что-нибудь вязать или шить, и она часами будет сидеть за работой; если же ей
нечем заняться, она затевает разговор с воображаемым собеседником, что-то
вспоминает, считает на пальцах или с помощью азбуки глухонемых составляет
недавно узнанные названия предметов. Во время таких молчаливых диалогов она,
видимо, рассуждает, раздумывает, спорит сама с собой; составив неправильно
слово на пальцах правой руки, она тотчас ударяет по ней левой - в знак
порицания, как это делает учительница; составив же слово правильно, с
довольным видом гладит себя по голове. Иной раз она нарочно неправильно
составит слово на пальцах левой руки, скорчит хитрую рожицу и рассмеется, а
потом правой рукой как ударит левую - точно в наказание!
умело и быстро составлять знакомые ей слова и фразы, что только люди,
привычные к языку жеста, способны улавливать проворные движения ее пальцев.
жестами, еще более удивительны легкость и точность, с какими она читает
слова, написанные таким же способом другими людьми: держа своего собеседника
за руку, она ощущает каждое движение его пальцев и, по буквам слагая слова,
постигает его мысль. Так она беседует со своими слепыми товарками, и вряд ли
можно найти более убедительный пример способности человеческого ума
использовать материю для своих целей, чем эти беседы. Если двум мимам нужны
немалый талант и мастерство, чтобы передать свои мысли и чувства посредством
телодвижений и ужимок, то насколько же это труднее, когда и лицо и тело
обоих собеседников погружены во мрак, а один из них еще и не слышит ни
звука.
кто попадается ей навстречу, и здоровается кивком головы, - и если это
девочка ее возраста или одна из ее любимых подружек, на лице Лоры появляется
улыбка, подружки берутся под руку, пальчики их переплетаются и начинают
быстро жестикулировать, передавая мысли и чувства одного мыслящего существа
другому. Они задают друг другу вопросы и отвечают на них, рассказывают о
своих радостях и горестях, целуются при встречах и расставаниях, - словом,
ведут себя как обычные дети, обладающие всеми пятью чувствами.
Дому - ее навестила мать; встреча их проходила очень интересно.
смотрела на несчастную девочку, которая, и не подозревая о ее присутствии,
продолжала играть. Но вот Лора на бегу наскочила на мать и тотчас схватила
ее за руки, принялась ощупывать платье, желая узнать, кто же это, но так и
не узнав, отошла в сторону, словно перед ней был кто-то чужой, - а
несчастная женщина совсем сникла, видя, что любимое дитя не узнает ее.
сразу узнала их и, радостно надев на шею, поспешила сообщить мне, что эти
бусы - из дому.
предпочитая общаться со знакомыми людьми.
насторожилась и, тщательно обследовав незнакомку, поведала мне, что эта
женщина из Ганновера; она даже позволила приласкать себя, но достаточно было
кому-то поманить ее, и она тотчас равнодушно отошла от матери. А на ту было
просто больно смотреть: хоть она и опасалась, что дочка может ее не узнать,
однако тягостная правда - полное безразличие со стороны горячо любимого
ребенка -оказалась выше женских сил.
девочки, казалось, мелькнула смутная догадка, что эта женщина, должно быть,
ей не чужая; девочка с величайшим интересом стала лихорадочно ощупывать ее
руки; она очень побледнела, потом вдруг покраснела, казалось, надежда
борется в ней с сомнением и тревогой, - никогда еще борьба противоречивых
чувств не отражалась так явственно на человеческом лице. В эту минуту
мучительной неуверенности мать привлекла Лору к себе и нежно поцеловала, -
девочка поняла все: недоверие и тревога исчезли с ее лица, сменившись
несказанным счастьем, и она бросилась на грудь к матери, в ее объятия.
внимания; подруги, ради которых минуту назад она с радостью покидала
незнакомую женщину, теперь тщетно пытались оторвать ее от матери, и хотя
она, как всегда, по первому же знаку покорно следовала за мной, ей это явно
стоило больших усилии. Она цеплялась за меня, точно чему-то дивилась и в то
же время страшилась, а когда я через некоторое время подвел ее к матери, она
прыгнула к ней на колени и радостно прижалась к ее груди.
волю.
остановилась, пытаясь нащупать, кто стоит рядом. Узнав главную
надзирательницу, которую она очень любит, девочка схватила ее за руку,
другой рукой продолжая судорожно цепляться за мать; так она постояла с
минуту, потом выпустила руку матери, поднесла платок к глазам и,
повернувшись, с рыданиями приникла к надзирательнице, а мать, не менее
расстроенная и взволнованная, поспешила уйти. . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
умственном развитии окружающих, и если заметит, что поступившая в Институт
новенькая недостаточно сообразительна, через несколько дней начинает
относиться к ней чуть ли не с презрением. Эта неприятная черта стала
особенно заметна в ее характере за последний год.
которыми ей интереснее разговаривать, и явно не любит проводить время с
теми, кто не отличается умом, - если только они не могут быть ей чем-то
полезны, ибо она склонна использовать людей в своих целях. Она распоряжается
ими как хочет и заставляет служить ей, то есть делать то, чего, как ей
известно, она не может потребовать от других, - словом, ее англосаксонская
кровь дает о себе знать.
замечают и ласкают других детей, но не слишком, - иначе она ревнует. Она
хочет получать свою долю ласки, - если не львиную, то во всяком случае
немалую, и когда ей этой доли не уделяют, то говорит: "Мамочка приласкает
меня".
действия, совершенно ей непонятные и нужные лишь постольку, поскольку они
удовлетворяют какой-то ее внутренней потребности. Так, не раз замечали, что
она может просидеть целых полчаса, держа перед незрячими глазами книгу и
шевеля губами, как по ее наблюдениям это делают зрячие люди, когда читают.
взрослых, стала ухаживать за ней, давать ей лекарства; потом бережно уложила
в постель и, заливаясь веселым смехом, пристроила ей к ногам бутылку с
горячей водой. Когда я пришел, она настояла, чтобы я осмотрел куклу и
пощупал у нее пульс; когда же я велел положить кукле на спину горчичник, она
пришла в полный восторг и чуть не завизжала от радости.
уроком рядом с кем-нибудь из своих маленьких друзей, она то и дело
отвлекается и начинает обнимать их и целовать так искренне и пылко, что на
нее нельзя смотреть без умиления.
довольной; и так, видимо, сильна естественная тяга мысли облечься в одежды
языка, что она рассуждает сама с собой на пальцах, хотя это довольно
медленный и утомительный процесс. Спокойна Лора бывает, только когда она
одна; стоит же ей почувствовать, что рядом кто-то есть, как она начинает
волноваться: ей хочется сесть поближе, взять человека за руку, беседовать с
ним при помощи знаков.
сообразительность, позволяющая девочке быстро схватывать связь между
предметами и явлениями. А в облике моральном истинно радует неизменная
веселость, жизнерадостность, любовь ко всем окружающим, полная доверчивость,
сочувствие чужому страданию, добросовестность, правдивость и оптимизм".
поучительной истории Лоры Бриджмен. Имя ее великого благодетеля и друга,
автора этих страниц, - доктор Хови*. Я верю и надеюсь, что, прочитав их,
лишь немногие останутся безразличны к этому имени.
опубликовал новые данные о состоянии своей подопечной. Он описывает, каких
больших успехов она достигла в своем умственном развитии и навыках за
истекшие двенадцать месяцев, и доводит повествование до конца года.
Примечательно, что если все мы видим сны со словами и ведем воображаемые
беседы, в которых говорим за себя и за тех, кто нам снится, - то Лора за
неимением слов пользуется во сне азбукой на пальцах. Установлено, что, когда
сон ее некрепок и полон тревожных видений, она беспорядочно и бессистемно
шевелит пальцами, стремясь выразить мысль, - тогда как мы в подобных
обстоятельствах шепчем и бормочем что-то нечленораздельное.
почерком, мысли выражены понятно, так что не требуется никаких объяснений. Я
сказал, что мне хотелось бы посмотреть, как она пишет, и сидевшая подле нее
учительница на условном языке попросила девочку написать на листке бумаги
два или три раза свою фамилию. Писала Лора, касаясь левой рукою правой, в
которой, конечно, было перо, и чувствуя все ее движения. Буквы она выводила
свободно и ровно, без помощи линейки или чего-либо ее заменяющего.
руку вложили в руку сопровождавшего меня джентльмена, она тотчас написала
его имя на ладони своей учительницы. Чувство осязания у нее настолько
развито, что, однажды встретив человека, она узнает его, сколько бы ни
прошло времени с их последней встречи. А мне известно, что этот джентльмен
очень редко посещал ее и в последний раз видел несколько месяцев тому назад.