стола бутылкой, третий - с голыми руками и гнусным оскалом...

Мазур встретил их по всем правилам, не размениваясь на красивые пируэты и картинные позы экранных каратистов. Раз-два-три...

Словно кегельный шар ударил со всего маху по пустым бутылкам. Мазур не миндальничал и не терял ни секунды. Полное впечатление, эти трое и не успели понять, что же, собственно, произошло. Зрители наверняка тоже. Только что троица на своих ногах рвалась в драку - а в следующий миг на паркете приземлились кто' ничком, кто навзничь, три безжалостно сломанных манекена, причем только один слабо дергался, воя от боли в вывихнутой руке, а другие двое даже не копошились...

- Пара, пара! Фуера лас манос! Манос арриба!

"Вот и влип, - уныло подумал Мазур, когда на него дружелюбно уставились два револьверных дула. - Мало нам было неприятностей... "

Он не понимал ни слова, но в данной ситуации этого и не требовалось - судя по форме и фуражкам, двое взявших его на прицел индивидуумов принадлежали к местной полиции. Чересчур опрометчиво было бы глушить их на глазах всего честного народа и убегать в темноту и неизвестность, по улицам совершенно незнакомого города. Но должна же тут существовать некая справедливость?

Как ни удивительно, но справедливость восторжествовала практически моментально: старикашка, вынырнув из-за спин полицейских, ухватил одного за рукав и что-то выразительно зашептал. После чего стражи закона моментально изменили отношение к Мазуру - отвели пушки, один даже потрепал по плечу, осклабясь и прокаркав что-то вполне дружелюбным тоном. Все внимание полицаев было уделено четверке блатарей - ввалились еще несколько в форме, подбадривая друг друга грозными воплями и орлиными взорами окрест, сверкнули, защелкали наручники...

Как это частенько случается в любых широтах, побоявшиеся вмешаться зрители теперь развили самую бурную деятельность: толпились вокруг толстяка с сержантскими нашивками, наперебой тыча пальцами в арестовываемую четверку, наспех отягощая ее доподлинными свидетельскими показаниями, и кто-то, суетясь вокруг Донни, поднимал его на ноги, кто-то орал благим матом, указывая сержанту на блестящий револьвер в углу... Словом, все моментально преисполнились негодования к уголовным элементам, клеймили их позором и наперебой рвались в свидетели. Дуреха, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, так и стояла возле двери, насмерть перепуганная.

- Ты как, дружище? - спросил Мазур, протолкавшись поближе.

- Да ерунда, - прохрипел Донни, прижимая обе ладони к боку. - Похуже бывало, бочину распорол, сука, и только... За машиной присмотри.

В следующий миг Мазура оттеснили от него два решительных мужика в светло-зеленых халатах, брякнувшие на пол носилки - ага, медицина явилась, глядишь, и обойдется...

Мазур обернулся, как ужаленный - во всей этой суматохе начисто запамятовал о своем сокровище. Слава богу, его драгоценная сумка по-прежнему висела нетронутой на спинке стула. И он побыстрее вернулся за столик, плеснул себе в стакан изрядную дозу успокоения ради. Вернулась "его" девица - а вот той, что предназначалась для канадца, что-то не видно: должно быть, здраво рассудила, что пострадавший в клиенты более не годится, и пора вновь заступать на дежурство...

Все пришло в норму с поразительной быстротой: санитары унесли носилки с канадцем, полицейские увели едва державшихся на ногах блата-реи - и посетители расселись за столиками так, словно ничегошеньки и не произошло. О заварухе напоминали только два парнишки в белых куртках, проворно сметавшие в совки осколки посуды...

Только тут Мазур во всей полноте осознал свое незавидное положение. Полиция оставила его в покое, но легче от этого не стало: он сидел за столиком в борделе, в незнакомом городе, без гроша в кармане, а ведь предстояло не только как-то здесь устраиваться, но и расплатиться за все, что заказано. Ситуация...

ГЛАВА ПЯТАЯ

ЭКСПЛУАТАЦИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

- Простите, сеньор, можно вас на минуту? - послышался предупредительный голосок, довольно прилично выговаривавший английские слова.

Мазур поднял глаза и увидел давешнего старикашку, склонившегося над ним с выжидательно подобострастным видом.

Девица сидела как ни в чем не бывало, и Мазур встал, отошел вслед за почтенным метрдотелем на несколько шагов.

- Прежде всего, позвольте вас поблагодарить, сеньор... - начал старикан, когда они оказались в тихом уголке зала, возле той самой темно-алой пыльной портьеры, из-за которой с регулярностью часового механизма появлялись дежурные шлюхи.

- Пустяки, - махнул рукой Мазур, кося одним глазом на свою сумку.

- Позволительно ли будет мне спросить... Вы - напарник сеньора Донни?

- Не совсем, - сказал Мазур. - Он любезно согласился меня подвезти до Чакона, вот и все...

- Сеньор путешествует для собственного удовольствия?

Мазур встретился с ним взглядом. Глаза у старикашки были нисколечко не наивными, в них читалось неплохое знание человеческой природы и людей - ну, понятно, работая в таком вот заведении, обретешь нешуточный жизненный опыт...

- Сеньор путешествует в поисках работы, - сказал Мазур, помнивший, что рассчитываться ему нечем. Быть может, удастся как-то договориться и списать все на счет заведения?

Ему показалось, что старикан просиял:

- Вот как? Сеньор спешит в какое-то конкретное место?

Мазур пожал плечами: - Да как вам сказать, сеньор... Не особенно.

- Быть может, в таком случае вы не откажетесь побеседовать с сеньорой Розой?

- А кто это?

- Владелица заведения, сеньор... всех заведений, всего этого дома. Она хотела бы с вами побеседовать по делу, которое может оказаться для вас крайне выгодным...

Мазуру пришло в голову, что бродяги вроде него от таких предложений отказываться просто не имеют права. Не убудет, в конце концов... Почему бы и не пообщаться с хозяйкой? Чутье вещает, что по здешним меркам владелица столь крупного предприятия в самом центре города определенно входит в местный истеблишмент, так что знакомство небесполезное. Опять же, счет не оплачен...

Старикашка проводил его за портьеру. Там оказалась обширная комната, где за длинным столиком сидели с полдюжины дожидавшихся своего выхода стахановок постельного фронта. Девицы покуривали, попивали пиво из маленьких бутылочек и о чем-то беззаботно сплетничали. Пройдя мимо них, старик свернул к лестнице с широкими деревянными перилами.

Мазур шагал следом. В уме у него уже сложился соответствующий образ здешней хозяйки: сухопарая старуха с пронзительным взглядом, в черном глухом платье с огромной бриллиантовой брошью под морщинистой, как у черепахи, шеей. Он и сам не знал, откуда вдруг явился именно такой образ.

Между прочим, как оказалось парой минут спустя, не имевший ничего общего с реальностью. Деликатно постучавшись в высокую дубовую дверь, старикашка распахнул ее перед Мазуром, и они оказались в самой обычной комнате, ничуть не похожей ни на будуар борделя, ни на аскетичную контору. Два кресла, обтянутых веселеньким ситчиком в цветочек, старинный стол с букетом неизвестных ярких цветов в хрустальной вазе, католическое распятие на стене, а другая стена затянута такой же темно-алой портьерой.

В одном из кресел, закинув ногу на ногу, сидела довольно приятная дама лет сорока с небольшим, чуть полноватая и определенно красивая, этакая пышноволосая брюнетка в желто-палевом платье, легком, но строгом. Более всего она походила на холеную и беззаботную супругу преуспевающего дельца из какого-нибудь фильма о высшем свете.

Небрежный жест указательного пальца, унизанного кольцом с крупным бриллиантом - и старикашка улетучился, словно его и не было никогда. Судя по всему, это и была хозяйка, поскольку никого больше в комнате так и не появилось. Мазур вежливо поклонился и остался стоять у порога, как и подобало знавшему свое место бродяге из низов общества.

- Садитесь, - сказала хозяйка. - Меня зовут Роза, и мне выпало несчастье быть хозяйкой всего этого заведения...

- Почему же несчастье? - светски спросил Мазур, усаживаясь и ставя рядом с креслом сумку. - По-моему, заведение весьма даже респектабельное и довольно процветающее...

- Вашими молитвами, сеньор...

- Джонни, - сказал Мазур. - Зовите меня просто Джонни. Увы, фамилия у меня хоть и ничем не запятнанная, но такая заковыристая с точки зрения испанской грамматики, что ее мало кто может произнести. Если это не чересчур фамильярно и не погрешит против правил хорошего тона, зовите меня просто Джонни...

- С удовольствием, - сказала хозяйка, улыбнувшись Мазуру довольно обольстительно. - Джонни, вы изъясняетесь определенно как человек из общества...

- Как пишут в романах, я знавал лучшие дни, - сказал Мазур с непроницаемым лицом. - Превратности судьбы, знаете ли.

- Откуда вы?

- Из Австралии. Учился в колледже, но потом пришлось стать моряком, побродить по свету...

- Надеюсь, ничего... предосудительного за столь резким поворотом судьбы не стояло?

- О, что вы, сеньора Роза, - светски улыбнулся Мазур. - Просто-напросто юношеское легкомыслие... Я, знаете ли, всегда был парнем свободолюбивым и неуемным. Тошно делалось при мысли, что предстоит после колледжа каждый день тащиться на работу в костюме и галстуке, просиживать дни напролет в каком-нибудь пыльном офисе под бдительным взором надутого босса... Если начинать с нуля, с самой низкой ступеньки, долгие годы пройдут, прежде чем хоть немного приподнимешься... Наша Австралия в некоторых отношениях безмерно скучна - этакое сонное захолустье...

"Эк я чешу! Словно по писаному! - подумал он с законной гордостью. - А она, в общем, взирает довольно благосклонно, вроде бы игриво даже. Донна Роза де Альвадорес, тоже мне... "

И далее он именовал собеседниц в мыслях не иначе как "донна Роза".

- Вы мне напоминаете моего мужа, - доверительно призналась донна Роза, томно взирая на Мазура темными глазами.. - Он решительно не мог усидеть на месте, выдерживал пару-тройку месяцев, не более, а потом без всякого предупреждения исчезал - то искать индейское золото в Кордильерах, то присоединялся к экспедиции какого-то чокнутого миллионера, ловившей на Амазонке исполинскую анаконду...

- Подозреваю, он и сейчас занимается чем то подобным? - вежливо предположил Мазур.

- Быть может, - печально сказала донна Роза. - К сожалению, уже года три, как я не имею о нем никаких известий. Вроде бы прошлым летом его видели в Каракасе в компании охотников за разбившимся НЛО, но я не уверена, что речь шла о нем... Неужели вы такой же легкомысленный, Джонни?

- Ну, не думаю, - сказал Мазур, накрепко помнивший о неоплаченном счете, а также о том, что чересчур уж ветреным шалопаям долги не прощают. - Откровенно говоря, мне давно уже хотелось осесть где-нибудь на приличном месте, но это, оказалось, дело непростое. Мне обещали работу в одной научной экспедиции, но очень быстро оказалось, что люди там не серьезные... вроде ваших охотников за разбившимся НЛО. Пришлось возвращаться без гроша в кармане. - Он печально и со значением повторил: - Без гроша в кармане...

- Бедный мальчик! И куда же вы теперь?

- В Чакон, я полагаю, - сказал Мазур. - Туда приходит много кораблей, попробую наняться на какой-нибудь, документы у меня в порядке, сложностей не предвидится...

- Но ведь это, должно быть, очень тяжелая и малооплачиваемая работа - плавать простым моряком?

- Пожалуй, - согласился Мазур.

- А где вы научились так великолепно драться? Мне подробно рассказал Хорхе... Он уверяет, что вы расшвыряли этих скотов, как котят...

- Ничего удивительного, - сказал Мазур, вновь импровизируя с ходу над своей запутанной биографией. - Я служил в армии, был парашютистом, дослужился до мастер-сержанта... Нас хорошо учили драться, знаете ли...

- Если бы вы знали, Джонни, как меня выручили... Вообще-то там есть специальный человек, который следит за порядком и безопасностью, как и полагается в приличных заведениях. Вот только так уж вышло, что он, с прискорбием скажу, запил. Это с ним не впервые, и продолжается обычно долго... Раньше как-то обходилось, но теперь терпение мое лопнуло. Рассчитаю без всякой жалости. Хорошо еще, что полиция явилась вовремя. У меня прекрасные отношения с полицией, - самодовольно заверила донна Роза. - Но все равно, если бы не вы, для той глупышки могло кончиться скверно. А это ударило бы по репутации заведения, сами понимаете. Эта пара к тому же из Эстадос Юнидос, мог получиться грандиозный скандал... - призналась она с непритворной досадой. - Репортеры целыми днями шныряют по городу, как шакалы, попади эта история в бульварные газеты, особенно в столь непростой политической ситуации... Все из-за выборов...

- Как это? - с искренним любопытством спросил Мазур.

- Эти субъекты, которых вы урезонили - люди дона Рамиреса, полностью скомпрометировавшего себя прохвоста... Вы в курсе, что у нас состоятся послезавтра выборы алькальда?

- Да, я видел афиши, - сказал Мазур. - По-испански я не понимаю, но тут дело совершенно ясное.

- Вот именно, - сказала донна Роза решительно. - Совершенно ясное. Дон Рамирес, наш алькальд, на протяжении последних восьми лет - субъект, совершенно разложившийся, недостойный не только столь высокого поста, но и места смотрителя общественного туалета. К счастью, его соперником является столь порядочный и дельный человек, как дон Себастьян Санчес, с которым мы в прекрасных отношениях... Могу вас заверить, кристальной честности человек! А Рамирес, надо вам знать, в тщетных попытках удержать власть привез целую банду головорезов, которые тем и занимаются, что пугают и шантажируют честных избирателей, твердо намеренных покончить с владычеством коррумпированного, разложившегося, полностью дискредитировавшего себя дона Рамиреса...

"Хорошо чешет, - подумал Мазур восхищенно. - Красиво чешет. Любой замполит позавидует".

- Теперь понимаете? Этот скандал мог и получить совершенно неожиданное продолжение. Иные беззастенчивые элементы могли бы им воспользоваться для дискредитации дона Себастьяна Санчеса, приписав ему вовсе уж шокирующие поступки... Все знают, что я его преданная и бескорыстная сторонница...

"Эге-ге! - подумал Мазур, не лишенный здорового цинизма. - Интересно, дона Роза, этот ваш дон Себастьян, часом, не пайщик ли вашего процветающею заведения? Или попросту завсегдатай той его половины, что отведена для благородной публики с тугой мошной? Очень уж горячо вы его защищаете, сие неспроста... "

Интересные дела. Получалось, что он нежданно-негаданно оказался в самой что ни есть гуще местной политической борьбы. Вот она, порочная изнанка ихней буржуазной демократии, звериный оскал капитализма, о котором ему с детства талдычили то пионервожатые, то комсомольские вожаки, то флотские замполиты...

- Но вы, хвала Пресвятой Деве, сорвали эти злодейские замыслы!

- Честное слово, у меня и в мыслях не было... - сказал Мазур искренне. - Я просто увидел, что девушка оказалась в нешуточной опасности. Собственно говоря, первым вмешался шофер, который меня привез в ваш город...

- О, не беспокойтесь! - заверила дона Роза. - Могу вам твердо пообещать, что я возьму на себя все расходы в больнице... Бедный парень, это ужасно... К счастью, его порезали не очень сильно, Хорхе говорил мне, что вы подоспели вовремя и буквально расшвыряли их по углам.

- Нас, австралийцев, только разозли... - сказал Мазур с нешуточной, видимой всякому гордостью за свой зеленый континент, родину кенгуру и бумерангов. - И несправедливости мы не любим.

- Вы поступили, как настоящий кабальеро...

- О, что вы, сеньора Роза... - скромно потупился Мазур. - Я простой бродяга без гроша в кармане...

- Зато сердце у вас золотое.

"Благородная сеньора, донна Роза! - мысленно воззвал Мазур, надеясь передать ей свои пожелания телепатическим путем. - Раз так, самое время вытащить кошелек и подкинуть бедному страннику пару монет, чего кота за хвост тянуть? Не пешком же мне топать в Чакон?".

- Быть может, хотите выпить? - радушно предложила донна Роза.

- Благодарствуйте! - поклонился Мазур. -Охотно.

Она встала, прошла к изящному секретеру в глубине комнаты, вынула оттуда начищенный поднос с бутылкой хорошего виски и парой высоких стаканов. Провожавший ее взглядом Мазур невольно отметил, что, хотя дамочка и постарше его лет как минимум на десять, выглядит она весьма даже неплохо, что спереди, что со спины. Приятная женщина, хоть и полновата чуточку...

- Вы, конечно, пьете безо льда? - усмехнулась донна Роза. - Знаю я молодых шалопаев...

Впрочем, свою порцию она тоже не собиралась паскудить излишними дополнениями вроде льда или содовой. Дозы плеснула приличные, и со своей разделалась лихо.

- Еще?

- С удовольствием, - кивнул Мазур, посылая очередной мысленный приказ: "Ну дай ты денег, мадам! Карман пустехонек, а до Чакона путь неблизкий... "

- Джонни, - вкрадчиво сказала донна Роза. -Бога ради, не обижайтесь, но нельзя ли взглянуть на ваши документы?

- Охотно, - сказал Мазур, не моргнув глазом. - Документы в порядке, так что их и показывать не стыдно...

Он отметил, что хозяйка, несмотря на весь свой шарм и мнимое простодушие, перелистала оба его аусвайса тщательно, окидывая страницы цепким взором полицейского сержанта. Ну что же, избранный ею род занятий, надо полагать, не терпит благодушия и легковерия.

- В самом деле, Джонни, - сказала донна

Роза. - Документы у вас в полном порядке, и это радует... Давайте-ка я налью вам еще? И себе тоже... И отбросим дипломатию, хорошо? Как вы смотрите на то, чтобы поработать какое-то время в моем заведении?

- Надеюсь, не в качестве... - ухмыльнулся Мазур и состроил многозначительную гримасу.

- Ах вы, шалунишка! - игриво замахала на него донна Роза, после парочки хороших доз виски раскрасневшаяся и повеселевшая. - Да как у вас язык повернулся? Эти мне моряки... Успокойтесь, Джонни, подобная участь вам не грозит. У нас, в Латинской Америке, такие штучки не в большом ходу, тут вам не Штаты. У нас ценят традиции, а что может быть традиционнее и изначальнее, чем кабальеро, отправившийся скоротать время с сеньоритой? - она слегка посерьезнела. - Джонни, вы, готова спорить, много времени провели в подобных заведениях, и не перечьте, знаю я моряков... Но вы, как всякий гость, видели только один кусочек дела. Вот именно, это самое обычное предприятие, вроде булочной или магазина готового платья. Кроме девочек, в нем работает еще уйма разного народа, с самыми разными функциями. Это вроде часового механизма, Джонни, и, если сломается одна шестеренка, весь механизм встанет. Увы, как показали недавние события, я не уделяла должного внимания системе безопасности. Один запивает, другому недостает проворства, третьему - смелости, четвертый трусоват... Короче говоря, мне нужен решительный и умный парень вроде вас.

- Вышибалой? - понятливо спросил Мазур.

- "Вышибала" - это звучит вульгарно, - поморщилась дона Роза. - А вернее говоря, является неточным определением. "Начальник службы безопасности" и звучит гораздо благозвучнее, и точнее отвечает сути. Вы возьмете на себя безопасность. Я собираюсь расширять дело, кроме того, попробовать себя и в других областях бизнеса. Человек вроде вас не помешает.

- Но я же не специалист... - осторожно сказал Мазур.

- Парень, который умеет так драться - уже специалист. Коли уж вы умеете хорошо драться, сумеете подобрать себе подчиненных, которые отличаются теми же достоинствами. Сумеете отличить хорошего драчуна от притворщика, а смельчака - от фанфарона?

- Да, пожалуй что...

- Вот видите! - воскликнула донна Роза. - Считать деньги и подбирать персонал я и сама умею. А для безопасности мне нужен кто-то вроде вас... Как насчет пятидесяти долларов в неделю? Поначалу. Потом, если все пойдет хорошо, можно будет говорить о проценте с прибылей...

Мазур не притворялся, будто раздумывает - он и в самом деле всерьез взвешивал неожиданное предложение. И очень быстро пришел к выводу, что отказываться не стоит. Те, на другом конце провода, сами сказали, что корабль появится в Чаконе самое раннее через неделю, а то и дней через десять. На что же прикажете жить? Милостыню просить на улицах или в грузчики наниматься? А здесь, по крайней мере, можно отсидеться какое-то время. Кому придет в голову искать по борделям, среди персонала? Он и сам еще час назад в жизни бы не подумал...

Пожалуй, решено. А потихоньку уйти, не прощаясь, можно в любую минуту...

- Шестьдесят в неделю меня бы устроили гораздо больше, - сказал он ради приличия, поскольку в мире чистогана необходимо торговаться и пылать алчностью.

- Сначала посмотрим, как вы себя проявите, - непререкаемым тоном отрезала донна Роза. - Нельзя же начинать с самого верха, во всяком приличном бизнесе стоит пройти все ступеньки, начиная с нижней... Итак?

- Я согласен, - сказал Мазур и, решив, что кашу маслом не испортишь, добавил: - Столь деловая и очаровательная дама без труда уговорит любого...

Донна Роза вздохнула с трагическим видом:

- Вы так хорошо это сказали, Джонни... Увы, самая деловая и очаровательная дама всегда остается слабой и беззащитной женщиной, нуждающейся в крепком мужском плече... - она наполнила стаканы еще более щедро. - Мой последний муж, этот заядлый путешественник, был, при всех своих недостатках, все же опорой - во время своего краткого присутствия. Но его так давно нет рядом... Честно вам признаюсь, я чувствую себя беззащитной и потерянной в нашем жестоком мире...

Кое-какие интонации в ее бархатном голоске Мазура насторожили не на шутку, и он присмотрелся внимательнее. Новоявленная эксплуататорша сидела в грациозной, но довольно раскованной позе, вполоборота к нему, расположившись так, что платье высоко открывало стройные ноги, а плавные изгибы фигуры открывались для обозрения в самом выигрышном ракурсе. Перехватив ее чуточку хмельной взгляд, Мазур стал все больше укрепляться в своих подозрениях, и подумал, что он, кажется, угодил из огня да в полымя. Как справедливо подмечено классиком, тут разговорами не отделаешься...

- Вы знаете, Джонни, моряки всегда оказывали на меня своего рода магнетическое действие, - опустив ресницы, воркующим голосом заявила донна Роза. - Еще с тех пор, когда я была сущей девчонкой и жила в Чаконе. Что в вас так привлекает женщин, коварные вы обольстители?

Мазур тяжко вздохнул про себя, окончательно уверившись, что не отвертится и, придав себе бравый вид, сказал:

- Это все романтика парусов и якорей, знаете ли...

- Вот странно, я именно так и подумала... - сообщила донна Роза, встала с кресла, подошла к стене и потянула толстый шнур.

Темно-алая портьера бесшумно отъехала в сторону, собираясь в тяжелые складки. Открылась небольшая комнатка, почти целиком занятая низкой широченной кроватью. Хозяйка уверенно направилась туда, по дороге скинув платье так быстро и ловко, что это походило на цирковой номер - Мазур даже заморгал от удивления, хотя с данной процедурой сталкивался не впервые и наблюдал ее во всех деталях бессчетное количество раз. "Профессионализм", - с уважением подумал он, когда на его глазах знойная бандерша повторила цирковой трюк, вмиг избавившись от остального.

- Ну, Джонни? - требовательно спросила донна Роза, распростершись в самой завлекательной позе.

Мазур подошел к постели, стягивая пиджак не в пример неуклюже и, ради сохранения должных светских приличий, сказал церемонно:

- Вы, право, очаровательны...