смена, я пулей несусь к машине и еду домой. Но почему вы спросили?
мерцанию реки. Как будто что-то звало его туда. И в то же время он знал:
ничто сейчас не заставит его выйти во тьму в одиночку.
точно перышко. Прохладные пальцы. Он вдохнул льняной чистый запах ее
медицинской формы и застыл. Челюсти непроизвольно сжались. Ее лицо
внезапно обратилось в лицо той молоденькой смуглой девушки, которая была
недавно в его видениях. Он отшатнулся от ее руки. Сестра тихо вздохнула и
потрепала его по плечу.
всем остальным? Они так все оживились с приближением Рождества. Как
детишки, в самом деле.
теплу и свету комнаты отдыха.
холмов река казалась серой и тяжелой, точно клинок меча. В первый раз за
столько веков Исполины спустились с гор.
буря; мир обратился в клубящуюся пустоту белизны. Они долго искали укрытие
на подветренной стороне холма и, наконец, набрели на скопление валунов,
которое худо-бедно спасало от ветра. Они сидели там, а вокруг их укрытия
образовался снежный занос, и воровски крадущаяся стужа уже проникала под
их меховые плащи. Их было трое. Первый - смуглый и худощавый, второй -
могучий, коренастый и рыжебородый, а третий - весь в шрамах и хромой, -
вероятно, сам Ривен.
вперил взгляд в бьющуюся на ветру завесу снега.
видишь?
все молча уставились в вихрь метели покрасневшими от усталости глазами.
немного унялся, стало потише. Снег бесшумно падал на землю. Они снова
услышали этот звук - шорох движения чего-то огромного по глубоким
сугробам. И еще, может быть, прерывистый шум дыхания.
ту сторону.
бледное ото льда и вьюги. На бесформенном лице, точно шары голубого огня,
горели два глаза, размытая тень исполинской руки мелькнула в воздухе и
отбросила Рыжебородого ярдов на десять. Ривен в ужасе закричал.
сдвинуться с места. Снег, глубиной по колено, обратился в лед, сковав его
ноги. Он увидел, как Смуглый отлетел в сторону, словно поломанный прутик,
а потом голубые огни - глаза Исполина - надвинулись на него. Они его
знали.
- сказал Исполин голосом Дженни и рассмеялся. Смех, чистый, как звон
колокольчика, утонул в шуршании снегопада.
который Ривен сейчас различал, - бешеное биение крови в висках. Ноги его
запутались в одеяле. В окно лился таинственный, сверхъестественно яркий
лунный свет. Ривен сел на постели, потирая шрам на виске. Дверь в палату
была закрыта. Если он и в самом деле кричал, то, скорее всего, никто не
услышал его. Хотя нет: дежурная сестра должна была услышать.
человека... откуда-то он их знал.
покоя свербящее чувство тревоги, в чем-то схожее, но все же отдельное от
миазмов печали, с которой он непрестанно боролся. Действительно, а какая
сейчас погода на Скае? В такую ночь, как сегодня, море сияет лунным
светом, а волны с тихим плеском набегают на гальку.
рукой сняло. Холодный пол, подобно горному льду, остудил ноги. Ривен
потряс головой. Уже сказочные великаны являются во сне. А что будет
дальше?
кресло. Сад снаружи обратился в серебряно-серую вязь, между деревьями
темнели омуты тени, в лунном свете холодно мерцала река. С некоторой
тревогой он всмотрелся в густые тени у реки, но сегодня собак там не было.
Или волков, если на то пошло. Он улыбнулся. Воображение - это одно, а
паранойя - совсем другое.
принялся думать об иных вещах. О своих книгах. Теперь он припомнил, что во
второй у него было два персонажа, похожие на тех двоих из сна, но он никак
не мог вспомнить их имена, и это его раздражало. И великаны, что жили на
вершинах гор, - Снежные Исполины, - создания ледников, в самую лютую пору
студеных зим спускающиеся в низины для разбоя...
Ривен скривился. Зима. Ему никогда уже не освободиться от зимней стужи.
Слишком много дверей в закоулках его сознания намертво вмерзли в стены и
закрыты теперь для него. Корка скрипучего льда затянула воображение. Мое
средство к существованию, угрюмо подумал он и вспомнил слова Хью. Значит,
фанаты на взводе: ждут - не дождутся завершения трилогии. Ну что ж, если
он все же сподобится сесть за стол и начать писать, ему будет что
рассказать им.
осталась Дженни.
Ривен. Вот только когда мне достанет мужества снова вернуться домой? Он
припомнил бредовые речи Моулси. "Помните, куда вы должны вернуться". Тебе
легко говорить, старый шельмец, полоумный.
же, Ривен. Что там было дальше, с тем солдатом? Куда пошел он?
крайне доброжелательный джентльмен, который однажды повел свой отряд в
атаку, распевая англосаксонскую "Мальдонскую битву". И это каким-то
странным образом завершило круг: миф сошелся с реальностью и сам обратился
в реальность.
всегда найдет способ посмеяться над создателями мифов.
что в палату к нему вломится неуклюжее ледяное чудище с пылающими глазами.
Но то была сестра Коухен. В своей белой форме она казалась ему призраком.
Вы кричите во сне, мистер Ривен.
оставили наконец в покое. - Он закрыл глаза. - Прошу прощения.
помедлил. - И сквернословом. - Дженни всегда бесилась, когда он ругался.
очертил ее серебристым контуром, и лицо ее стало непроницаемым в этом
свете. Ривен поймал себя на размышлениях о том, сколько ей может быть лет.