Чтение 9–й страницы книги ~Рукопись Ченселора~

Он все еще был пьян. И понял это потому, что ему совершенно не хотелось
видеть лицо девушки. Она оставалась для него объектом, при помощи которого
можно удовлетворить желание. Как личность он ее просто не воспринимал.

Ченселор сделал шаг к кровати и нащупал под ногами осколки стекла. Теперь
понятно, почему у дверей стояли сандалии. У него хватило соображения надеть
их, чтобы не порезать ноги И телефон... Питер вспомнил, как вчера что-то
орал в трубку.

Девица перевернулась на спину. У нее было смазливое личико, немного
пресное, а в общем, физиономия типичной калифорнийской девки. Слишком
мелкие, хотя и правильные, черты лица говорили об отсутствии характера. Она
пошевелилась - и ее большие груди заколыхались в разные стороны, а упавшая
простыня обнажила крепкие, выпуклые бедра. Питер подошел к кровати и стянул
с себя мокрые плавки. Стряхнув прилипший к пальцам песок, он осторожно,
стараясь не сгибать левую ногу, поставил на кровать правую и опустился на
простыню.

Девица открыла глаза.

- Иди ко мне, милый, - позвала она сквозь сон мягким, вибрирующим
голосом. - Тебе лучше?

- Кажется, я должен перед тобой извиниться?

- Да что ты? Может быть, перед собой, но уж никак не передо мной. Ты
очень старался, однако у тебя все равно ничего не вышло. Тогда ты взбесился
и выскочил как сумасшедший.

- Мне очень жаль, что так получилось, - сказал Питер, дотрагиваясь до
пышной груди девицы.

Она застонала и потянула Ченселора к себе. Она либо была профессионалкой,
либо обладала повышенной сексуальной возбудимостью. Во всяком случае никакой
предварительной подготовки ей просто не понадобилось...

Потом Питер услышал спокойный голос, вопрошающий с чисто профессиональным
интересом:

- Все в порядке, мой миленький? Вот видишь, это совсем не трудно... -
Девица смотрела на Питера так, как исполнитель смотрит на зрителя, ожидая
заслуженных аплодисментов. У нее были совершенно равнодушные, пустые глаза.

- Благодарю, я твой должник, - сказал Питер ледяным тоном.

- Вовсе нет, - засмеялась девица. - Я не собираюсь ничего брать с тебя.

Мне прекрасно заплатили...

И тут Ченселор вспомнил все, что случилось с ним накануне: вечеринку,
споры. Вспомнил, как, совершенно пьяный, ехал он на машине из Беверли Хилс,
как в страшном гневе орал по телефону на Аарона Шеффилда, кинопродюсера,
купившего право экранизировать его роман "Контрудар!".

Шеффилд пришел на вечеринку вместе со своей молодой женой Вообще-то
именно он и пригласил Ченселора. Но хозяином вечеринки был неуловимый
соавтор Питера, поэтому он счел неудобным отказаться.

"Тебе не о чем беспокоиться, дружище, ты написал бестселлер", - не раз
говорили ему. Но, как вчера выяснилось, волноваться было о чем. Эти
голливудские деятели решили в приятной обстановке - даже в более чем
приятной - сообщить ему кое-что весьма важное.

Было несколько "очень серьезных" звонков из Вашингтона по поводу
предстоящих съемок фильма "Контрудар!". Весьма ответственные лица указали,
что Ченселор допустил в своем романе грубейшую ошибку:

ЦРУ действует только за рубежом, его операции не распространяются на
Соединенные Штаты. Принятый в 1947 году устав ЦРУ специальным параграфом
запрещает их проведение. Поэтому Аарон Шеффилд согласился внести в сценарий
ряд изменений. Теперь в фильме вместо ЦРУ будет действовать группа бывших
разведчиков, недовольных нынешней политикой, но не представляющих никакой
правительственный орган.

- Какая, черт побери, разница! - заявил Аарон Шеффилд. - Так даже
драматичнее. На экране будут орудовать негодяи не одной, а двух
разновидностей.

И нам хорошо, и Вашингтон счастлив.

Однако Ченселора это предложение привело в ярость Дело было вовсе не в
авторском самолюбии. Он неоднократно беседовал с теми, кто позднее стали
прототипами его героев. Они действительно казались людьми недовольными, но
это было недовольство совсем иного рода. Они испытывали отвращение к своей
работе, потому что им приходилось принимать участие в операциях явно
противозаконных.

Просто у них не было выбора, и они это делали.

Маньяк Джон Эдгар Гувер прекратил всякий обмен разведывательной
информацией между ФБР и ЦРУ. Что оставалось в этих условиях сотрудникам
Центрального разведывательного управления? Только одно - самостоятельно
добывать внутриполитическую информацию. Жаловаться на ФБР было некому. Ни к
Митчеллу, ни тем более к Никсону с этим не пойдешь.

Весь сюжет романа "Контрудар!" был построен как раз на том, что ЦРУ
осуществляет незаконные операции. Именно этому посвящены самые сильные
страницы романа. Отказаться от такой сюжетной линии означало испортить
большую часть книги. Питер яростно возражал, и чем больше он выходил из
себя, тем чаще пил. А чем чаще тянулся он к стакану, тем откровеннее
заигрывала с ним сидевшая рядом девица.

Шеффилд повез их домой. Питер сел с девицей на заднее сиденье. Та
немедленно задрала юбку и расстегнула блузку, вывалив наружу свои похожие на
арбузы груди, которые окончательно свели с ума опьяневшего Питера.

Потом Шеффилд уехал, а они вдвоем пошли в дом. Девица привезла с собой
две бутылки "перно", подарок Аарона. Тут-то и начались любовные игры, дикие,
пьяные...

Их прервала стреляющая боль в черепе. На несколько минут к Питеру
вернулось сознание. Пошатываясь, он дотащился до телефона, с трудом
перелистал страницы записной книжки и, найдя номер Шеффилда, стал яростно
давить на клавиши.

Ченселор орал на Аарона как бешеный, осыпая его самыми грязными
ругательствами, какие только мог придумать. Он кричал, что не позволит
манипулировать собой, что не согласится ни на какие изменения в сценарии.

Теперь, лежа в постели с девицей, Ченселор вспомнил, как Шеффилд сказал
ему: "Полегче, парень. Какая тебе разница? Вообще-то нам и не требуется
твоего одобрения. Мы просили тебя об этом просто так, из вежливости.
Спустись с небес на грешную землю. Ты такое же дерьмо, как и все мы..."

Прижимавшаяся сейчас к Питеру блондинка была женой Шеффилда.

Ченселор повернулся к ней. Ее пустые глаза светились чуть ярче, но
по-прежнему казались какими-то неживыми. Во рту, немного приоткрытом,
чувственно скользил взад и вперед ее розовый язычок, подавая Питеру
недвусмысленные знаки, - получив свою долю аплодисментов, исполнитель был
готов к следующему номеру программы.

"Пропади все пропадом!" - подумал Питер и потянулся к ней...

Глава 3

В ресторане "Мейфлауэр" на Коннектикут-авеню, за десятым столиком, в
одиночестве сидел один из самых известных людей Америки. Столик был у окна,
и посетитель рассеянно, с какой-то необъяснимой враждебностью поглядывал на
прохожих.

Прибыл он в одиннадцать тридцать пять, а в двенадцать сорок закончит свой
ленч и удалится. На трапезу отводилось один час пять минут. Такой распорядок
соблюдался неукоснительно вот уже более двадцати лет. Лишь место ленча
однажды пришлось поменять. В "Мейфлауэр" посетитель стал завтракать недавно,
после того как закрылся находившийся неподалеку ресторан Гарви.

Лицо посетителя, с тяжелой челюстью, с вытянутыми вперед губами и
выпуклыми, как у человека, страдающего базедовой болезнью, глазами,
казалось, состояло из разрозненных частей. Обвислые щеки, морщинистые, все в
старческих пятнах, почти совсем закрывали глаза, оставляя лишь узенькие
щелки. Тщательно прилизанные пряди жидких волос свидетельствовали о
невероятном эгоизме, как правило, свойственном агрессивным, нигилистски
настроенным личностям.

Место его постоянного компаньона пустовало. Два апоплексических удара
настолько ухудшили его здоровье, что не позволили ему разделить трапезу
старого джентльмена.

У сидевшего в одиночестве человека было изнеженное, бабье лицо. В
ожидании ленча он пристально смотрел на стоявший напротив стул, будто
стремился увидеть того, кого иногда называли alter ego. Но стул оставался
пустым, и, быть может, именно поэтому у старого джентльмена время от времени
начинали дрожать пальцы, а рот дергался в гримасе. Казалось, этот человек
сам создает вокруг себя вакуум. Метая молнии по сторонам, его глаза смотрели
настороженно, как бы выискивая действительное или воображаемое зло.

В этот день постоянный официант клиента был нездоров, и посетитель
воспринимал его отсутствие как личное оскорбление, всячески подчеркивая это.

Приготовленный для десятого столика фруктовый салат с творогом уже
проследовал из кухни на раздаточный стол. Светловолосый мужчина, временно
работавший в ресторане вторым помощником шеф-повара, сортировал подносы с
готовыми блюдами, оценивая опытным глазом внешний вид каждого из них.

Вот он остановился перед фруктовым салатом, будто разглядывая его. В
руках он держал блокнот для заметок. Под ним скрывались серебряные щипцы,
зубчики которых сжимали белую капсулу. Улыбнувшись официанту, с озабоченным
видом входившему в этот момент в раздаточную, блондин прикрыл щипцы
блокнотом, быстрым движением погрузил их в творожную горку, вынул оттуда и
двинулся дальше.

Спустя некоторое время он опять подошел к заказу для десятого столика,
поправил вилкой творожную горку и отошел, удовлетворенный. Капсула содержала
слабую дозу одного из галлюциногенов - лизергиновую кислоту бутанамида.
Через семь-восемь часов после приема она растворится, и тогда наркотик
начнет действовать - вызовет состояние стресса и потерю ориентации во
времени и пространстве. Большего и не требовалось. Главное, что к моменту
смерти в крови не останется никаких следов введенного препарата.

В полностью изолированном помещении, без окон, сидела женщина средних