шипение, он издаст низкое стенание, очень похожее на крик мартовского кота,
и, клацая челюстями, бросится на вас.
наружности я не нашел ничего такого, что импонировало бы мне до глубины
души. Враг общества номер один почему-то представлялся мне шиковатой
колоритной личностью, в действительности же он оказался злобной, стенающей
тварью с порочными вкусами, лишенной какого бы то ни было личного обаяния.
Как-то вечером я пожаловался на это Айвену, и он подал мне мысль,
направившую меня на след одного из родичей нашего опоссума.
- мне кажется, лунный увари пришелся бы вам по вкусу.
приобрели, и не имеет таких мерзких наклонностей.
так зовут, Айвен?
зверь.
сказал Боб, кивая на благоухающую клетку с опоссумами. - Но уж если ты в
самом деле добудешь лунных, Христа ради, не устраивай над ними никаких
гастрономических экспериментов, не то мне придется спать под открытым небом.
нам со своей дневной добычей, я подробно расспросил их о лунном увари. Да,
этот зверь им отлично известен. Да, их тут полно. Да, легко можно устроить
мне несколько экземпляров. Ну что ж, раз так, сиди и не рыпайся, жди, пока
тебе притащат мешок лунных увари. Но не тут-то было. Прошла неделя, а
результатов никаких. Я вновь допросил звероловов. Да, все они выслеживают
лунных увари, но, непонятно почему, те не показываются. Я поднял цену и
взмолился, чтобы охотники не жалели сил. И чем дольше я ждал, тем сильнее
разгоралось во мне желание заполучить этих неуловимых животных. Но тут
как-то вечером пришло пополнение, и я на время забыл про них.
с мешком за плечами. Он развязал мешок и с невозмутимым видом вытряхнул
содержимое нам под ноги. Боб, сидевший к нему ближе всех, так и шарахнулся
от него, залив себе чаем рубашку. Его испуг был понятен: из мешка вывалился
большой, крайне рассерженный двупалый ленивец. Похожий на маленького
медведя, он лежал на полу с раскрытой пастью, шипя и размахивая лапами.
Размерами он был с крупного терьера и весь покрыт грубой коричневой шерстью,
взлохмаченной и неопрятной на вид. Его лапы, очень длинные и стройные для
его тела, оканчивались длинными острыми когтями. Голова его очень походила
на медвежью, и его маленькие округлые красноватые глазки смотрели очень
сердито. Но самым удивительным в нем была его пасть, уснащенная крупными
острыми зубами неприятнейшего желтоватого оттенка. Вот уж никогда бы не
подумал, что такие массивные клыки могут принадлежать такому заядлому
вегетарианцу, как ленивец!
принялись сооружать для него клетку. На половине работы я, к своей досаде,
обнаружил, что кончилась проволочная сетка, а потому пришлось взяться за
каторжный труд - делать деревянные планки и зарешечивать ими клетку. Затем
мы снабдили клетку удобным суком и водворили в нее ленивца. Он тотчас
зацепился за сук своими "кошками", подтянулся и повис на нем. Я дал ему
пожевать гроздь бананов и охапку листьев и пошел спать.
- какое-то хрумканье вперемежку с шипением и негодующим питпитпитканьем
Кутберта. Первое, что пришло мне в голову, - это что сбежала одна из наших
крупных анаконд и теперь закусывает каким-нибудь экспонатом моего зверинца.
Я как ошпаренный выскочил из гамака и зажег "летучую мышь", которую всегда
держал при себе на всякий экстренный случай. Света от нее было не больше,
чем от какого-нибудь захудалого светляка, но уже лучше хоть что-то, чем
ничего. Вооружившись палкой, я отворил дверь в комнату для животных,
огляделся и в полумраке увидел Кутберта: он сидел на ярусе клеток с
умственно отсталым и вместе с тем негодующим видом. Когда я ступил в
комнату, что-то длинное и тонкое вымахнуло из-за полуотворенной двери и
разом, без малейшего усилия, разодрало штанину моей пижамы от колена до
щиколотки. Нападение было совершено сзади, со спины. Я с необычайной
резвостью проскочил дальше в комнату и, с трудом устояв на ногах, стал
осторожно поворачиваться, чтобы заглянуть за дверь. Я был уверен, что на
меня напал какой-то чужак, потому что никто из моих подопечных, насколько
мне было известно, не мог нападать с такой силой и стремительностью. Я
осторожно прикрыл дверь палкой: распростертый на полу наподобие большой
мохнатой морской звезды в углу комнаты лежал ленивец.
так же беспомощен, как новорожденный котенок. Лапы служат ему для
подвешивания, а не для ходьбы, поэтому на земле он может лишь выбрасывать
вперед свои длинные конечности, цепляться за что-нибудь когтями и
подтягиваться. Это весьма тягостное зрелище, и, когда видишь его впервые,
можешь подумать, что у животного паралич или перебит спинной хребет. Но
попробуй подступись к этим огромным когтям или зубастой пасти - и ты сразу
убедишься, что животное не так беспомощно, как кажется.
крюками в надежде за что-нибудь зацепиться и не находя ничего такого на
голом полу. Убедившись, что ленивца пока можно оставить в покое, я занялся
осмотром клетки - интересно было установить, каким образом он ухитрился
удрать. Оказывается, он отодрал две деревянные планки вместе с гвоздями и
пролез в открывшийся зазор. Не берусь точно сказать, как ему удалось
проделать этот трюк, возможно, своими большущими когтями он, словно долотом,
поддел и оторвал планки. Между тем, пока я определял масштабы повреждений,
Кутберт, шумно хлопая крыльями, слетел вниз и хотел устроиться у меня на
плече. Должно быть, мое плечо казалось ему наиболее безопасным местом во
всей комнате. К его неудовольствию, я столкнул его и отправился за гвоздями
и молотком. Пока я чинил клетку, он сидел наверху, с озабоченным выражением
смотрел мне в лицо и энергично питпитпиткал. Поднятый мною шум разбудил
Боба, он с петушиным видом вошел в комнату и спросил, какого черта я грохочу
молотком среди ночи.
совсем близко от двери.
не хватил Боба по ноге. Боб с удивительным проворством отскочил в дальний
угол комнаты, повернулся и сердито уставился на зверя.
его.
врезалась мне в память, - с горечью произнес Боб. - С тобой не заскучаешь.
То анаконды, то пирайи, то ленивцы...
устремился к заветной цели - его ногам. Подобравшись к нему, он разлегся на
его ногах и приготовился отойти ко сну.
который продолжал беспомощно размахивать в воздухе лапами. При моем
приближении он немедленно перевернулся на спину и изготовился к драке, шипя,
словно чайник, разевая пасть и далеко выбрасывая вокруг себя свои
руки-крюки. Сделав несколько попыток набросить мешок ему на голову, я решил,
что теперь самое время вступить в схватку Бобу.
- Тогда я смогу накинуть на него мешок.
особого энтузиазма приблизился к ленивцу. Кутберт неотступно следовал за
ним. Боб сделал выпад в сторону ленивца, тот немедленно повернулся и ответил
тем же. Боб отступил назад и полетел кувырком через Кутберта. Пользуясь
моментом, пока внимание зверя было отвлечено, я бросил мешок и сам себе
удивился: так ловко он попал прямо на голову ленивца. Я тут же ринулся к
нему, одной рукой схватил его через мешок за загривок, а другой попробовал
свести вместе его передние лапы, но вышло так, что мне удалось схватить лишь
одну его лапу, да и то слишком высоко. Не успел я понять свою ошибку и
отпустить лапу, как массивные когти сомкнулись, совсем как защелкивается
лезвие перочинного ножа, и мои пальцы оказались зажатыми, словно в тисках.
Больше того, я тут же обнаружил, что вовсе не держу ленивца за шиворот, как
полагал, и он вот-вот высунет голову из-под мешка и вопьется своими
желтоватыми зубами мне в руку. Судя по шипению, которое раздавалось из-под
мешка, нападение отнюдь не настроило ленивца на благодушный лад. Тем
временем Бобу удалось отделаться от Кутберта. Они расстались друг с другом в
состоянии взаимной вражды, и я крикнул Бобу, чтобы он подал мне палку;
вооружившись ею, я почувствовал себя уверенней.
ленивца и пронести его через комнату, мешок свалился с его головы.
Единственное, что пришло мне тут в голову, - это сунуть палку ему в пасть.
Пасть захлопнулась, и раздалось хрумканье, от которого мороз подрал меня по
коже. Своей плененной рукой я поднимал его с пола, а свободной пихал палку
ему в рот. Этот редчайший жонглерский фокус готов был увенчаться успехом,
как вдруг подлетел Кутберт и улегся мне на ноги. Я медленно поворачивался
вокруг собственной оси, Кутберт с восторженным питпитпитканьем преследовал
мои щиколотки, а ленивец висел у меня на руке и мрачно жевал палку, время от
времени испуская яростное шипение.
который стоял у стены, заливаясь истерическим смехом. - Да поживее, не то
ленивец укусит меня.
Каргалов Вадим
Лондон Джек
Русанов Владислав
Андреев Николай
Василенко Иван
Афанасьев Роман