смогла жить сама. Она никогда не сможет жить сама, но идея выглядит
привлекательно, люди готовы за нее умирать, и так это тянется год за годом:
пинками и уговорами, кнутом и пряником страну пытаются вывести к достойному
существованию. Добились успеха - хвалят местных, а англичанин стоит себе
сзади и утирает пот со лба. Случилась неудача - англичанин выходит вперед и
берет на себя всю вину. Вот из-за этой-то неоправданной снисходительности
многие местные твердо уверовали, что они могут править страной сами, и
многие добропорядочные англичане разделяют их веру, потому что эта теория
изложена на прекрасном английском и украшена новейшими политическими
виньетками.
Айриш, но солдат-сипай из местных, из малаяли, ударом по лицу заставил его
замолчать.
Камоинш. И тоже получил по лицу: раз, другой, третий. Изо рта у него потекла
струйка крови.
человек у окна, по-прежнему обращаясь в сторону гавани. - Так сказать, под
соусом из красного перца. Среди трехсот миллионов человек такие люди
встречаются неизбежно, и если им попустительствовать, они могут натворить
бед и даже погубить великана по имени Pax Britannica***, который, согласно
газетам, обитает где-то между Пешаваром и мысом Коморин****.
это был начитанный человек, с которым Камоинш любил обсуждать взгляды
Вордсворта на французскую революцию, кольриджевского "Кубла хана" и ранние,
почти шизофренические рассказы Киплинга о борьбе, которую ведут внутри него
индийское и английское начала; человек, с дочерьми которого Айриш танцевал в
Малабар-клубе на острове УИЛЛИНГДОН; человек, которого Эпифания принимала у
себя дома; и у которого теперь, однако же, был странный отсутствующий
взгляд. Он сказал:
англичанин, я не склонен в данном случае брать вину на себя. Ваши кланы
виновны в поджоге, мятеже, убийствах и нарушении общественного порядка с
тяжкими последствиями, и следовательно, по моему убеждению, виновны и вы
лично, хоть сами вы и не принимали непосредственного участия. Мы - этим
местоимением, как вы, несомненно, понимаете, я обозначаю ваши же местные
органы правопорядка - мы позаботимся о том, чтобы вы понесли наказание.
Много лет вам предстоит провести в разлуке с семьями.
x x x
тюрьмы. Необычайная суровость суда вызвала предположения о том, что семья
поплатилась за причастность Франсишку к движению за самоуправление или даже
за опереточные попытки Камоинша импортировать российскую революцию; однако
большинство сочло подобные предположения неправомерными и даже
оскорбительными для властей в свете жутких открытий, сделанных на плантациях
торговой компании "Гама" в Пряных горах и неоспоримо свидетельствовавших о
том, что бандиты из числа Менезишей и Лобу распоясались вконец. В обугленных
зарослях кешью нашли трупы управляющего (Лобу), его жены и дочерей,
привязанных к деревьям колючей проволокой, - они сгорели, как еретики. А
среди останков некогда плодоносной кардамонной рощи на еще дымящихся стволах
были обнаружены тела троих братьев-Менезишей. Руки их были раскинуты, и в
каждой из шести ладоней торчало по железному гвоздю.
сотрясает дрожь стыда.
все-таки? Описанное здесь - нормально? Неужели мы все таковы?
но Белла сидела с сухими глазами и неподвижным лицом, и столь же тиха и
серьезна была Аурора у нее на коленях. Многие мужчины и некоторые женщины из
Менезишей и Лобу были осуждены и отправлены за решетку; остальные
рассеялись, стушевались, вернулись, меченные пеплом, в Мангалуру. Без них в
доме на острове Кабрал стало очень тихо, но стоило поднести руку к стене,
ковру, шкафу, как проскакивала искра - столько враждебной энергии в них
накопилось; иные места в доме были так сильно наэлектризованы, что там
волосы у человека вставали дыбом. Медленно, медленно остывала в старых
стенах память о злобной сволочи, они будто страшились нового всплеска
бесчинств. Но мало-помалу все успокоилось, мир и тишина начали потихоньку
снова воцаряться в доме.
цивилизации, и она не тратила времени зря. Спустя десять дней после
вынесенного Айришу и Камоиншу приговора, власти, словно спохватившись,
распорядились об аресте Эпифании и Кармен, но еще через неделю их столь же
неожиданно выпустили на свободу. В течение этих семи дней, заручившись
письменным согласием Камоинша (как заключенный категории "А", он имел право
получать из дома пищу, письменные принадлежности, книги, газеты, мыло,
полотенца, чистое белье и мог отсылать обратно грязное белье и письма),
Белла встретилась с юристами торговой компании "Гама", которые на правах
опекунов следили за исполнением завещания Франсишку да Гамы, и заявила о
необходимости немедленного раздела фирмы на две части.
она. - Повсюду по милости людей Айриша пошли раздоры и столкновения -
неважно, прямо он в этом виноват или косвенно; поэтому деловые
обстоятельства ясно говорят о невозможности сохранить целостность компании.
Если компания "Гама" будет по-прежнему единой, дурная слава ее погубит.
Разделимся, и тогда, может быть, зло останется только в одной половине. Что
лучше -умирать вместе или выживать порознь?
Белла, вернувшись на остров Кабрал, разделила на две части сам
величественный старый дом от подвала до чердака; такой же процедуре
подверглись постельное белье, столовые приборы и посуда вплоть до последней
вилки, плошки и наволочки. Держа на руках годовалую Аурору, она раздавала
приказания домашней челяди; шкафы, комоды, пуфы, плетеные кресла с длинными
подлокотниками, бамбуковые каркасы для москитных сеток, летние легкие
кровати для тех, кто любит в жару спать на открытом воздухе, плевательницы,
стульчаки, гамаки, рюмки - все пришло в движение, и даже сидевшие на стенах
ящерицы были изловлены и распределены поровну между той и другой половиной.
Изучив ветхий план строения и скрупулезно соблюдая справедливость в
отношении общей площади и количества окон и балконов, Белла рассекла дом со
всей его обстановкой, сады и дворы точно пополам. Вдоль границ были
выставлены мешки со специями, а где этого нельзя было сделать - например, на
главной лестнице, - она провела белые демаркационные линии и потребовала,
чтобы каждый из домашних неукоснительно держался своей территории.
расписание, разбивавшее на части каждый из дней недели. Из слуг она взяла
себе ровно половину, и хотя почти все просились под ее начало, постаралась
ни на йоту не погрешить против справедливости: горничная к ним - - горничная
к нам, поваренок туда - поваренок сюда, по эту сторону рубежа.
когда те, вернувшись, оказались перед fait accompli***** - разгороженной
Вселенной, - и слоновьих зубов вкупе со слоноподобными богами, забирайте это
себе. Мы на нашей половине не собираемся ни молиться, ни коллекционировать
слонов.
x x x
противостоять яростному напору Беллы.
желаю смотреть на ваше поганое барахло. Держитесь своих пятидесяти
процентов! Разбирайтесь сами со своей прислугой, пропадайте пропадом,
продавайте все как есть - мне-то что! У меня теперь одна забота - чтобы наша
с Камоиншем половина процветала и богатела.
кардамоном, - и туда же, милочка моя, вернетесь, - но ее слова прозвучали
неубедительно, и ни она, ни Кармен не воспротивились, когда Белла заявила,
что выгоревшие плантации входят не в ее, а в их пятьдесят процентов; Айриш
да Гама, как видно из его письма, махнул на все рукой: "Да катись оно к
черту! Располосуйте всю проклятую дребедень, почему нет?"
собственностью посаженного в тюрьму мужа; и, несмотря на многие превратности
последующих лет, прекрасно с этим справилась. После осуждения Камоинша и
Айриша земельные угодья и склады компании "Гама" были помещены под
общественную опеку: пока юристы занимались разделом, Пряные горы стали
патрулироваться вооруженными сипаями, а в креслах высшего руководства
компании засели государственные чиновники. Лишь спустя месяцы уговоров,
лести, взяток и флирта Белла смогла получить бизнес обратно. К тому времени
многие клиенты, напуганные скандалом, переметнулись к другим фирмам; другие,
узнав, что делами теперь заправляет "эта девчонка", потребовали таких
изменений в условиях, что финансы компании, и без того не бог весть какие
прочные, затрещали по всем швам. Ей много раз предлагали продать дело за
десятую или, в лучшем случае, восьмую часть истинной стоимости. Она ничего
не продала. Она стала надевать мужские брюки, белые хлопчатобумажные рубашки
и мужнину кремовую шляпу с полями. Она побывала на каждом своем поле, в
каждой ореховой роще, на каждой плантации, где постаралась успокоить
рабочих, напуганных до смерти и готовых бежать куда глаза глядят. Она
подыскала управляющих, которым могла доверять сама и к которым рабочие
относились с уважением, но без страха. Она очаровала банкиров, и те ссудили
ей деньги; она запугала беглых клиентов, и те к ней вернулись; она стала
полновластной владычицей своего маленького мирка. И за спасение своих
Эриксон Стивен
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Флинт Эрик
Лукьяненко Сергей