нигде нет, всю Москву изъездил. Баранины взял... Замаринуем, лучше покупного
будет. Лук у нас есть, соль-перец есть.
- Сам сделаю, поди умойся, взопрел вон. Стасик знаешь чего у Люськи
вчера взял? - Воробей вытащил из-под верстака "Посольскую".
- Ого! Лихо! Обалдеют мужики.
- Вот так. Пойду часок прошвырнусь, а, Миш? Тридцать лет - какого
хрена!
Возле церкви звонарь дядя Леня размешивал палкой в ведре белила. Бурая
олифа тяжелой струей тонула в краске.
Воробей подошел к нему, поздоровался.
- Сейчас красить придут, а белила встали, - ворчал дядя Леня. - Олиф
кончился. У тебя нет?
- Пусти на колокольню, дам.
- Опять за рыбу деньги!.. Сколько раз говорено: забудь про
колокольню... Без тебя олиф найду, ступай... - Старик махнул рукой.
- Ты погодь, дядя Лень. Смотри! - Воробей протянул звонарю раскрытый
паспорт. - У меня сегодня тридцать лет. А олифы все равно, кроме меня, на
кладбище нет.
Звонарь положил палку на ведро, взял паспорт:
- Точно, тридцать. На колокольню-то тебе зачем?
- Посмотреть. Глянуть разок сверху, а то внизу всю дорогу. С
покойниками.
- А за колокол заденешь? Или гробанешься сверху? тогда?
- Да не пью я год уже! Дядя Лень!
- Пить-то не пьешь... А башка колотая... Вдруг чего сверху
примерещится.
- Дя-а-а-а-дя Лень...
- Колокол не заденешь?
- Ну ты чего, дядь Лень!
- Ладно. Олиф с тебя. Пять литров.
...Вкручиваясь в колокольню, Воробей добрался до звонницы. Колокола
висели у самых глаз, их было три: самый маленький в полметра. Черные
болванки языков была зачалены за кольцо огромного рыма, заделанного в
каменную кладку барабана.
Воробей облокотился о чугунное витиеватое ограждение в одном из проемов
звонницы.
Внизу был город, кладбища не было.
По ту сторону проспекта опрокинутыми лестницами тянулись на запад
железнодорожные пути, пролезая кое-где под одинокими, не собранными в
составы вагонами. "Бесхозы", - определил Воробей.
В той стороне, за телебашней, на Алтуфьевке его дом. Там и до колонии
жил. Туда и после колонии вернулся. Как не хотел, а пришлось. Воспитатель в
колонии Петр Сергеевич - такой старикан классный был - совсем собрался его
усыновить перед самым освобождением и отцу написал по-хорошему. Но папаня,
сука, отказался. И чего ему, с мачехой уже не жил, привел бы другую бабу да
терся с ней. Не-е-т, заупрямился, козел старый. И главное, только пришел,
через неделю выселили отца, по тунеядке. А к Петру Сергеевичу назад в
сыновья проситься неудобно. Остались они с Васькой, братом, вдвоем в
комнате.
Воробей смотрел на нарядные от разноцветных машин улицы и вспоминал,
как вернулся из колонии... Сколько ему было? Пятнадцать, шестнадцатый...
Взяли с Васькой вермута, пошли в садик. Васька рассказывал, как отец с
мачехой над ним эти годы мудровали. Напьются, дверь на ключ и давай
хлестать... А за что? Да просто так, поглядел косо или не так ответил.
Выпили они с Васькой в садике, пошли домой.
Отец как раз макароны варил, концы из кастрюли торчали... Васька
подошел и без разговоров отца в торец, а потом тубарь взял и двумя руками...
Отец захрючил - вырубился. Сам-то Воробей тогда отца не бил, боялся опять
загреметь. Потом, правда, делал его крепко... Когда тот с высылки из Собинки
приезжал денег просить.
Сейчас-то хорошо, тридцать лет, жив, слава Богу, и монета завелась. И
Витька растет, так все ничего... А с Петром Сергеевичем точняк лучше было б.
Мужик был!.. Как он их, шпану из колонии, на экскурсии возил!.. По Москве
автобус наймет - и поехали. И чтоб хоть один сбег... А ему было бы, если б
кто утек... Не по инструкции.
Воробей оглянулся и выглянул в проем напротив: ни памятников, ни
крестов - сплошная шевелящаяся зелень. Обернулся назад. Машины без удержу
неслись навстречу друг другу.
Телевизор куплю цветной, Вальке шубу... "Жигули" нельзя, был бы слух -
другое дело... Может, дачу купить?.. А что?.. Подкопить год-другой - и
можно. Валька на даче с Витькой, пить меньше будет... Яблонь посажу. Вот
только бы с судом обошлось... Адвокат хоть и говорит... Да ему за разговор
деньги платят.
Воробей посмотрел на часы: пора. Ребята к трем обещались всех засунуть:
пять захоронений - недолго.
6
Станислав Вербенко, Стасик, жил в раю.
Формально Стасик был такой же подсобный, как и Воробей, Борька-йог, как
все, - со своим сараем на хоздворе, со своими простыми подсобными
обязанностями. Соблюдавший, по мере возможности, слабую кладбищенскую
дисциплину.
Но по существу Стасика на кладбище не было. Он устроил себе другую
географию.
К забору хоздвора примыкали ветхие сарайчики послевоенной постройки.
Принадлежали они законным хозяевам, проживающим в недовыселенных
двухэтажных, барачного типа, домах в кладбищенском тупике.
Стасик выбрал сарай покрепче - с окнами, электричеством - и пошел к
хозяину договариваться. И договорился. За умеренное вознаграждение Стасик
получил в пользование сухое, освещенное, теплое шестиметровое жилье с
маленьким тамбуром и навесом сбоку.
Одной стеной сарай поддерживал догнивающий кладбищенский забор, в
остальном же не имел с кладбищем ничего общего.
Стасик разыскал мощную, звенящую уставшими пружинами кровать, приволок
ее в домик, напротив кровати соорудил топчан, раздобыл столик навез из дома
тряпья, электроплитку, утварь кухонную, приемник - и с размахом зажил в
рукотворном раю. Позднее он отгородился от мира глухим дощатым забором со
стороны тупика и оборудовал в нем дверь.
Внешней демократичностью и гостеприимством он давно уже создал себе
популярность и пресек зависть, а со временем добился, чего хотел: без
серьезной нужды к нему не перлись.
В трезвом состоянии мозги его работали великолепно, не зря же он кончал
мехмат и преподавал - недолго, правда, - математику в средней школе.
На кладбище он уже работал давно, беззубый частично, вислоносный, с
жеванным от водки лицом. Стройный, правда, как пацан. Сидел Стасик когда-то
долго, а за что, никто не знал. Сам он не трепался.
Сегодня Стасик принимал гостей. Где же еще, как не у Стасика. Воробью
тридцать - не каждый день.
Воробей постучал...
Стасик открыл дверь, засмеялся, но, увидев за спиной Воробья Мишку,
оборвал смех и, как всегда, лениво спросил:
- А этот здесь причем?
- Ладно, ничего, - буркнул Воробей и полуобернулся к Мишке: - Заходи.
Стасик разводил пары. Он достал специальное, продырявленное во многих
местах корыто, поставил его на кирпичи и сейчас прожигал в нем чурки:
готовил угли для шашлыка.
Мишка поставил возле корыта ведро с шашлыком. Разложил на столе хлеб,
зелень. Питье Воробей занес пока в домик - от соблазна.
Нагнувшись над корытом, Стасик жмурился от дыма, искоса поглядывая на
Мишку.
- Алеша!.. Толкни его, Михаил! Воробей!!! Ну, как тебе тридцать, не
жмет?.. Чего себе подарил?
- Телевизор цветной, - ответил Воробей. - Еще не купил, но куплю.
- Ну и правильно, - кивнул Стасик, - водяру не пьешь, баб не слышишь...
Теперь только телевизор смотреть, в цветах.
- ...А я чего отмочил на свое тридцатилетие. - Стасик нанизывал шашлык
на шампуры. - Заказал стол в "Нарве". Гостей назвал - одних баб бывших,
некоторых через справочное выловил. Ребят не приглашал, с ними после
гудели... Девок назвал, не соврать, штук семнадцать. Пришли парадные, в
платьицах, брюк почти не носили еще. Я их знакомлю. Все солидно: они -
"очень приятно", ну трезвые все, да и не врубились еще, по какому принципу я
их сгреб. Выпили шампуня по бокальчику. Одна учительница, со мной работала,
речь сказала - ну... я вам доложу!.. А на столе рыбка, салатики, фрукты в
вазах - по прописям, короче. Поддали еще, еще - девки заудивлялись: а что
это ты, Станислав, или Стасик, я не помню сейчас, друзей не привел? Сколько
красавиц, a кавалеров нет... Я рюмочку допил, встаю, сейчас, думаю, сообщу
им...
"Сообщить" Стасику не дали: постучали в забор.
Мишка покрутил пупырчатую головку замка, отворил.
- Ого! - крикнул Стасик. - Гость попер!
Компактный дворик Стасика быстро заполнялся приглашенными.
Петрович, заведующий, невысокий простолицый блондин в синем пиджаке с
металлическими пуговицами, подошел к Воробью и с уважительной комичностью
пожал его багровую громадную, с изгрызенными ногтями руку. Маленькая,
отвыкшая от инструментов директорская лапка скрылась без остатка в мосластой
клешне Воробья.
- Поздравляю тебя с днем рождения, Воробей! Здоровья тебе желаю,
успехов, ну, и чтоб все остальное было нормально. Подарок тебе не покупали,
Роллинс Джеймс
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Пехов Алексей
Лукин Евгений