Дюбура; он, почти голый, сидел между двух служанок Дельмонс, которые усердно
возбуждали грязную похоть этого развратника. Еще больше она перепугалась,
когда услышала, как за ее спиной захлопнулись двери, и увидела на лице
хозяйки выражение, сулившее ей самые ужасные неприятности.
женщины, - неужели вы приготовили для меня новую ловушку? Как это возможно,
чтобы хозяйка так подло воспользовалась беззащитностью и нищетой своей
несчастной служанки! О какой ужас, великий Боже! Какое неслыханное
преступление вы совершаете против всех небесных и человеческих законов!
проворчал Дюбур и, приподнявшись, прижал свои грязные губы к нежным устам
Жюстины, которая в ужасе отшатнулась. - Да, да, - продолжал монстр, - сейчас
ты узнаешь, что такое злодейство, после чего твоя гордая добродетель
покорится мне окончательно.
совершенно обнаженная, в окружении служанок, предстала перед алчным взором
финансиста.
минимум два удовольствия подряд, решил приберечь для последнего то из
сокровищ целомудрия Жюстины, к которому он стремился сильнее всего, поэтому
для утоления первого пыла старика подготовили маленькую вагину. Злодей
приблизился, его подвела сама Дельмонс и, взявши в руку орудие сластолюбия,
начала вводить его в тело жертвы. Но Дюбур, как гурман, как ценитель тонких
деталей, захотел предварить главное событие некоторыми похотливыми
мерзостями, которые всегда оказывали большое воздействие на его потухшие
чувства. Злодей решил полюбоваться основным предметом своего вожделения, а
зад Жюстины был просто великолепен. Ему быстро предложили его, он наградил
его увесистыми шлепками, заставил снова перевернуть жертву, грубо потрепал
нежную поросль в ее промежности, несколько раз ущипнул ей соски и принялся
за трех окружавших его красоток, желая подвергнуть их тем же испытаниям.
Особенно возбуждала его одна из служанок, пышнотелая дева семнадцати лет,
будто специально созданная для живописцев и прекрасная, как ангел. К
несчастью, в продолжение этой прелюдии его ласкали слишком активно и умело,
и увы, случилось то же самое, что и в прошлый раз. Дюбур даже не успел
прикоснуться к Жюстине: манящее, хорошо подготовленное отверстие было
раскрыто, но трепещущее оружие сникло на глазах, выбросив из себя
переполнявшие его соки еще до того, как достигло цели. Оргазм Дюбура был
внезапный и неудержимый, и он потерял голову, поэтому не могло быть и речи о
том, чтобы взломать крепость девственности.
бедную Жюстину и размазывая свою сперму по ее нижним губкам. - Ах ты мерзкая
тварь, из-за тебя у меня ничего не получилось.
охраняет эту маленькую сучку, но он не всегда будет победителем: она никуда
от нас не денется. Давай восстановим твои силы, у меня есть для этого
хорошие средства.
известна, затем ему подали бульон с ароматическими пряностями, действие
которого, по ее словам, было волшебным. К этим возбуждающим средствам
прибавились новые упражнения: не осталось ничего, не испробованного тремя
женщинами, их похотливость была неистощима на выдумки, они могли
удовлетворить любой вкус, разжечь любую страсть; становясь то рабынями, то
торжествующими жрицами любви, они то и дело меняли позы, а прекрасное в
своей наготе тело Жюстины, слезы и жалобы очаровательной девочки придавали
этой сцене необыкновенную пикантность. Дюбур оживился и вновь приблизился к
предмету своего вожделения. Ему снова, как и в первый раз, подставили
девичье влагалище.
принесло мне несчастье, я его ненавижу. Я хотел сорвать цветок невинности,
но с природой не поспоришь; так что подавайте мне жопку, милые дамы, только
туда я сброшу свой заряд.
распутник начал с поцелуев, которые доказывали, до какой степени владеет его
мыслями эта восхитительнейшая часть женского тела. Дельмонс в то время, как
две ее наперсницы раздвигали изящные полушария, направляла в отверстие
инструмент. Первое же прикосновение исторгло из горла Жюстины ужасный крик,
и ее движение помешало натиску. Но Дюбур продолжал свои попытки, и Жюстина
дернулась с такой силой, что вырвалась из рук, державших ее, и мгновенно
забралась под кровать, испуская вопли и рыдания. Оттуда, словно из
неприступной крепости, наша героиня решительно заявила, что никакие просьбы
и угрозы не заставят ее вылезти, что она скорее погибнет, чем сдастся.
Озлобленный Дюбур начал тыкать под кровать тростью, а Жюстина, проворнее,
чем угорь, ускользала от ударов.
задохнется под матрацами.
возбуждать себя и тискать обнаженные прелести, предлагаемые ему и слева и
справа, природа во второй раз обманула его преступные надежды: не успел он
погрузиться в задний проход семнадцатилетней красотки, о которой мы только
что рассказывали, как пламя его чувств погасло, и это позволило бедной
Жюстине надеяться на спокойную ночь. Но несчастная не переставала дрожать, и
никакие уговоры не могли заставить испуганную девочку покинуть свое убежище,
пока она не убедилась, что Дюбур ушел. Тогда она вылезла и, прежде чем
проскользнуть в свою комнату долго, самым трогательным образом умоляла
хозяйку позволить ей уйти из этого дома, где ее добродетель каждую минуту
подвергается столь жестокому испытанию. Дельмонс отвечала презрительным
молчанием.
о том, что после оскорбления, которое она нанесла обоим злодеям, на ее
голову скоро обрушатся самые суровые кары.
комод великолепные, оправленные в бриллианты часы; закончив свои дела она их
забирала, а если иногда забывала, Жюстина незамедлительно приносила их
хозяйке. Через три дня после события, о котором мы рассказали, часы мадам
Дельмонс пропали, и их нигде не могли найти. Спросили Жюстину, которая за
них отвечала, но та только руками развела. Дельмонс ничего не сказала, но
вечером следующего дня едва Жюстина, удалившись к себе, положила голову на
пропитанную слезами подушку, чтобы забыться недолгим и неспокойным сном,
дверь ее комнаты с грохотом распахнулась. И о святое небо! На пороге стояла
сама хозяйка вместе с комиссаром полиции, а за их спиной толпились какие-то
люди.
- Эта негодница украла мои часы, вы их найдете в этой комнате...
Жюстина, вскакивая с постели. - Кому, как не вам, знать, что я честна перед
вами и невинна?
четверых людей, сопровождавших комиссара. И о великий Боже, она узнала
Дюбура! Это был он, этот ненасытный распутник: не удовлетворившись
невероятной мерзостью, до которой довело его злодейство, он дошел до того,
что под видом поверенного явился сам, чтобы увидеть в искаженном лице своей
обреченной жертвы все тончайшие нюансы боли и отчаяния - плоды своей
жестокости; разумеется, это была изощренная подлость, но она должна была
подействовать самым благотворным образом на столь развращенную душу.
бедняжку никто не услышал. Между тем начался обыск, и часы нашлись. Дюбур,
который только что незаметно сунул их под матрац, сам показал находку
комиссару. При таких уликах отпираться было бесполезно. Жюстину схватили,
Дюбур выспорил честь связать ее собственными руками. Грубые веревки,
завязанные рукой порока, немилосердно ранили нежные запястья простодушия и
невинности. Присутствующим показалось, что во время этой процедуры злобный
сатир умудрился прижать к своим чреслам руки, которые он связывал, чтобы
жертва узнала, какой эффект производит эта жестокая сцена на его плотские
чувства.
Сам Дюбур и его лакей, переодетый в жандарма, сопровождали несчастную до
тюрьмы, которую злодей заранее выбрал для своей жертвы. Невозможно описать
грубости и унижения, которые претерпела Жюстина, оказавшись в экипаже
наедине с Дюбуром и его сообщником. Да и как могла защититься она со
связанными руками? Поразительным же было то, что сама Фемида на этот раз
помогала пороку. Лакей держал пленницу, а Дюбур задирал ей юбки, шарил
жадными лапами по ее телу, целовал ее грязными губами. Но, к счастью,
распутник был слишком возбужден, и природа не дала ему достаточных сил для
свершения преступления, и снова алтарь остался лишь окропленным семенем,
которому чрезмерный пыл помешал пролиться в глубины святилища. Фиакр приехал
на место, пассажиры вышли, и нашу героиню посадили за решетку как воровку,
не дав ей сказать ни единого слова в свое оправдание.
нищетой, где несчастье есть убедительная улика против подсудимого, не
отнимает много времени. И несправедливый приговор подтверждает, что человек,
который мог совершить преступление, уже совершил его; мнения судей зависят
от положения обвиняемого, и когда золото или высокородность не
свидетельствуют в пользу обвиняемого, невозможность его невиновности
становится доказанной.
свидетельства адвокату, которого выделили ей; ее обвинила хозяйка, часы были
найдены в ее комнате - было ясно, что она их украла. Когда она рассказала о
попытках соблазнения, о покушениях на ее честь, о маскараде Дюбура, о его
Корнев Павел
Лукин Евгений
Березин Федор
Каменистый Артем
Трубников Александр
Пехов Алексей