Гуги выставляют часового в узком про- • ходе в подземных склепах Зина, но он
вечно дремлет на посту, а иногда его застают врасплох отряды гастов. Хотя
гасты не переносят дневного света, они способны часами выдерживать сумерки
дольней бездны.
помощникамм- упырями, прихватив с собой аспидное надгробие полковника
Непемии Дерби, почившего в 1719 году и похороненного на сейлемском кладбище
на Чартер-стрит. Когда же они вновь вынырнули в сумерки, то оказались в гуще
поросших лишайниками гигантских монолитов, чьи верхушки терялись в выси, --
то были скромные надгробия гугов. Справа от лаза, в который они протиснулись
на поверхность, между рядами монолитов, теснилась неисчислимая толпа
циклопических круглых башен, устремивших свои вершины в бесконечность
дольних пределов земли. Это был великий город гугов, где дверные проемы
поднимаются в высоту на тридцать футов. Упыри часто наведываются сюда, ибо
один умерший гуг может в течение года кормить целый поселок упырей, и даже
при всех опасностях, подстерегающих их тут, они предпочитают отрыть из
могилы гута, чем копаться в людских могилах. Картер теперь понял, откуда
взялись те исполинские кости, на которые он натыкался, блуждая во тьме по
долине Пнота.
зиял зев огромной страшной пещеры. Упырь предупредил Картера, чтобы он
держался от нее подальше, ибо это был вход в мерзкие склепы Зина, где гуги
во мраке охотятся на гастов. И верно, очень скоро это предупреждение
подтвердилось, ибо один из упырей медленно приближался к башням --
посмотреть, не настал ли час отдыха гугов, и тотчас из мрака исполинской
пещеры сверкнула сначала одна пара красно-желтых глаз, потом другая, и это
значило, что гуги лишились одного часового и что у гастов вправду отменно
острое обоняние. Итак упырь вернулся в нору и жестом приказал своим
спутникам замолкнуть. Самое разумное было дать гастам возможность
насладиться плодами победы, к тому же они, вполне вероятно, скоро должны
были и вовсе уйти, ибо, естественно, они утомились после нападения на
часового-гуга в мрачном склепе. Через мгновение какая-то тварь размером с
жеребенка выскочила в серые сумерки, и Картеру едва не стало дурно при виде
этого гнусного зверя, чья морда странным образом имела сходство с
человеческим лицом, несмотря на отсутствие носа, лба и прочих важных черт.
упырь тихо пролопотал Картеру, что отсутствие на их теле боевых шрамов --
дурной знак. Выходит, они и не вступали в битву с часовым, а просто
прошмыгнули мимо него, пока тот спал, так что ни силы, ни ярости у них не
убавилось и не убавится до тех пор, пока они не встретят и не уничтожат
очередную жертву. Противно было смотреть на этих грязных и уродливых
животных, число которых скоро приблизилось к пятнадцати. Они копались в
земле и прыгали по-кенгуриному в серых сумерках близ исполинских башен и
высоченных монолитов, но еще омерзительнее гасты становились в те мгновения,
когда заговаривали друг с другом кашляющими горловыми выкликами. И все же
как ни отвратны они были на вид, куда ужаснее оказалось то, что внезапно
вылезло следом за ними из пещеры.
ней показалась другая лапа, а потом уже покрытая черной шерстью исполинская
рука, с которой обе лапы были соединены короткими перешейками. Потом
сверкнули два розовых глаза и появилась огромная, как бочка, голова
разбуженного гута- часового. Его глаза под костистыми выростами, покрытыми
мохнатой щетиной, выпирали в стороны на два дюйма. Но самое отвратительное в
этой голове была исполинская пасть. Из пасти торчали желтоватые клыки, а
начиналась она от верхушки до самого низа головы, и раскрывалась
вертикально, а не горизонтально.
двадцатифутовый рост, как коварные гасты налетели на него со всех сторон.
Картер на мгновение перепугался, что часовой подаст сигнал тревоги и
призовет сюда всех своих соплеменников, но упырь тихо сообщил ему, что гуги
безголосы и общаются между собой лишь посредством мимики. Разразилась
чудовищная битва. Разъяренные гасты бросались со всех сторон на ползающего
гута, сопя, ввинчивая в него свои рыла и осыпая его смертоносными ударами
тяжелых и острых копыт. И они то и дело возбужденно кашляли и визжали, когда
гут время от времени впивался своей вертикальной пастью в одного из бойцов,
так что шум боя, без сомнения, переполошил бы весь город, если бы слабеющий
часовой не отступал все глубже и глубже в пещеру, увлекая за собой
нападавших. Так что вскоре шум утих в подземном мраке, и лишь резкое гулкое
эхо злобных воплей свидетельствовало о продолжающейся схватке.
Картер последовал за ковыляющей троицей, так что вскоре они вышли из леса
монолитов и очутились на зловещей улице жуткого города, чьи циклопические
каменные башни устремлялись вверх и терялись из виду. Они бесшумно прошли по
мостовой, с омерзением вслушиваясь в приглушенный храп из темных дверных
проемов -- гуги спали. Понимая, что час отдыха близится к концу, упыри
перешли на рысцу, но тем не менее путь им предстоял неблизкий, ибо
расстояния в городе гигантов весьма и весьма приличные. Наконец они вышли на
открытую площадь перед башней, что была куда больше прочих, и над ее
колоссальным входом был укреплен чудовищный символ-барельеф, и от одного
только взгляда на него невольная дрожь пробирала тело. Эта была центральная
башня со знаком Кота, и огромными каменными ступенями, едва заметными в
мрачном чреве башни, начиналась длинная лестница к верхнему уровню мира
сновидений и к зачарованному лесу.
размера ступеней, выложенных для гигантов гугов, по ним было очень трудно
подниматься, ведь каждая была в ярд высотой. Картер скоро потерял им счет,
ибо очень быстро выбился из сил, и не знавшие усталости проворные упыри были
вынуждены прийти к нему на подмогу. В продолжение всего бесконечного подъема
их неотступно преследовал страх, как бы их не обнаружили и не пустились за
ними в погоню, ибо хотя гуги и не рискуют поднимать каменную дверь в лесу
из-за ниспосланного проклятия Великих, ни в башне, ни на лестнице им эта
преграда не страшна, и беглых гастов очень часто настигали на этой лестнице
-- даже на самых верхних ступенях. Ибо у гугов настолько острый слух, что
они могли услышать даже легкий шорох рук и ступней беглецов, и быстроногим
гигантам, за время долгой охоты на гастов в подземных склепах Зина
научившимся ориентироваться во мраке, не составляло труда схватить столь
ничтожную и тихоходную жертву на этой циклопической лестнице. Картер с
горечью размышлял о том, что безмолвные преследователи гуги могут
подкрасться неслышно и внезапно, как вихрь, напасть во тьме на беглецов. И в
этом угрюмой ловушке, где гуги имели несомненное преимущество, уповать на их
привычный страх перед упырями было бессмысленно. Опасаться следовало и
коварных и сторожких гастов, которые частенько проникали в башню во время
отдыха гугов. Если гуги проспят долго, а гасты быстро вернутся из своей
ужасной экспедиции в пещеру, то эти мерзкие и зловредные твари тотчас учуят
запах беглецов, а в этом случае уж лучше быть сожранным гутами.
неожиданно раздался кашель, и дело приняло тревожный оборот. Было очевидно,
что гаст, а может быть и несколько гастов, попали в эту башню задолго до
Картера и его провожатых, и еще было очевидно, что опасность подстерегает их
совсем близко. Через секунду бегущий впереди упырь оттеснил Картера к стене
и выстроил своих соплеменников боевым порядком, причем они подняли старинное
аспидное надгробие наподобие тарана, чтобы нанести им сокрушающий удар по
врагу, буде он появится в поле зрения. Упыри способны видеть в темноте, так
что под их защитой Картер был в большей безопасности, чем если бы он
оказался тут один. В следующее мгновение раздался цокот копыт сверху, выдав
приближение по меньшей мере одного зверя, и упыри приготовились нанести
чудовищный удар гранитным орудием. Вскоре во мраке сверкнули два
желтовато-красных глаза, и шумное сопение гаста заглушило цокот копыт. Когда
он вспрыгнул на ступеньку над упырями, те с неимоверной силой обрушили на
него древнее надгробие, так что раздался лишь булькающий всхлип, и жертва
рухнула замертво. Похоже, наверху затаился лишь один этот зверь, и, выждав
немного, упыри схватили Картера под руки и повлекли дальше вверх. Как и
прежде, им пришлось ему помогать, и он был рад покинуть поле боя, где во
тьме остался лежать поверженный гаст.
наконец-то достигли тяжелой каменной двери. Отодвинуть массивную плиту было
просто немыслимо, но упыри надеялись чуть приподнять ее и просунуть в
образовавшуюся щель надгробие как подпорку, чтобы Картер смог проскользнуть
наружу. Сами же они намеревались спуститься обратно и вернуться восвояси
через город гугов, ибо они там были неуязвимы, да и, кроме того, не знали
верхней дороги к призрачному Саркоманду с вратами в бездну, охраняемыми
львами-часовыми.
мог, им помогал. Они сочли выступ над последней ступенью лестницы надежной
точкой опоры и напрягли мускулы, напитанные нездоровой пищей. Через
несколько мгновений появился проблеск света, и Картер, ради кого
предпринимались эти усилия, просунул конец надгробия в щель. Теперь им надо
было употребить все силы на то, чтобы сделать щель пошире, но дело шло
медленно, и им разумеется, приходилось несколько раз начинать все заново,
когда из-за одного неверного движения тяжелая дверь захлопывалась.
возбуждение и страх. Но это был лишь грохот копыт гаста, чей труп скатился
вниз по ступенькам, но, как бы то ни было, им следовало быть начеку. И,
прекрасно помня о коварстве гугов, упыри с утроенным рвением взялись за
плиту, высоко ее приподняли и долго держали так, дав Картеру возможность
подложить надгробие в широкий проем. Потом они помогли Картеру выбраться из
башни, подставив ему свои скользкие упругие плечи и держа его за ноги. Он
ступил на благословенную землю верхнего сновидческого мира. Еще секунда -- и
они тоже вылезли наружу, выбили из-под двери надгробие как раз в тот момент,
когда тяжелое сопение снизу бьшо уже совсем близко. Из-за проклятия Великих
Маккарти Кормак
Каргалов Вадим
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Орлов Алекс