городе, а теперь здесь.
бросается в глаза, я сказал бы: "Старомодная галантность". Он был прекрасно
воспитан, этот кукленыш, воспитан в духе провинциальной шляхетской
галантности, которая смешит нас. Когда смотришь на таких людей, кажется, что
в их семье дети, играя в прятки, укрывались под широченной, в шесть
полотнищ, шерстяной юбкой бабули, которая вязала чулки или штопала новые
носки, чтоб не так быстро продырявились.
пуритански-чопорное, жестковатое было в его глазах, в поджатых губах.
минут двадцать я понял это, более того, убедился, что этот самоучка знает
древнюю литературу не хуже меня, человека с университетским образованием.
рассказать об этом так, как нужно высокому гостю. Может, лучше дадим слово
пожелтевшим страницам книг. Пан разбирается в литературном языке ХVІІ
столетия?
нормальных) он открыл один из шкафов.
мелкими, коричневыми от старости буквами*: "Года тысеча шестьсот первого не
было спокою на этой земли. Только што копный судья Балванович дело
рассмотрел про убиение - и свирепое убиение - холопами пана милостивого
ихнего Янука Бабаеда. И в иных местах також спокою не было. Дубина ко граду
Витебскому подходил, под Кричевом и Мстиславом и у нас хлопы смерть и
убийство и вред учиняли. Четырнадцать панов прибили, и, уж без бытности
нашей, говорили, еще троих били так, что от того бития не ведали, яко живы
будут".
и старинная беларусская шляхта, обиженная новыми порядками. В окрестностях
Болотных Ялин было особенно неспокойно. Здесь, в Ходановской пуще, сидел
хромой батька Яраш Штамет, который поддерживал очень родовитого беларусского
пана Стаха Горского, что был в родстве через предков с князем виленским
Александром. Этот молодой, честолюбивый человек поставил перед собой цель:
добиться самостоятельности. Для этого были все предпосылки: королевская
кровь, которая текла в его жилах (тогда это было очень важно), поддержка
окрестного дворянства, большая военная мощь, поддержка православных и
"лесных братьев", талант воина, а главное - ужасная нищета, безнадежное
положение крестьян. Молодого главаря во всей округе, уже не стесняясь,
называли королем.
государственной власти. Силы его, как говорила рукопись, достигали уже
восьми тысяч всадников, которые частично скрывались в пуще, частично
находились при его дворце.
крестьяне приняли присягу королю Стаху, и он неожиданным ударом овладел
самым сильным замком в уезде. Ожидали только Яраша Штамета с хлопцами, и
поскольку войско было сильным, а король решительным - могло б статься, что в
историю Беларуси была б записана новая яркая страница.
владелец Болотных Ялин. Король подозревал, что Раман вступил в
предосудительные сношения с гетманом литовским* и даже римской церковью. Он
предупредил Яноуского, что это окончится для него скверно. Яноуски заверил
его в своем уважении и преданности, и король Стах поверил, даже облобызался
с Раманом, даже смешал в кубке свою и его кровь, которую потом выпили обе
договаривающиеся стороны. Стах одарил Рамана серебряной посудой.
Княжестве Литовском.
или вероломство, или, может, еще что. Он ведь был другом законному королю.
Он пригласил короля Стаха на охоту, и тот выехал к нему со своим небольшим
охотничьим отрядом человек в двадцать. Штамет должен был явиться в замок
назавтра, времени было достаточно. Король решил задержаться, тем более что
предмет охоты был очень соблазнительный: болотная рысь, тварь, которая
напоминала размерами и окраской тигра и уже тогда была редкой в наших пущах,
а потом, лет через сто, совсем исчезла.
королем, хотя и восстал против божьих владык, но разве не благословил бы Бог
его власть, если бы он захватил трон предков своих!
украсили огнями и закатили пир. И он пил и веселился с паном Раманом и
другими панами, а панов тех было, может, сотня и еще три десятка. А ночью
поехали они на охоту, потому как ночи стояли светлые, а в такие ночи
болотная рысь покидает камышовые заросли, и ходит по равнине от Болотных
Ялин до урочищ Курганы и Пнюхи, и ловит не только скот, но и одиноких
путников.
лесная рысь чаще всего обойдет, болотная нет - людоед она.
старым верным доезжачим Алехно Вароной, и мелким шляхтичем Дубатоуком
поехали на болотную рысь. А ночь выпала такая, что месяц еле светил, и
смутно все было, и скакали по болотам, несмотря на осень, болотные синие
огни.
мудрости своей, погасил огни и в некоторых людских душах. И отстали от
загонщиков своих пан Раман и король Стах.
ударом груди в грудь коня Рамана и выдрал у того коня кусок живота вместе с
кишками, ведь такая уж повадка у этого зверя. И упал пан Раман, и ощутил
смертельный ужас, потому что зверь пылающими глазами глядел в его лицо, и
был он, этот зверь, шире его и доле.
схватил его за ухо, отодрал морду от лежащего Рамана и кордом, коротким
мечом, полоснул по горлу. Лемпарт отбросил его ударом лапы, и Стах отлетел,
а умирающий зверь насел на него, но тут и пан Раман вскочил и разбил череп
хищника своим боевым чеканом. Так и лежали они втроем, и пан Раман помог
королю подняться, поцеловал в уста и сказал:
пить и гулять, потому что еще не насытились их души и сердца их после битвы
с лемпартом просили вина. И разложили они костер в лесу заповедном, и начали
пить. А тьма стояла такая, когда исчез месяц, что отойди от костра и не
увидишь пальцев на руке. Взяли они бочки вина, что привез Раман, и пили,
забавлялись. И никто не знал, что вино то было отравленное, только Раман,
Варона и Дубатоук заранее себя к той отраве приучили.
голову этот человек. Что же ты божье предначертание собой заменить хочешь?
Господства своего тебе жаль, а подумал ли ты, что топчут волю народа твоего,
язык и веру его, душу его? Не думаешь ты об этом, зависть и честолюбие в
сердце твоем.
глаза. Но король все говорил, какими счастливыми он сделает всех, когда
сядет на трон дедич своих.
подойдя к королю Стаху со спины, вознес корд над его головой и потом опустил
этот корд острием на затылок короля Стаха. Тот клюнул носом, потом поднял
голову, поглядел в глаза Рамана, и лицо его, залитое кровью, было как вопь
ужасная к Богу о мести.
счастья.
еще его уст:
Пусть станет камнем хлеб у рта твоего, пусть бесплодными будут жены ваши, а
мужи захлебнутся собственной кровью!
тебе, и к детям твоим, и к наследникам твоим, я и моя охота. До двенадцатого
колена будем мы мстить безжалостно, и не скроетесь вы от нас. Слышишь, до
двенадцатого колена! И каждое из поколений твоих будет дрожать более
мучительно и ужасно, чем я теперь, у ног твоих.
схватилась за ножи. И они бились двадцать против троих, и битва была
ужасной. Но трое одолели тех двадцать и убили всех.
и погнали коней, и кони помчались прямиком к Волотовой прорве, не разбирая
дороги.
Адамов Григорий
Маккарти Кормак
Андреев Николай
Афанасьев Роман
Контровский Владимир
Вронский Константин