чернилами: "Таня Смирнова, Володя Смирнов, Ахмет. Париж, 1937 год ". Был
бы еще один виток легенды. Выкрал Смирнов Таньку из Советской России и
увез в Париж, а перед этим нашел фамильные драгоценности, зарытые в
подвале их старого дома, и стали они жить долго и счастливо. И улыбались
бы они (вернее, мы) на фотографии. Не потому, что птичка, а потому, что
счастье все-таки есть, и вот оно - на наших лицах!..
Теперь вы вправе спросить: и чего это он так много говорит о песнях,
ставших "
несерьезное к ним отношение? Похоже, у автора на сей счет проблемы...
Мается небось от обиды и зависти, разъедают эти нехорошие чувства его
слишком ранимую душу, успокоиться никак не может...
и благородным, хоть и старается прикрыть срам собственного тщеславия
рваным фиговым листком этакого автосарказма, мы все равно видим, что эти
попытки тщетны. Да к тому же прискорбно типичны почти для всех авторов
всех мемуаров:
здесь и сейчас.
узнавали на улице? Было бы неправдой сказать, что это нас вовсе не
интересует и к славе мы безразличны. Но это ли главное? Определять целью
жизни то, чтобы тебя узнавали на улицах, - не слишком ли это мелковато? Во
всяком случае, для человека, которому уже больше двадцати пяти лет...
есть на белом свете. Ну а дальше-то, дальше?.. Посвятить всю жизнь тому,
чтобы тебя любили миллионы людей, купаться в славе? Ездить на длинных
лимузинах? И любой ценой этого добиваться ? Если любят миллионы, то в этом
есть что-то подозрительное, неправильное, потому хотя бы - что массовое. А
массы так доверчивы, так часто становятся фанатами чего-то ложного и
никчемного, так часто поклоняются кумирам, которых тут же быстро забывают;
их так легко можно увлечь массовым опять-таки гипнозом, что они, массы,
мыслят и чувствуют не индивидуально, а толпой, и потому почти всегда
неправы.
чту, поскольку она обычно выглядит как невралгические спазмы забытых и
непризнанных интеллигентов. Я о том, что каждый должен идти своей дорогой
- нравится это массам или нет. И в этом вопросе авторитетных
единомышленников у меня - навалом! Даже тысячи лет тому назад! Вот совсем
древнегреческий философ Сенека: "Я никогда не стремился угождать массам,
ибо то, что понимаю я,- не нравится массам, а то, что нравится массам, -
непонятно мне ".
что имел недавно беседу с писателем Львом Толстым, который " совершенно
убедил меня в том, что тот художник, который творит, стремясь угодить
публике, - не вполне художник. Его творения непрочны, их успех - эфемерен
".
"
суперпопулярными ". И затем меня осеняет: ведь они стали такими именно
потому, что шли своим путем, несмотря на то, что поначалу было, наверное,
трудно не поддаться искушению нравиться даже тем, чей вкус в глубине души
презираешь.
все, а только то, что им, как они сами считали, идет, то, что им - к лицу!
нередко догоняет его уже за финишной чертой. И если его бесит даже намек
на холуйство, если его независимый ум и талант возмущает любое панельное
ерзание перед (под)
и понятым.
его так пылко возлюбят вдруг народные массы, что ему самому станет
неудобно. Вот такая популярность, наверное, стоит того, чтобы о ней
позаботиться. Хотя он скорее всего и заботиться-то не будет, будет делать
честно то же и так же. А славу он как бы и не заметит, будет относиться к
ней легко и шутливо, с оттенком недоумения: со мной ли это происходит?..
При условии, конечно, что художник не только гордый, но и умный.
говорят в соседних губерниях? Вот как описывают мои занятия. Как Пушкин
стихи пишет.
третий - и уж начнет писать! Это слава! "
полезно, особенно теперь, когда она напрямую зависит от изменчивой
конъюнктуры рынка.
популярен? Он конъюнктуру рынка математически точно вычисляет, он ее
знает, как мало кто. А если чего и не вычисляет, то интуитивно чувствует;
он сегодня знает то, над чем будут смеяться завтра. И его чутье в этом
смысле, по-моему, иногда удивляет его самого.
уж совсем нормально...
известной русской певицы из Америки. В нем снимался артист Борис Щербаков.
И вот как-то раз звонит он мне и жалуется : "Ну ты смотри, что делается! Я
народный артист, работаю во МХАТе, играю там главные роли, у меня полно
больших ролей в кино, и что ты думаешь? - меня встречают сейчас на улице,
узнают, улыбаются и спрашивают: "Простите, это не вы случайно снимались в
клипе Любы Успенской "Карусель "?" Ну?! Скажи, стоило всю жизнь работать
ради этого?.. "
массы в упор не видят Борю Щербакова... до тех пор, во всяком случае, пока
опять же на ТВ не появится повтор фильма, в котором он играет, " Воры в
законе " там или еще что-нибудь...
Дневник прапорщика Смирнова ", я упомянул о маме, имевшей ту же девичью
фамилию, и о бабушке, воевавшей в отряде Котовского. Так вот, о бабушке,
Полине Ивановне Смирновой, мы сейчас и поговорим. Фамилию бабушка
получила, сочетавшись браком с офицером белой армии Смирновым, инженером
по образованию, который потом сгинул без вести где-то в песках Средней
Азии в далеком от нас 1926 году.
Дело в том, что я обещал бабушке, что когда-нибудь напишу про нее.
Обещание было дано сгоряча, мне было тогда восемнадцать лет, и я хотел
быть только артистом и никем более. Но, видимо, глубоко в подсознании
таилось некое пред-предчувствие, что когда-нибудь я сяду за письменный
стол и задумаюсь над чистым листом бумаги. Поэтому, еще живя в Риге, я
записал кое-что с бабушкиных слов. И вот что странно - эта ученическая
тетрадка сохранилась, не потерялась при многочисленных переездах. Когда я
вдруг случайно ее нашел, то в который раз понял, что ничего " случайного "
не бывает. Бабушка, чью могилу уже и не найдешь на одном из рижских
кладбищ, должна обрести вторую жизнь, ожить вновь хотя бы на этих
страницах, написанных ее внуком, в его литературных опытах по оживлению
фотографий. Если теперь ясновидящие по фотографии лечат, я пойду дальше, я
попробую оживить.
толстой бумаги, почти картона. Она там в какой-то шубке, круглой шапочке и
на лбу - диадема. На бижутерию не похоже, видимо, бабушкин облик -
результат выхода замуж за дворянина; диадема носит черты чего-то
фамильного и дорогого.
фрейлина из свиты последней императрицы - кто угодно, только не
простолюдинка, которой она и была на самом деле.
получилось то, что на фотографии. Вглядываюсь я в ее совсем еще молодое
лицо и шепчу ей туда, в ее " далеко ": "Бабушка, я делаю то, что задумал;
слушай теперь балладу про себя - то, что ты рассказала и что потом из
этого вышло... "
ролей, пел свои песни в оркестре Утесова, женился и жил в почтенной
обеспеченной семье - словом, в полном порядке я был. Однажды в комнату
вошла моя наивная теща, держа в руках телеграмму, и несколько растерянно
сказала: " Володя, тут тебе не очень хорошее известие ". Я взял телеграмму
и прочел, что бабушка умерла и похороны послезавтра. Ни фига себе - " не
очень хорошее "! Какое же тогда "
Флинт Эрик
Свержин Владимир
Корнев Павел
Гюго Виктор
Суворов Виктор
Роллинс Джеймс