придется, пожалуй, еще хуже, чем от тигров и львов". - "А мы стрельнем в них
из ружья, - " сказал он со смехом, - они и убегут". (От невольников-англичан
Ксури научился говорить на ломаном английском языке.) Я был рад, что мальчик
так весел, и, чтобы поддержать в нем эту бодрость духа, дал ему стакан вина
из хозяйских запасов. Совет его, в сущности, был недурен, и я последовал
ему. Мы бросили якорь и простояли всю ночь притаившись. Я говорю:
притаившись, потому что мы ей минуты не спали. Часа через два-три после
того, как мы бросили якорь, мы увидали на берегу огромных животных (каких мы
и сами не знали): они подходили к самому берегу, бросались в воду,
плескались и барахтались, желая, очевидно, освежиться, и при этом так
отвратительно визжали, ревели и выли, как я в жизни никогда не слыхал.
испугались мы оба, когда услыхали, что одно из этих страшилищ плывет к
нашему баркасу; мы не видели его, но по тому, как оно отдувалось и фыркало,
могли заключить, что это было свирепое животное чудовищных размеров. Ксури
утверждал, что это лев (быть может, так оно и было, - по крайней мере, я не
уверен в противном), и кричал, чтобы мы подняли якорь и удалились отсюда.
"Нет, Ксури, - отвечал я, - нам незачем подымать якорь; мы только вытравим
канат подлиннее и выйдем в море: они не погонятся за нами туда". Но не успел
я это сказать, как увидал неизвестного зверя на расстоянии каких нибудь двух
весел от баркаса. Признаюсь, я немного оторопел, однако сейчас же схватил в
каюте ружье, и как только я выстрелил, животное повернуло назад и поплыло к
берегу.
дальше, в глубине материка, когда раздался мой выстрел. Это давало мне
некоторое основание предположить, что здешние звери никогда не слыхали этого
звука. Я окончательно убедился, что нам и думать нечего о высадке в этих
местах в течение ночи, но можно ли будет рискнуть высадиться днем - был тоже
вопрос: попасть в руки какого нибудь дикаря не лучше, чем попасться в когти
льву или тигру; по крайней мере, эта опасность пугала нас нисколько не
меньше.
на берег, так как у нас не оставалось ни пинты воды. Но опять таки вопрос:
где и как высадиться? Ксури объявил, что если я его пущу на берег с
кувшином, то он постарается раздобыть пресной воды и принесет ее мне. А
когда я спросил его, отчего же итти ему, а не мне, и отчего ему не остаться
в лодке, в ответе мальчика было столько глубокого чувства, что он подкупил
меня навеки. "Если придут дикие люди, - сказал он, - то они съедят меня, а
вы останетесь целы". "Так вот что, Ксури, - сказал я, - отправимся вместе, а
если придут дикие люди, мы убьем их, и они не съедят ни тебя, ни меня". Я
дал мальчику поесть сухарей и выпить глоток вина из хозяйского запаса, о
котором я уже говорил; затем мы подтянулись поближе к земле и, соскочив в
воду, направились к берегу в брод, не взяв с собой ничего, кроме оружия да
двух кувшинов для воды.
опасаясь, как бы вниз по реке к нам не спустились дикари в своих пирогах; но
Ксури, заметив низинку на расстоянии приблизительно одной мили от берега,
побрел туда с кувшином. Вдруг я увидел, что он бежит назад ко мне. Подумав,
не погнались ли за ним дикари или не испугался ли он хищного зверя, я
бросился к нему на помощь, но, подбежав ближе, увидел, что через плечо у
него висит что-то большое. Оказалось, что он убил какого то зверька в роде
нашего зайца, но другого цвета и с более длинными ногами. Мы оба были рады
этой удаче, и мясо убитого животного оказалось очень вкусным; но главная
радость, с которою бежал ко мне Ксури, была та, что он нашел хорошую пресную
воду и не видел диких людей.
пресной воды: в той самой речке, где мы стояли, только немного повыше, вода
была совершенно пресная, так как прилив заходил в речку не особенно далеко.
Итак, наполнив наши кувшины, мы устроили пиршество из убитого зайца и
приготовились продолжать путь, не открыв в этой местности никаких следов
человека.
известно, что Канарские острова и острова Зеленого мыса отстоят недалеко от
материка. Но теперь у меня не было с собой приборов для наблюдений, и я не
мог, следовательно, определить, на какой широте мы находимся; с другой
стороны, я не знал в точности или, во всяком случае, не помнил, на какой
широте лежат эти острова; таким образом, мне неизвестно было, где их искать
и когда именно следует свернуть в открытое море, чтобы направиться к ним;
знай я это, мне было бы нетрудно добраться до какого нибудь из них. Но я
надеялся, что, если я буду держать вдоль берега, покамест не дойду до той
части страны, где англичане ведут береговую торговлю, то я, по всей
вероятности, встречу какое нибудь английское купеческое судно, совершающее
свой обычный рейс, которое нас подберет.
что тянется между владениями марокканского султана и землями негров. Это
пустынная, безлюдная область, населенная одними дикими Зверьми: негры, боясь
мавров, покинули ее и ушли дальше на юг, а мавры нашли невыгодным селиться
здесь по причине бесплодия почвы; вернее же, что тех и других распугали
тигры, львы, леопарды и прочие хищники, которые водятся здесь в несметном
количестве. Таким образом, для мавров эта область служит только местом
охоты, на которую они отправляются целыми армиями, по две, по три тысячи
человек. Неудивительно поэтому, что на протяжении чуть ли не ста миль мы
видели днем лишь пустынную, безлюдную местность, а ночью не слыхали ничего,
кроме воя и рева диких дверей.
высочайшую вершину горы Тенериф, что на Канарских островах. Я даже пробовал
сворачивать в море в надежде добраться туда, но оба раза противный ветер и
сильное волнение, опасное для моего утлого суденышка, принуждали меня
повернуть назад, так что, в конце концов, я решил не отступать более от
моего первоначального плана и держаться вдоль берегов.
был приставать к берегу для пополнения запасов пресной воды. Однажды ранним
утром мы стали на якорь под защитой довольно высокого мыска и ждали полного
прилива, который уже начинался, чтобы подойти ближе к берегу. Вдруг Ксури, у
которого глаза были, видно, зорче моих, тихонько окликнул меня и на мой
вопрос сказал, что нам лучше отойти подальше от берега:
спит". Я взглянул, куда он показывал, и действительно увидел страшилище. Это
был огромный лев, лежавший на скате берега в тени нависшего холма.
"Послушай, Ксури, - оказал я, - ступай на берег и убей этого зверя". Мальчик
испуганно взглянул на меня и проговорил: "Мне - убить его! Да он меня в один
раз заглотает" (проглотит целиком - хотел он сказать). Я ничего ему не
возразил, велел только не шевелиться} взяв самое большое ружье, почти
равнявшееся мушкету по калибру, я зарядил его двумя кусками свинца и
порядочным количеством пороху; в другое я вкатил две большие пули, а в
третье (у нас было три ружья) - пять пуль поменьше. Взяв первое ружье и
хорошенько" прицелившись зверю в голову, я выстрелил; но он лежал в такой
позе (прикрыв морду лапой), что заряд попал ему в ногу и перебил кость выше
колена. Зверь с рычанием вскочил, но, почувствовав боль в перебитой ноге,
сейчас же свалился; потом опять поднялся на трех лапах и испустил такой
ужасный рев, какого я в жизнь свою не слыхал. Я был немного удивлен тем, что
не попал ему в голову; однако, не медля ни минуты, взял второе ружье и
выстрелил зверю вдогонку, так как он заковылял было прочь от берега; на этот
раз заряд попал прямо в цель. Я с удовольствием увидел, как лев упал и, едва
издавая какие то слабые звуки, стал корчиться в борьбе со смертью. Тут Ксури
набрался храбрости и стал проситься на берег. "Ладно, ступай", сказал я.
Мальчик спрыгнул в воду и поплыл к берегу, работая одной рукой и держа в
другой ружье. Подойдя вплотную к распростертому зверю, он приставил дуло
ружья к его уху и еще раз выстрелил, прикончив его таким образом.
даром три заряда. Но Ксури объявил, что он поживится кое чем от убитого
льва, и, когда мы вернулись на баркас, попросил у меня топор. "Зачем тебе
топор?" спросил я. "Отрубить ему голову", отвечал он. Однако, головы
отрубить он не мог, а отрубил только лапу, которую и притащил с собой. Она
была чудовищных размеров.
решил попытаться снять ее. Мы отправились с Ксури на работу, но я не знал,
как за нее приняться. Ксури оказался гораздо ловчее меня. Эта работа заняла
у нас целый день. Наконец, шкура была снята; мы растянули ее на крыше нашей
каютки; дня через два солнце просушило ее, и впоследствии она служила мне
постелью.
курс на юг, стараясь как можно экономнее расходовать наш запас провизии,
начинавший быстро истощаться, и сходя на берег только за пресной водой. Я
хотел дойти до устья Гамбии или Сенегала, или вообще до какой нибудь
стоянки, невдалеке от Зеленого мыса, так как надеялся встретить здесь какое
нибудь европейское судно: я знал, что, если я его не встречу, мне останется
только или пуститься на поиски островов, или погибнуть здесь среди негров.
Мне было известно, что все европейские суда, куда бы они ни направлялись - к
берегам ли Гвинеи, в Бразилию или в Ост-Индию, - проходят мимо Зеленого мыса
или островов того же названия: словом, я поставил всю свою судьбу на эту
карту, понимая, что либо я встречу европейское судно, либо погибну.
стал замечать, что побережье обитаемо: в двух-трех местах мы видели на
берегу людей, которые, в свою очередь, смотрели на нас. Мы могли также
различить, что они были черные как смоль и голые. Один раз я хотел было
сойти к ним на берег, но Ксури, мой мудрый советчик, сказал:
можно было вступить с ними в разговор. Они должно быть поняли мое намерение
и долго бежали вдоль берега за нашим баркасом. Я заметил, что они были
Панов Вадим
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Акунин Борис
Майер Стефани