Чтение 9–й страницы книги ~Через кладбище~

познакомиться с вами. Но у нас на днях вышли из строя сразу три трактора.
Большая неприятность. Мне вчера здорово попало в райкоме партии. Все время
поэтому был занят. Заканчиваем уборку...

Он рассказал, чем занимается МТС, какой у нее радиус действия (так и
сказал - радиус действия). Затем стал спрашивать ребят: почему они, каждый
из них, выбрали такое дело, решили идти учиться на механизаторов?

Один ответил, что ему велел отец. Другой сказал, что у него нет отца, а
мать бьется как рыба об лед и хочет, чтобы сын хоть где-нибудь, хоть
как-нибудь зарабатывал. Третий, четвертый и пятый сослались на то, что у
них в колхозах очень скудный трудодень, почти что нет смысла работать, а
трактористы, известно, хорошо живут.

И только Михась признался, что ему здесь просто интересно:

- Интересно, как ходят трактора, как они сделаны...

Этот ответ, должно быть, понравился главному механику. Он внимательно
посмотрел на Михася и улыбнулся. Вынул из кармана расческу, причесался,
хотя и так был причесан хорошо. И, задумчиво глядя вдаль, сказал:

- Никто человека ничему не может научить, если человек сам не захочет
научиться. Поэтому советую вам прямо с первого знакомства самим влезать во
все. Во все вникать. Вот так. Может, ребята, я ошибаюсь, но мне
показалось, что некоторые из вас уже умеют материться. Хотел бы
предупредить: у нас это, имейте в виду, сейчас пока не требуется.

Все притихли.

- А как же, - осмелел Шкулевич Микола, - как же - я слыхал уже тут -
некоторые слесаря матерятся...

- Матерятся? - как бы удивился Бугреев. И задумался. - Ну что же. У нас
некоторые даже воруют. На днях один слесарь утащил олово. Поймали его.
Завтра будут в Жухаловичах судить. Но, я думаю, ребята, у нас с вами до
этого не дойдет. Я вижу, вы ребята, серьезные, не глупые...

Ребята, однако, оказались как будто не очень серьезные.

Недели две спустя после этого разговора случилось неприятное
происшествие.

Ночью кто-то свалил под откос в глубокий овраг самый крупный трактор. И
так свалил, что у него лопнула поворотная цапфа и сам он перевернулся.

Ночной сторож доложил по начальству, что вечером, не очень поздно,
видел - тут возились подле трактора мальчишки-ученики, что-то такое
затевали. Но куда они делись потом, сторож не заметил, так как с вечера
было свежо и ему пришлось на минутку зайти домой надеть шубейку.

Никто не сомневался, что это сделали ученики, тем более двое из них
утром не явились на работу.

Директор МТС Миланович - маленький, толстенький человек - хотел сейчас
же звонить в районную милицию и с помощью милиции вытребовать этих ребят.
А главный механик Бугреев собрал у оврага учеников и стал расспрашивать,
кто же это мог такое сделать с трактором?

Все долго молчали. Наконец, Михась, как в школе, поднял руку и сказал:

- Я.

- Что - я?

- Это я, - конечно, нечаянно...

- Ах, это ты, мерзавец? - схватил Михася за плечо маленькой цепкой
ручкой директор Миланович. - Народное достояние, огромная ценность, а вы,
мерзавцы...

- Подождите, - легонько отстранил его Бугреев. - Михась, ты же не мог
один завести трактор. Кто же с тобой еще участвовал? Ребята, ну смелее
говорите, кто помогал Михасю Пашкевичу?

Ребята молчали.

- Я один, - повторил Михась.

- Ну зачем ты врешь? - возмутился Бугреев. - Для чего ты себя таким
героем выказываешь? Ты скажи, кто еще тут был? Не бойся, скажи...

- Не скажу, - как бычок, напрягся Михась. - Сказал, не скажу - и не
скажу.

- Нет, ты скажешь. Скажешь! - закричал Миланович. - Посажу тебя зараз в
машину и свезу в милицию. Там ты все скажешь. - Он опять ухватил паренька
за плечо. Но Бугреев снова отстранил Милановича:

- Никуда его не надо возить.

- Тогда я сюда зараз вызову начальника милиции Тихомирова, - направился
к телефону Миланович. - Пусть Тихомиров зараз разберется с ними, с
мерзавцами. Он их зараз образумит...

- Если сюда сейчас приедет Тихомиров, - задержал Милановича Бугреев, -
пусть Тихомиров и работает здесь главным механиком. Я сейчас же уйду...

- Да ты что, ополоумел? - удивился Миланович, глядя на Бугреева. - Ты
же видишь, что они, эти мерзавцы, озоруют. И еще не хотят признаться. А
этот зараз признался, - кивнул на Михася, - надо его дальше разматывать.
Пока не поздно...

- Никого не надо разматывать, - сказал Бугреев. - Пойдем, Михась,
вытаскивать трактор. А вы, ребята, расходитесь по своим местам, поскольку
вы ни в чем, оказывается, не виноваты.

- Мы тоже с вами, - пошел за ними Шкулевич Микола. И еще два-три
паренька.

- Не надо, - остановил их Бугреев. - Раз, по вашей совести, вы не
виноваты, зачем же вам с нами идти? Мы с Михасем вдвоем справимся. - И,
как будто одному Михасю, доверительно сказал: - Вот кого не люблю больше
всего, так это трусов.

В овраге Бугреев с Михасем осмотрели опрокинутый трактор, попытались
его поднять, но это им не удалось. Тогда они прицепили к трактору длинный
трос и протянули один конец троса до края оврага.

У каменного сарая стояли два трактора.

- Ну что ж, Михась, заводи, если ты уже умеешь, - показал на один
трактор Бугреев. - Поедем вытаскивать.

Михась взял заводную ручку, уверенно просунул ее в отверстие под
решетчатую грудь трактора, крутанул, собрав все силы, раза три.

А товарищи его стояли вокруг, наблюдали.

Наконец верзила Шкулевич крикнул Михасю:

- Голова! Ты же зажигание не включил.

- А ты умеешь? - спросил Шкулевича Бугреев.

- Чего ж тут не уметь?

Но Михась сам включил зажигание и снова стал провертывать ручку. И
снова Шкулевич крикнул ему:

- Сними со скорости!

- О, - сказал Бугреев, взглянув на Шкулевича. - Да ты, оказывается, все
знаешь. Только все-таки чего-то тебе не хватает.

- Чего?

Бугреев не ответил. Он смотрел, как Михась, весь вспотев, крутит ручку.

- Все равно он не заведет, - усмехнулся Шкулевич. - У него силенки не
хватает...

- Зато у него другое есть, чего тебе не хватает, - сказал Бугреев. -
Дай-ка, Михась, я тебе помогу...

- Не надо, - почти грубо оттолкнул Бугреева Михась. Еще раз крутанул из
последних сил - и - трактор завелся.

- Садись за баранку.

Михась уселся на узкое металлическое, похожее на совковую лопату
сиденье.

Трактор со скрежетом, дымя и фыркая, сдвинулся с места и пошел в
сторону оврага.

Миланович выбежал из конторы.

- К чему, - кричал он, - к чему эти самые экстри... экстарименты? Зараз
второй трактор свалите.

- Ничего, - сказал Бугреев. - Вытащим, если свалим. Все в наших
руках...

В полдень, когда искалеченный трактор с большими усилиями был наконец
извлечен из оврага и поставлен на ремонт, Бугреев присел отдохнуть. Усадил
рядом с собой на бревно Михася. И снова пытался расспросить, кто же, на
самом деле, опрокинул трактор?

- Я, - повторил Михась.

- Но это же неправда. Скажи хоть, кто с тобой был?

- Не скажу, - упорствовал Михась.

- Ну не надо, - улыбнулся Бугреев. - Значит, я так понимаю: ты не
хочешь быть доносчиком? Ну что же. Доносчиком, конечно, легче стать, чем
механиком...

7

Пусть пройдет еще десять, пусть двадцать лет пройдет. И все равно
Михась будет испытывать хотя бы легкое волнение перед домом Бугреева, хотя
Бугреев уже не главный механик. И дом его рядом с развалинами МТС мало
походит на прежний. От него после артиллерийского обстрела осталась только
половина с вздыбленной крышей, на которой при каждом порыве ветра грохочут
искореженные и ржавые листы железа.

Бугреев, контуженный во время обстрела взрывной волной, отлежавшись,
все-таки нашел в себе силы снова огородить остатки своего дома зеленым
штакетником и даже приколотил на верее над калиткой вывеску:

ПРИНИМАЮ В ПОЧИНКУ ВЕЛОСИПЕДЫ И МОТОЦИКЛЫ,

ЧАСЫ И ПАТЕФОНЫ,

А ТАКЖЕ ИСПОЛНЯЮ РАЗНУЮ КУЗНЕЧНУЮ РАБОТУ

Михась дважды прошел мимо дома, стараясь издали разглядеть положение
подковы над входной дверью. Убедившись, что подкова стоит как надо и
цветок в горшке - на подоконнике, направился к воротам. И только
дотронулся до кольца калитки, как на крыльце появилась "та женщина".