Чтение 9–й страницы книги ~Мальчик из саванны~

выступ-кнопку.

Сан непонимающе взирал на гранитную стену: никакой пещеры не было. И
вдруг стена раскололась, открылся темный провал. Мальчик отшатнулся. Но Иван
втолкнул его в "пещеру" и усадил в кресло перед пультом. Вход в кабину
бесшумно замкнулся. В тот же миг засветились многоцветные огоньки пульта, и
начался бег сквозь столетия.

Переход из ареала длился пятнадцать минут. Все это время Сан, сжавшись в
кресле, оцепенело глядел, как на стене извиваются красные и зеленые змеи, а
на доске перед ним мелькают огненные изогнутые палочки-цифры.

Когда цифры на темпоральной шкале замерли на нуле, стена разомкнулась и в
"пещеру" хлынул яркий свет.

- С благополучным возвращением, - услышал Яснов голос Октавиана и увидел
его полное улыбающееся лицо.

Иван взглянул на поникшего в кресле Сана и встревоженно спросил:

- Что с ним?

- Ничего особенного. Хроношок. То же было и с тобой. Там...

Сан зашевелился, встал и вышел из кабины с широко открытыми глазами.
Пошатываясь, он брел наугад.

- На первых порах то же самое было и с тобой, - повторил Октавиан. - Ну и
напугал ты нас, когда лунатиком шатался по ночной саванне. Вот так же сейчас
и мальчишка: все видит, но ничего пока не понимает.

"Какой он грязный!" - мысленно воскликнул Иван. Только сейчас, при ярком
свете искусственного солнца, он по-настоящему разглядел мальчика, большие, в
цыпках и ссадинах, ступни его ног, мозолистые руки, худое, остроносое лицо.
В спутанных, грязнопепельных волосах и по засаленной шкуре ползали
насекомые. Яснов поежился, вспомнив, что в сумерках древней степи он обнимал
и гладил по голове этого дикого заморыша.

Подплыла платформа с людьми в белых халатах. Они дали Сану что-то
понюхать и увезли с собой мгновенно уснувшего мальчика.

Утром следующего дня Иван Яснов был уже дома, в Байкалграде. Прошелся по
залитым солнцем комнатам, в библиотеке надолго остановился у книжных полок.
Прославленный космопроходец, а теперь уже и времяпроходец Иван Яснов с
увлечением коллекционировал старинные, еще на бумаге отпечатанные книги.

К своему удовольствию, Иван обнаружил на полке новое приобретение -
редчайшую книгу древнеримского императора и философа Марка Аврелия "К самому
себе". Он раскрыл ее и стоя углубился в чтение. Мог ли Иван тогда подумать,
что восемь лет спустя будет мучительно вспоминать один из афоризмов Марка
Аврелия? И вспоминать в неожиданном для себя качестве - колдуна...

Яснов положил книгу на стол и мысленно похвалил домашнего робота:
"Молодец. Обменял у кого-то. Или... Или украл?"

Домашние киберы у коллекционеров, увы, повально страдали древним недугом.
Незаметно похитить редкую книгу, марку или монету не считалось у них
зазорным. Да и сами коллекционеры частенько смотрели на это сквозь пальцы:
дескать, что с них, роботов, возьмешь... Но с некоторых пор Ивана это стало
раздражать.

Он подошел к полке и увидел, что три книги, отложенные для обмена, на
месте. Все-таки украл! "Жулик, - нахмурился Иван. - Сейчас я ему задам".

- Афанасий! - громко крикнул он.

В дверях возник Афанасий - биоэлектронный детина в комбинезоне,
сложенный, как античный бог. В толпе людей домашних роботов можно было
узнать лишь по наивно-туповатым физиономиям, по эталонным,
утрированно-правильным чертам лица.

Взглянув на книжную полку, Афанасий понял, что предстоит нагоняй, и
тотчас изобразил раскаяние. Покраснел, воровато спрятал глаза.

- Ладно уж, иди, - рассмеялся Иван. - И поставь завтрак.

Кибер облегченно вздохнул и удалился в кухню. После завтрака Иван зашел к
Октавиану Крассу. Жил тот рядом, в таком же одноэтажном коттедже.

- Ну как мальчик? - спросил Иван.

- В терапевтическом и учебном сне, под перекрестным облучением, - охотно
рассказывал Октавиан, - залечиваются раны, ссадины, порезы, а мозг впитывает
знания о нашем мире. Очнувшись, Сан будет знать наш язык, быстро освоится с
предметами быта и даже летательными машинами.

- Ну, это еще поглядим...

- Не усмехайся. В его веке процесс антропогенеза, становления человека
давно закончился. Биологически по нервной организации Сан такой же, как и
ты, как любой из нас.

- Знаю, что он кроманьонец. Ну, а психическая структура? Окостеневшие
нейронные связи в мозгу? Вера в духов и прочие суеверия? Мне искренне жаль
парнишку. Приживется ли он у нас?

- Через полгода ты его не узнаешь, - пообещал Октавиан.

Они расстались, не убедив друг друга. Октавиан улетел в институт времени
"Хронос", а Яснов - на космодром, где модернизировался его корабль "Призрак".

Во второй половине дня Иван вернулся домой. Вот здесь-то, в его необычном
кабинете, и начиналась настоящая работа. Нажим кнопки - и перед столом,
похожим на пульт управления корабля, развертывался экран. Не выходя из
кабинета, Иван мог консультироваться с любыми специалистами, присутствовать
на заседаниях, принимать участие в спорах. Нажим другой кнопки - и земной
мир исчезал. Перед столом-пультом распахивалась бездна, населенная легионами
солнц, кометами, темными и светящимися туманностями, спиралями галактик...

За вечерними занятиями, телевстречами с учеными проходили дни, и Иван ни
разу не наведался в "Хронос", хотя институт времени находился не так уж
далеко - в десяти тысячах километров над Землей.

Смешанное чувство испытывал Иван - желание повидать мальчика и какую-то
неловкость перед ним, даже вину. "Спас малыша, - думал он. - А что дальше?"

Дальше, правда, институт времени совместно с институтом "Космос"
разрабатывал грандиозный и далеко идущий проект - "Миры Ориона". В созвездии
Ориона нашли две планеты, где природные условия оказались очень схожими с
земными. Чистые реки, богатая растительность, множество диковинных птиц и
зверей. И ни малейших следов мыслящих существ. Более того, ученые не нашли
среди животных ни одного вида, способного пусть через миллионы лет обрести
разум.

Естественно, земляне с таким "неразумием" природы согласиться не могли. И
вот с открытием первого ареала у руководителей институтов "Хронос" и
"Космос" возникла идея - заселять миры Ориона выходцами из прошлых эпох.

- Разных эпох! - Расхаживая перед Иваном, с воодушевлением восклицал
Октавиан. - Из разных культурных слоев! С разным типом мышления!
Мужественный римлянин и первобытный охотник, воинственный викинг и
мечтательный грек, выросший под синим небом олимпийской мифологии. У каждого
будут свои недостатки, но и свои неповторимые достоинства. Они уйдут в
космос, вооруженные всеми достижениями нашей цивилизации. Смешение рас и
эпох даст невиданный эффект, в космосе возникнет новый тип человечества.

- А кто вылавливать будет? - перебил Иван своего увлекшегося друга. -
Опять я?

- Технику похищения обреченных мы отработаем до совершенства. Создадим
специальные отряды времяпроходцевспасателей... Ты представляешь, сколько
людей за всю историю погибло от наводнений, землетрясений, извержений
вулканов? Миллионы!.. Мы сделали только первую попытку спасения. Сан,
конечно, останется на Земле, ибо до начала реализации проема еще далеко. Сан
- первая ласточка, залетевшая в нашу эпоху. И пусть он станет приемным сыном
сегодняшнего человечества, сроднится с нашим миром.

"Сроднится ли?" - с сомнением спрашивал себя Иван.

Мальчик находился в "Хроносе" уже второй месяц, а землянам его по
всемирной сети еще не показывали. Однако из разговоров Яснов знал, что
оптимистическое предсказание Октавиана не оправдалось. Из "лечебно-учебного"
сна мальчик вышел чужаком. Он дичился, испуганно смотрел на людей, убегал в
рощи, а первые три ночи вообще спал на деревьях. "Что и следовало ожидать",
- констатировал Иван.

Несколько обнадежила его воспитательница мальчика Лиана Павловна,
выступившая по телевидению. Невысокая женщина с добрым лицом поведала
землянам:

Сан не совсем четко, но уже понимает, что он в "другом племени", которое
живет в той же саванне, но в ином времени, в далеком завтра. Как ни странно,
а течение времени мальчик понимает почти правильно. И это считалось большой
победой. Сан почти освоился с бытовой техникой, свободно говорит на
всепланетном языке. Правда, здесь Лиана Павловна столкнулась с трудностями,
которые Иван предвидел. Если в комнате, где много стульев, мальчику сказать:
"Сан, принеси стул", то он остановится в недоумении - какой именно стул? Сан
еще не понимает, что имеется в виду не единичный, конкретный стул, а стул
вообще, любой стул.

Именно конкретность мышления первобытного человека Иван считал рубежом
вряд ли преодолимым.

Однако уже на другой день Октавиан, потирая руки, заявил:

- Все в порядке. Наш Сан скоро станет Гегелем. Он уже овладевает
абстрактным мышлением.

- Чего доброго, сделаете мальчика идеалистом, - пошутил Иван.

- Такой опасности нет. Психограммы показывают...

- Хорошо, хорошо! Верю. Но не думаю, что вам удастся так же легко
разделаться с духами.

- Да он смеется над ними! - воскликнул Октавиан. - Над духами и над
колдунами тоже. Сан прекрасно понимает, что спас его не колдун Ван, а просто
дядя Ван.

- Помнит меня? - с улыбкой спросил Иван.

- Еще как! Он знает, что ты коренной житель нового племени и сейчас
где-то рядом. И в то же время ты для него такой же, как его соплеменники. Мы
исследуем его сны. Они пестрят картинами древнего мира и... твоей персоной.
Да, да! Не удивляйся! Для него ты почти такой же древний житель, как и он
сам... Даже мать и сестра почему-то на втором плане. Во сне он чаще всего
видит хромого мастера из пещеры и тебя.

- Спасибо.