выругался и подумал: "Никогда не остается времени на
вечность!", и с этой мыслью он подбежал к окну. В ночной
темноте было ясно видно, что из стоявшей напротив башни, в
которой скрывался капитан Опуич, валит дым. Тенецкий не верил
своим глазам. Башня Опуича горела. Времени на раздумья не
оставалось. Ведь если в башне действительно пожар, тот, другой,
мог или сгореть вместе с ней, или выскочить через единственную
дверь прямо на мушку Тенецкому.
просто невероятно. Тенецкий схватил подзорную трубу и начал
внимательно рассматривать выход из башни, немного при этом
высунувшись за окно. И тут капитан Опуич одним выстрелом выбил
стекло из подзорной трубы и глаз из головы Тенецкого, а спустя
мгновение выскочил из пламени пожара, который он сам же и
устроил.
лежал Тенецкий, вошел человек такого мощного сложения, что,
казалось, мог бы унести и церковный колокол. Он был одет в
роскошный мундир офицера французской кавалерии, а в руках у
него было ружье. Подбежав к распростертому на полу Тенецкому,
он отшвырнул ногой его оружие и почувствовал непреодолимое
желание помочиться на поверженного врага. Однако, увидев в углу
башни скорчившуюся и перепуганную девушку, сдержался, подошел к
ней, обнял и стал тихим голосом утешать. Он шептал, как будто
молился:
Господи, Боже мой? Как же Ты допустил, Господи, что мы Тебя не
перед собой ставим, а за спину прячем? А этот-то обманул меня,
да не перехитрил. И что ж мы живем, будто соль в море бросаем,
только тратим ее да воду портим. Боже ты мой! Куда нас это
заведет?
голове:
и жених, оба поседели, пока тебя искали.
поджидали два человека -- Растинин брат и ее жених, Еремия
Калоперович. У брата в руках было ружье, а Еремия держал под
мышкой черную шкатулку, украшенную слоновой костью, в которой
находился Растинин кларнет. Она, однако, даже не посмотрела на
них. Не говоря ни слова, взяла у своего жениха черную шкатулку
и направилась в ночной мрак вслед за капитаном Опуичем. Тот,
удивленный, оглянулся и сказал:
Одумайся.
отказалась покинуть его.
капитан постился, ел только чечевицу и пил ракию. И не мог
расслабиться. В корчму вошла нищенка с мужской шляпой в руках и
закричала:
жизни не обманули своего мужа! Только они! Другие пусть не
лезут...
пуговицу и бросила ее в шляпу. Капитан улыбнулся и повел ее с
собой спать. По дороге он бормотал:
верил, что, чем больше людей перебьет, тем дольше жить будет.
Воистину глупость. Суть же в другом: никогда не известно, кто
кого на самом деле убил -- победитель побежденного или
побежденный победителя. Тенецкий сейчас лежит там, в этой
башне, птицы уже садятся на него, как на ветку, и он не знает,
что, может быть, я более убит, чем он...
кобыла-двухлетка, Растина осыпала его поцелуями и хотела что-то
шепнуть ему на ухо, но он ладонью закрыл ей рот.
это не имеет значения. Потому что именно я сделаю тебя
женщиной.
губы у нее сами раскрылись. Она заплакала и шепнула ему на ухо:
изумлением понял, что она была девственницей.
сражений в Сремски-Карловци, потому что капитан Опуич не мог
возить ее за собой из боя в бой, она первым делом разыскала
Еремию Калоперовича, бывшего своего жениха. На руке у него был
виден шрам от пули покойного Пахомия Тенецкого, а в бороде --
звездочки седины.
невинность, которая тебя презирает и которая тебе родит чужого
ребенка, женись на мне, -- сказала она киру Еремии. Он подумал:
"Боль -- это эхо чужой боли" -- и взял ее в жены.
поселилась в просторном доме Калоперовича на Шекер-сокаке.
Сначала у нее родился сын Арсений, потом дочь Дуня.
нетерпимости, и единственная его странность состояла в том, что
иногда в его речи слова удивительным образом перескакивали с
места на место, потому что он всегда хотел сказать сразу две
вещи. Он рассказывал детям, что в морях есть такие рыбы,
которые могут выдержать только строго определенное количество
соли. И если вода окажется более соленой, чем они переносят, у
них начинается помутнение разума. Так же обстоит дело и с нами.
Потому что человеческое счастье как соль. Когда его слишком
много, теряешь рассудок.
рыбьей чешуи и подписал их на "Сербскую газету императорского
города Вены". Дуня выросла в худенькую, прожорливую девочку.
Она запихивала в себя, во все отверстия своего тела, все, что
попадалось ей под руки, -- пуговицы, кузнечиков, поющие юлы,
живую рыбу, шпильки для волос, зерна фасоли, улиток, мячи,
морковь, яйца, стручки гороха, пузырьки с одеколоном, огурцы,
стеклянные шарики, венецианские альманахи, карандаши, дверные
ручки, часы с музыкой, а однажды даже рыбий пузырь, который у
нее внутри лопнул...
сербско-латинскую школу, откуда в первый же день привел домой
удивительного ребенка, ласкового, как котенок, но уже
напичканного латинскими цитатами и при этом хорошенького, как
куколка. Эту куколку, а точнее говоря, кукленка, звали
Авксентий Папила, и он был соседом Арсения по парте и дальним
родственником одного отставного генерала. Сирота, не имеющий
никаких средств, Папила в обносках своих соучеников выглядел
гораздо наряднее, чем они в новой, дорогой одежде. От рождения
у него был маленький шрам на виске, и это придавало ему
загадочный вид.
нем товарищи, но при этом любили его. Его обожали все кошки,
все попадьи и все школьники Карловцев. Из-за этого, а может, и
из-за чего-то другого, повсюду, где бы Папила ни появился, о
нем рассказывали невероятные, а зачастую даже просто страшные
истории. Самым замечательным было то, что он сам этих историй
никогда не слышал и бывал изумлен, случайно узнав про себя
что-нибудь из того, что говорили. Иногда он чувствовал, что
жизненный путь перед ним извивается, как червяк.
проводил теперь в большом доме Калоперовича, почти не бывая в
своем бедном жилище. Как-то вечером он начал переписывать для
себя и Арсения рукописный учебник, взятый на несколько дней у
одного из учеников. Он писал своим прекрасным почерком, макая
перо то в чернильницу, то в свой рот и громко произнося
переписываемые фразы:
Juventuti Illyrico-Rasciane tradita ac explicata in Collegio
Slavono-Latino Carloviciensi, Anno Domini...
ним смеялась госпожа Растина, указывая на его лицо,
перепачканное чернилами. Она обтерла ему губы своим надушенным
рукавом.
скучно.
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Андреев Николай
Контровский Владимир
Бажанов Олег
Афанасьев Роман