Монтрей и маркизе де Сад, после чего вдвоем с Анной идет к дверям.)
Шарлотта!
когда-нибудь еще побывать в этом доме, так что отныне по самый гроб тебя
будут окружать исключительно добродетельные и высоконравственные лики.
Посмотри как следует и запомни это лицо грешницы.
друг на друга.
назад, когда ты примчалась молить меня о помощи, ты ведь утаила от меня
многое... Мерзость и распутство! Когда Анна открыла мне глаза, я,
естественно, переменила свое решение. Написала прошение королю, и тот через
посла в Сардинии потребовал выдачи Альфонса. Видишь, всему было причиной то,
что ты затеяла играть со мной в прятки... А что касается теперешней истории,
то, поверь, я устроила все для твоего же блага. Целых шесть лет мы были с
тобой врагами - я прилагала все усилия, чтобы не выпустить Альфонса из
тюрьмы, ты, наоборот, делала возможное и невозможное, чтобы вернуть ему
свободу. Мать с дочерью враждовали между собой! А ведь я уже стара, силы
оставляют меня, мне одиноко. Я тверда в своем решении держать беспутного
зверя взаперти, но война с родной дочерью разрывает мне сердце. Ведь я
заботилась только о твоем счастье.
от радости, когда я наконец стала добиваться пересмотра приговора. Прошлые
обиды сразу забылись, мы с тобой снова зажили душа в душу, как в старые
добрые времена. Я потому и скрывала от тебя так долго вердикт Судебной
палаты, что знала - твоя радость будет преждевременной. И Анне велела ничего
не говорить. А когда утаивать истину стало уже невозможно, решила: дай хоть
доставлю тебе несколько радостных минут. Ты сияла от счастья, а материнское
сердце разрывалось от жалости и горя... Ну а клевете этой ведьмы графини де
Сан-Фон ты не верь - она все перевернула с ног на голову.
жестокость, чтобы у тебя наконец раскрылись глаза. Пойми же, я вынуждена
была прибегнуть к этой уловке. Я надеялась, что ты избавишься от наваждения
и выкинешь Альфонса из головы...
этому чудовищу? Ведь он-то никогда тебе верен не был. Это в тюрьме он льет
крокодиловы слезы, пишет жалостные письма, уверяет тебя в любви и клянется в
верности. Но стоит ему выйти на свободу, и все начнется сызнова. Ты же не
слепая!.. Откажись от него. Это единственный путь к твоему счастью.
устроить преступнику побег из тюрьмы?
моя душа настолько слита с душой томящегося в темнице Альфонса... Бессчетное
количество раз подавала я прошения о помиловании - и все тщетно. Я сидела
ночи напролет в пустом замке и думала только об одном - как устроить побег.
И посоветоваться было не с кем, я - совсем одна! Это походило на шахматную
партию: я двигала фигуры слоновой кости, пробуя комбинации одну за другой. И
наконец слоновая кость наполнилась пламенем, стала краснее коралла - план
был составлен! Разрабатывая детали, я чувствовала биение сердца Альфонса -
где-то совсем рядом. И я поняла. Когда Альфонс замышлял новое бесчинство,
стремясь в своих исследованиях порока как можно ближе подобраться к
недостижимому, он испытывал нечто подобное. Нет, не нечто подобное, а именно
то же! Не было в мире человека более одинокого, чем он, когда в его голове -
втайне от всех - составлялся план очередного преступления. Это куда страшнее
огня неразделенной любви - ведь надежды на взаимность нет, лишь стремление
любыми средствами дорваться до неосуществимой мечты, воплотить ее на земле,
в определенной точке времени и пространства. И заранее известно наверняка -
в последний момент добыча ускользнет из рук... Я ощущала совершенно то же.
Понимала - даже увенчайся затея успехом, меня ждет лишь опустошенность.
Втайне строила я свои планы и знала, что они бессмысленнее, чем самая
безнадежная из неразделенных любо-вей... Нет, на признательность Альфонса я
не рассчитывала.
от всех? Ничего удивительного. Каждый, кто разрывает сети праведности и
законности, остается один-одинешенек. Так всегда говорил твой отец.
Несчастный, ему и в голову не могло прийти, что такая участь ожидает его
собственную дочь.
которую было не под силу никому из смертных. Мы были связаны крепче, чем в
минуты самых страстных объятий.
упрямства - любовь? Это выше моего разумения! Какая любовь - ведь он-то тебя
не любит, ты губишь жизнь из-за пустой химеры! (Язвительно.) Рене, уж будем
говорить начистоту: ведь твой муж - он даже и не человек вовсе.
супружеская добродетель.
добродетель. Отчего, интересно? Я давно заметила: любые, самые
белоснежно-благородные слова, когда речь заходит об Альфонсе, становятся
чернее угля. Чернее китайского лака!
Если вы хотели разлучить меня с мужем, не следовало запирать его в тюрьму -
вы совершили ошибку. Я буду писать ему, ходить на свидания. Для него я -
единственное человеческое существо на всем белом свете. Я - его надежда, и
мы оба с ним знаем это.
знаешь, незаметно для нас обеих мы идем с тобой одной дорогой. И радости у
нас с тобой одни и те же. Вот слушаю тебя и думаю: ты ведь тоже счастлива,
что посадила Альфонса в клетку - клетку твоей любви. Теперь ты обрела
душевное спокойствие. Он один, беспомощен, вся надежда только на тебя.
Никаких мук ревности, а? Пусть теперь он поревнует, а? Представляешь, не в
силах избавиться от навязчивых, душераздирающих видений, он напишет тебе
ревнивое письмо. А ты будешь с наслаждением читать и перечитывать его,
блаженно улыбаясь... Ну, будь же честной. Признай, что, хоть на устах твоих
горечь, в глубине души ты мне благодарна. Мы обе с тобой хотели посадить его
в клетку, и это роднит тебя и меня. Разве нет?
свободу, и он сразу же превратит твою жизнь в ад?
только помогите! Сделайте так, чтобы его освободили!
желаешь? А сама знаешь, что ничего, кроме мук, он тебе не принесет. Тебе
что, доставляет наслаждение терпеть муки?
мука. Значит, единственная твоя радость - его освобождение? В этом твое
счастье?
свободы для своего мужа? Разве можно вообразить себе большее счастье, чем...
становится мерзостным. Я хочу услышать, что для тебя счастье!
светом - и это счастье. Лежать зимой в холодной спальне замка одной,
мерзнуть и представлять себе жарко натопленную комнату и в ней Альфонса, в
этот самый миг подносящего пылающий сук к голой спине связанной женщины. Вот
оно - мое счастье! Страшные, кровавые слухи, стелющиеся как полы пурпурной
королевской мантии... Идешь по улице городка и смотришь в землю - ты,
супруга господина здешних мест! Вот какое это счастье. И еще - счастье
бедности, счастье позора... Такое, матушка, счастье обрету я, добившись
свободы для Альфонса.
Корнев Павел
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Сапковский Анджей
Андреев Николай