странные зверюшки, манерой движения несколько напоминавшие жуков. Это были
монгольские сайгаки! Они оказались совсем маленькими, с трехмесячных ягнят
- гораздо меньше, чем обычные сайгаки, отел и миграцию которых я за два
месяца до этого с таким удовольствием наблюдал в Калмыкии. У первой же
юрты мы затормозили, и я, пользуясь наличием переводчика, выяснил у
изумленных аборигенов, что этих мини-антилоп здесь "полно" вот уже два-три
года. На их месте я бы тоже перебазировался: пастбища в этих местах явно
получше, чем в Шаргын-Гоби. Мысленно составляя докладную записку на имя
Петра Дмитриевича, я ехал дальше в отличном настроении.
вроде бы никаких гадостей не обещала. Я побродил вокруг с фонарем, но
тушканчиков почему-то не было, только монгольский хомячок повстречался.
Утром выяснилось, что ремонт займет не меньше двух дней. Еще оказалось,
что мы сбились с дороги и до трассы теперь двадцать километров. С трудом
доехав до ближайшей юрты, все стали обосновываться там на несколько дней,
а я пошел к трассе по давно пожелтевшей в этих сухих местах траве.
меня остатки простуды, щебетали над головой ласточки, в несметном
количестве летевшие на юг, проворные ящурки стрелой уносились из-под ног.
Но потом начался мокрый солончак, и появились бледно-желтые пустынные
комары. Они собрались целой тучей, а ласточки, к моему возмущению,
продолжали пролетать мимо, не обращая на эту тучу никакого внимания.
совершенно не боится человека: иногда приходится смотреть под ноги, чтобы
не наступить на разжиревшую за лето полевку.
древнего вала, тянувшегося от горизонта до горизонта (как и все древние
сооружения подобного рода в Монголии, его называют валом Чингисхана) и
развалины старых кошар, окруженных зеленой лужайкой. Над ними кружилась
большая стая птиц, но я никак не мог понять, кто это. Чем ближе я
подходил, тем больше терялся в догадках. Между тем птицы взлетали с
лужайки, где, видимо, ночевали, и их голоса сливались в странный гул.
журавлей-красавок. Когда я дошел до лужайки, последние из них как раз
взлетали в воздух. Словно смерч, столб из многих сотен журавлей покрутился
над моей головой и медленно поплыл на юго-восток. Я шагал по пустынной
трассе, а их трубные голоса все еще звучали у меня в ушах. Откуда взялась
такая масса птиц? Ведь северная граница ареала этого маленького степного
журавлика не так далеко.
собрались в одну стаю? Не знаю. Во всяком случае, после этого они мне
долго не встречались - только по другую сторону Алтая видел парочку.
- полуденная жара не производила на комаров никакого впечатления. Я шел и
шел, но на моей карте-тридцатикилометровке это передвижение выглядело
довольно жалко. В конце концов меня подобрал грузовик. Ехать пришлось на
куче с углем, и утешало только то, что овцам, которые ехали в прицепе,
было еще хуже.
с ее постоянными ветрами, что ухитрялись преследовать грузовик на полном
ходу.
ход, как они добирались до меня.
подножия хребтов, по конусам выноса рек, росли аккуратные березнячки, а
ниже - заросли тростника. В них обитало множество птиц: серых гусей,
уток-огарей, цапель. Один раз у дороги мелькнули два серых журавля: они
разгуливали со своим рыжим птенцом-подростком, не обращая внимания на
близость дороги, в этом месте уже довольно оживленной.
удивительно быстро, поскольку в кабине не было боковых стекол, а ночи
здесь очень холодные из-за высоты. Мы успели засветло проехать весь путь,
кроме последних километров.
летучие мыши. Кажется, это были северные кожанки - самый холодостойкий
вид. Я уже начал замерзать, как вдруг мы нырнули в каньон, и внизу
открылась россыпь огней - Ховд (Кобдо), самый большой город западной
Монголии.
на нависающий над городом перевал и стал дожидаться попутки дальше на
запад. Ждать пришлось несколько часов, но это красивое местечко, а комары
от реки не долетают. Когда длиннохвостые хомячки уже стали таскать хлебные
крошки у меня из-под ног, а вороны и клушицы принялись ненавязчиво летать
поблизости, проверяя, живой я или нет, из города выполз серый квадратик и
с урчанием полез по склону, постепенно отращивая пылевой хвост.
которые после монголов показались мне совсем европейцами с виду - лица у
них совсем другого типа. Раньше казахи были основным населением самого
западного аймака (Баян-Улгийского), но после распада Союза стали
эмигрировать в независимый Казахстан, и теперь их намного меньше. Эта
семья выехала в Акмолу (бывший Акмолинск) пару лет назад, но теперь
занялась челночной торговлей на своем грузовичке и курсирует туда-сюда.
По-русски они знали всего несколько слов.
узбекские, татарские и киргизские), мы сразу стали друзьями.
иногда в двух шагах от снежников. Солнце, неожиданно выныривавшее из-за
градовых тучек, раскрашивало склоны всеми цветами радуги. Вокруг гуляла
горная фауна: алтайские улары и серые сурки.
восхитительный оттенок серовато-зеленой замши с позолотой, когда мы
спустились в долину и выехали к самому красивому озеру Монголии -
Толбо-Нууру. Шофер остановил машину, и мы выскочили наружу полюбоваться
пейзажем.
некоторые отроги стали гористыми островками, увенчанными причудливыми
скалами. Рваные облака, освещенные закатом, превратились в огненное море,
которое отражалось в неподвижной воде, так что озеро казалось состоявшим
из алой, как кровь из артерии, горячей лавы. Лишь в самом северном заливе
отражались совсем другие цвета - густая синева чистого кусочка неба и
прозрачный голубой оттенок далекого ледяного пика. А на юге, там, где за
горами скрылось солнце, и небо и вода сверкали ярким светом расплавленного
золота.
сопровождавшуюся криком несметных стай горных гусей, я и без фотографии
никогда не забуду.
киргизские) юрты выглядят почти так же, как монгольские, но устроены совсем
по-другому, и оформлены тоже.
закрыла дымовое отверстие, так что наступила полная темнота. Вдруг я
почувствовал на одеяле какое-то движение и услышал странный звук, похожий
то ли на жужжание электромоторчика, то ли на стук крыльев ночной бабочки
по стеклу, а больше всего - на треск гремучей змеи.
Странный звук не стихал. Перебрав мысленно всю местную фауну, я так и не
вспомнил ничего подходящего. Медленно, осторожно протянув руку, я коснулся
источника звука, который оказался мокрым и холодным. Тут же что-то острое
царапнуло меня по пальцу. Это было уже слишком. Я резко наклонил кровать,
и нападавший с тяжелым стуком упал на ковер. Мягкий, змеиный шорох
сдвинулся чуть в сторону, и спустя мгновение во мраке зазвенел отчаянный
женский визг.
маленький мокрый котенок, совсем охрипший от простуды. Кошек в Монголии
почти нет - вот почему мне даже в голову не приходила подобная версия.
Наутро я спустился в город и поймал бензовоз до следующего поселка. Всего
машин было три.
кругу сначала водку, потом кумыс. Вскоре мой шофер начал клевать носом. Я
нахально предложил свои услуги. Выяснилось, что скорости у ЗИЛа
переключаются так же, как и у "Жигулей", но удержать его на дороге труднее
раз в десять, даже когда он порожний. Едва я начал приспосабливаться к
машине, как долина кончилась и начался подъем на перевал.
повороты по разбитой колее. Когда, взобравшись наверх, я остановился,
чтобы прийти в себя, оказалось, что шофер уже минут пять как проснулся и
наблюдает за мной, едва сдерживаясь от возмущения.
оправдания.
он еще проехал по дороге, а потом погнал несчастный бензовоз прямо вниз по
склону. Мне осталось только вжаться в сиденье и вцепиться в поручень,
чтобы не разбить голову о крышу кабины. Через полчаса, ни разу не
коснувшись тормоза и, кажется, так до конца и не проснувшись, он влетел в
сонный поселок Цагааннуур, лихо развернулся у нефтебазы и сказал:
Афанасьев Роман
Лукьяненко Сергей
Курылев Олег
Шилова Юлия
Глуховский Дмитрий
Витковский Евгений