всяких угрызений совести последовала моему примеру. Набрав основательный
запас, мы направились к конюшне, куда я вошел один, держа пистолеты
наготове. Я рассчитывал, что старый арап, несмотря на подагру и ревматизм,
не позволит мне беспрепятственно оседлать и взнуздать мою лошадь, и решил
раз навсегда излечить его от всех болезней, если он вздумает мне
пакостить. Но, по счастью, он к тому времени так изнемог от болей, как
прежде перенесенных, так и тех, которые продолжал испытывать, что,
казалось, даже не заметил, как я вывел лошадь из конюшни. Дама ждала меня
у дверей. Мы со всей поспешностью устремились по коридору, который вел к
выходу из подземелья. Подходим к решетке, отпираем замок, и вот мы у
трапа. Нам стоило больших усилий его поднять или, точнее говоря, мы смогли
осуществить это только благодаря притоку новых сил, которые придала нам
жажда свободы.
было тотчас же удалиться оттуда. Я вскочил в седло, дама села позади меня,
и, пустившись галопом по первой попавшейся тропинке, мы вскоре выехали из
лесу. Перед нами оказалась равнина, пересеченная несколькими дорогами; мы
выбрали одну наугад. Я смертельно боялся, чтоб она не привела нас в
Мансилью и чтоб мы не повстречали Роландо и его товарищей, что легко могло
случиться. К счастью, мои опасения не оправдались. Мы прибыли в город
Асторгу около двух часов пополудни. Я заметил людей, разглядывавших нас с
большим любопытством, точно женщина, сидящая на лошади позади мужчины,
была для них невиданным зрелищем. Мы остановились у первой гостиницы, и я
прежде всего приказал насадить на вертел куропатку и молодого кролика.
Пока выполняли мои приказания и готовили нам обед, я проводил даму в
горницу, где мы, наконец, вступили в беседу: дорогой этого нельзя было
сделать, так как мы ехали слишком быстро. Тут моя дама выразила мне свою
признательность за оказанное ей одолжение и сказала, что после столь
великодушного поступка она не может поверить, чтоб я был товарищем тех
разбойников, из рук которых ее вырвал. Тогда я рассказал ей свою историю,
чтоб укрепить ее в добром мнении, которое она обо мне составила. Этим я
внушил ей доверие и побудил поведать свои злоключения, которые она
передала мне так, как это будет изложено в следующей главе.
мой, дон Мартин, истратив на военной службе почти все, что досталось ему
по наследству, был убит в Португалии во главе полка, которым командовал.
Он оставил мне столь скромное состояние, что меня считали довольно
незавидной невестой, хотя я была единственной дочерью. Невзирая, однако,
на мои ограниченные средства, у меня не было недостатка в поклонниках.
Несколько кавалеров, из самых знатных в Испании, искали моей руки. Но
среди них один только дон Альвар де Мельо обратил на себя мое внимание. Он
действительно был красивее своих соперников, но еще более серьезные
достоинства склонили мое сердце в его пользу. Он обладал умом,
скромностью, храбростью и честностью. Кроме того, его можно было назвать
галантнейшим светским человеком. Нужно ли было устроить празднество, - он
делал это как нельзя лучше; участвовал ли он в турнирах, - все приходили в
восхищение от его силы и ловкости. Словом, я предпочла его всем остальным
и вышла за него замуж.
отдаленной части города дона Андреса де Баеса, одного из своих прежних
соперников. Они обменялись колкостями и обнажили шпаги. Это стоило жизни
дону Андресу. Но так как он доводился племянником вальядолидскому
коррехидору, человеку бешеному и к тому же смертельному врагу дома Мельо,
то дон Альвар счел необходимым как можно скорее покинуть город. Он
поспешно вернулся домой и, пока ему седлали лошадь, передал мне то, что
произошло.
необходимо. Вы знаете коррехидора; не к чему обольщаться: он будет меня
свирепо преследовать. Вам известно, каким весом он пользуется; мне
небезопасно оставаться в королевстве.
видел во мне, что не мог продолжать. Я заставила его взять с собой золото
и несколько драгоценностей; затем он обнял меня, и в течение четверти часа
мы только и делали, что сливали вместе вздохи и слезы. Наконец, ему
доложили, что лошадь подана. Он вырывается из моих объятий, он уезжает и
покидает меня в таком состоянии, которого я не могу выразить словами. Ах,
какое б было счастье, если б чрезмерность моей скорби тогда же свела меня
в могилу! От скольких горестей и невзгод избавила бы меня смерть!
об его побеге. Он послал за ним в погоню всех вальядолидских альгвасилов
(*20) и не упустил ни одного средства, чтоб заполучить его в свои руки.
Тем не менее супруг мой ускользнул от его мщения и сумел укрыться в
безопасном месте. Тогда судья увидел, что принужден ограничить свою месть
удовольствием отнять имущество у человека, крови которого жаждал. Это ему
вполне удалось: все, что принадлежало дону Альвару, было конфисковано.
существовать. Пришлось вести замкнутый образ жизни и держать в качестве
прислуги только одну женщину. Я проводила все дни в слезах, но оплакивала
я не бедность, которую терпеливо переносила, а отсутствие любимого
супруга, не подававшего никаких вестей. Между тем, при нашем грустном
расставании он обещал уведомлять меня о своей судьбе, в какой бы угол мира
ни занесла его злополучная звезда. Однако прошло семь лет, а я ничего о
нем не слыхала. Неведение, в котором я находилась относительно его участи,
погружало меня в великую печаль. Наконец, дошло до меня, что, сражаясь в
Феце (*21) за короля португальского, он потерял свою жизнь в бою. Известие
это принес мне человек, недавно вернувшийся из Африки; он заверил меня,
что хорошо знал дона Альвара де Мельо, что служил с ним вместе в
португальской армии и сам видел, как супруг мой погиб в сражении. Он
присовокупил к этому еще некоторые обстоятельства, окончательно убедившие
меня, что дона Альвара нет более в живых. Эта весть только усилила мою
печаль и побудила принять решение никогда больше не вступать в брак.
ла Гуардиа. Он принадлежал к числу тех старых вельмож, которые
обходительным и изысканным обращением заставляют забыть про свои лета и
все еще умеют нравиться дамам. Однажды ему случайно рассказали историю
дона Альвара и описали меня так, что ему захотелось со мной познакомиться.
Чтоб удовлетворить свое любопытство, подговорил он одну мою родственницу,
и та, условившись с ним, зазвала меня к себе. Маркиз тоже явился. Он
увидел меня, и я ему понравилась вопреки скорби, которая запечатлелась на
моем лице. Но зачем говорю я "вопреки"? Быть может, он был тронут именно
грустным и томным видом, свидетельствовавшим в пользу моей верности; быть
может, моя тоска воспламенила в нем любовь. Поэтому он не раз повторил
мне, что считает меня чудом постоянства и что завидует моему мужу, сколь
бы горестна ни била его судьба. Словом, он был поражен моими достоинствами
и ему не понадобилось второго свидания для того, чтоб в нем созрело
решение жениться на мне.
посредничеству моей родственницы. Та наведалась ко мне и стала
уговаривать, что неразумно долее зарывать свою красоту, поскольку супруг
мой, как гласило известие, окончил жизнь в Феце, что я достаточно
оплакивала человека, с которым меня связывали столь кратковременные узы, и
что я должна воспользоваться представившимся мне случаем, который сделает
меня счастливейшей из женщин. Затем она принялась превозносить древний род
старого маркиза, его великие богатства и прекрасный характер. Но, несмотря
на красноречие, которое она расточала по поводу всех его преимуществ, ей
не удалось меня уговорить. Не сомнения в смерти дона Альвара и не боязнь
увидеть его вдруг, в самый неожиданный момент, останавливали меня.
Отсутствие склонности или, вернее, отвращение, испытываемое мною к
вторичному браку после всех несчастий первого, было тем препятствием,
которое моей родственнице надлежало преодолеть. Но она не отступила:
напротив, она удвоила старания в пользу дона Амбросио и привлекла всю
семью на сторону вельможи. Родственники мои стали настаивать на том, чтоб
я не отказывалась от столь блестящей партии: они мне непрестанно докучали,
досаждали, не давали покоя. Правда, бедность моя, возраставшая с каждым
днем, немало способствовала тому, чтоб преодолеть мое сопротивление. Если
бы не ужасная нужда, я бы никогда не решилась на это.
родни и вышла замуж за маркиза де ла Гуардиа, который на следующий же день
после свадьбы увез меня в свой прекрасный замок возле Бургоса, между
Грахалем и Родильяс. Он воспылал ко мне страстной любовью; во всех его
поступках чувствовалось желание мне угодить; он всячески старался
предупредить мои малейшие желания. Ни один муж не питал такого уважения к
жене и ни один любовник не оказывал столько внимания своей возлюбленной. Я
восхищалась человеком, обладавшим таким привлекательным характером, и до
известной степени мирилась с утратой дона Альвара благодаря тому, что
составила счастье такого супруга, как маркиз. Невзирая на разницу в летах,
я полюбила бы его страстно, будь я в состоянии любить кого-либо после дона
Альвара. Но постоянные сердца умеют любить только раз. Воспоминание о
первом супруге делало тщетным все старания второго понравиться мне. И
потому на его нежные чувства я могла отвечать только искренней
благодарностью.
горницы, чтоб подышать свежим воздухом, я увидела человека, похожего на
крестьянина, который пристально уставился на меня. Я приняла незнакомца за
подручного нашего садовника и не обратила на него никакого внимания. Но на
Андреев Николай
Посняков Андрей
Гюго Виктор
Лукин Евгений
Глуховский Дмитрий
Пехов Алексей