увидели, что ненцы поспешно разбирают чумы и готовятся к отъезду.
привезу вам виски и порох.
посматривали на него. Тогда Крейц принес флягу и сказал:
как Санко запрягал оленей, между Крейцем и ненцами происходил торг.
волнах закипали белесые гребешки. По песчаным отмелям бродили чайки. Это
было верной приметой для Санко: будет шторм.
привезет все, что ему нужно, и обещанные краски. Крейц стал уговаривать
Санко сопровождать его на судно.
долго. Мне нельзя ехать.
самолюбии ненца. - Но ведь ты, говорят, самый смелый здесь. Если ты не
поедешь, я не дам тебе краски.
далеко в открытое море и охотился. Но сейчас ехать он упорно отказывался:
дьявольский план. Он решил заманить Санко на "Эдванс" и увезти в Европу. Ему
очень хотелось заполу-чить заполярного жителя - это сулило большие выгоды на
выступлениях: человек, питающийся сырым мясом и горячен кровью, человек,
носящий шкуры и без промаха стреляющий из лука.
Что стоит обмануть этого дикаря!
пить не стал. Хитрость Крейца не удалась.
рассматривали Санко и его необычную одежду.
стакан одному из матросов, а сам захватил Санко за рукав малицы.
обязательно ехал на судно? Ведь Санко обещал ждать его, а он без особой
нужды никогда никого еще не обманывал.
отскочил. Он весь напрягся и выжидал, зорко следя за Креицем.
по голове.
Санко, запугать его.
юноши.
стремительно отбежал на несколько шагов и схватил с земли увесистый камень.
Не раздумывая, он размахнулся и с силой метнул камень в Крейца. Удар камнем
пришелся в плечо иностранцу, и тот, взвыв от боли, упал навзничь на песок.
угрожающе взмахнул им. Матросы остановились в нерешительности. Они совсем не
ожидали от этого странного, неуклюжего в своей нелепой одежде дикаря такой
стремительности и ловкости.
погрозил иностранцам ножом. Он увидел, что Крейц уже вскочил и схватился за
ружье.
выстрел и пуля обожгла его шею, пробив капюшон малицы. Но Санко словно не
заметил боли, добежал до упряжки, бросился на нарту и гикнул.
убитого или раненого ненца. Но велико было их удивление и злоба, когда они
увидели быстро удаляющуюся упряжку.
озлобленности он торопился и нервничал, а нарта прыгала на кочках и была
трудной мишенью. Расстояние же между преследователями и упряжкой все
увеличивалось. Результата второго выстрела иностранцы так и не узнали. Олени
еще быстрее понесли нарту.
- Тогда и этого дикаря взяли бы живым.
Крейц своевременно не подумал об этом.
не сказал матросам и пошел к шлюпке. Плечо ныло и напоминало о провале так
заманчиво задуманного плана.
кулаки, бормотал он.
яростнее, а "Эдванс" все-таки находился в четырех милях.
устал, был озлоблен и хотел спать.
убит, он захватит другого туземца.
безопасности. Иностранцы не только не могли бы его догнать, но им вообще
трудно было пробираться по заболоченной весенней тундре.
струящейся по шее. Он остановил оленей и сбросил малицу. Пуля лишь ободрала
кожу, но все-таки это уже была кровь.
ягель плечом, снава лег на нарту и погнал оленей.
острове находятся еще два иностранца, с которыми уехал Степан Ардеев.
Значит, судно не уйдет. Значит, будут еще встречи!"
Не распрягая на всякий случай оленей, он незаметно сменил на ранке ягель и
молча влез в чум.
жилой шила тобоки2. Санко закурил маленькую трубку и тоже прилег. Спать ему
не хотелось. Хотелось просто так спокойно полежать и обдумать все, что
произошло.
своем столкновении с Крейцем?
другие ненцы последуют их примеру. А снявшись, захватить палатку иностранцев
и все, что в ней спрятано. Но Санко понимал, что сейчас этого сделать
нельзя. Крейц приедет на берег и вернутся со Степаном Ардеевым два
иностранца. Если уехать, Степану тогда несдобровать. Но ведь и иностранец не
простит Санко Хатанзею удара камнем. Что произойдет при их новой встрече?
иностранец не страшнее белого медведя. Да он и не посмеет притронуться к
Санко при всех ненцах стойбища. Иначе будет война!
небесного, невидимого, большого Нума нет. Его придумали шаманы. Так говорил
Григорьев. А Санко верит Григорьеву больше всех. Деревянного божка можно
даже сжечь. Шаманов можно изгонять из стойбища. Так и делали иногда ненцы с
деревянными божками и шаманами, если были ими недовольны. Когда Григорьев
несколько раз видел, как ненцы жгли богов и однажды выгнали шамана, он
смеялся и говорил: "Хорошо! Правильно!"
верь! Это простые палки, которых мы с тобой можем наделать сколько угодно. У
наших, у русских, тоже есть свои боги, только они нарисованы на досках. И
таких богов я на рисовать могу тоже сколько угодно.
себя всемогущим, можно убить, если он вздумает делать плохо ненцам.
Григорьева. Художник сидел в их чуме и рассказывал Санко о Большой земле.
уже приехал и ищет их стойбище или ожидает его, Санко, на берегу океана.
Морской слободе была единственной и короткой.
неприязнью. Но Чехонина, известного путешественника и исследователя,
которого знал весь ученый мир, Григорьев обожал. О Чехонине говорили и
писали за границей больше, чем в России. О нем с уважением отзывались Нансен
и Свердруп1...
путешественник, испытавший многие превратности судьбы, относился к