Чтение 9–й страницы книги ~Друзья и любовники~

словечки. Джон же с доброй половиной работников ранчо бросали тюки с сеном
на грузовики. На горизонте зловеще сгущались грозовые тучи, и Мадлен вдруг
поняла, почему так много рабочих собралось в поле: сено необходимо было
убрать до дождя.

Она поставила свой маленький желтый "фольксваген" у начала одного из
рядов и пересчитала рабочих: пива должно было хватить на всех.

Джон заметил ее в первую же секунду и сразу направился к ее машине. Он
был без рубашки, его густо заросшая грудь и плоский живот, словно из
полированной бронзы, лоснились от пота, старая, видавшая виды шляпа упала на
глаза, на ходу он стаскивал с рук грубые рабочие рукавицы. Лицо его было
мрачнее собирающихся вдали туч.

Он открыл переднюю дверцу и опустился на сиденье рядом с ней. Аромат сена
и терпкий мужской запах наполнили маленькую машину, когда он, облокотившись
о спинку сиденья, повернулся к ней лицом.

- Привет, - сказала она, немного нервничая. Ее вдруг сковала непривычная
робость.

- Привет! Что ты здесь делаешь? Она смотрела на него и вспоминала вкус
его губ, прикосновение колючих усов, слегка царапающих ее чувствительную
кожу, и жадный блеск серебристых глаз.

- Да так, ищу материал для следующей книги. - Она указала ему на банки с
пивом. - Отравленное пиво. Нужны волонтеры, чтобы проверить смертоносное
действие.

Усы его невольно дернулись; он смотрел на ее улыбающееся лицо так, будто
не видел ее целую вечность.

- Пару волонтеров я тебе найду. - Он глубоко вздохнул и стянул с себя
шляпу, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. - Боже, какая жарища!

- Выпей пива, - она потянулась за покрытой инеем высокой банкой.

Он мягко схватил ее запястье и посмотрел ей прямо в глаза, отчего улыбка
на ее лице сразу же погасла.

- Нет, не хочу, - сказал он тихо. - Пока, во всяком случае. Ты ведь не
любишь запаха пива?

Она покачала головой, глядя, затаив дыхание, на него.

Он бросил шляпу на пол и наклонился к ней, его потемневшие глаза
остановились на ее полных раскрытых губах.

- Сперва я тебя поцелую. - Он снова перевел дыхание и, протянув руку,
откинул ее голову на спинку сиденья. - Я не мог думать ни о чем другом все
эти дни.

Зарывшись пальцами в его густые волосы на затылке, она притянула его к
себе.

- Я боялась.., что ты.., сердишься на меня.

- Не говори ничего, - пробормотал он хрипло, его губы раскрылись прежде,
чем он коснулся ее губ.

Поцелуй потряс ее, как удар электрического тока. Она невольно вскрикнула
и сильнее прижалась к нему, не отрывая глаз от его лица.

- Боже мой, ты хотела этого не меньше, чем я, правда? - прошептал он.

Он вновь прильнул губами к ее рту, властно проникая языком внутрь и еще
сильнее вжимая ее в сиденье. Она застонала от неистовства его желания, усы
щекотали ее, пока опытные губы уверенно завладевали ее ртом. Кончик языка
дразнящим движением прошелся по губам изнутри и прикоснулся к небу, вырвав у
нее стон. Пальцы его медленно спускались к низкому вырезу ее желтого летнего
платья, их легкие ласкающие движения сводили ее с ума. Губы щекотали,
дразнили, возбуждали, а пальцы осторожно скользили вдоль глубокого выреза,
едва касаясь нежной кожи. Она выгнулась ему навстречу, и негромкий вскрик ее
был заглушен его жадными губами.

- Я не могу так ласкать тебя здесь, на глазах у моих парней, - прошептал
он, оторвавшись от ее воспаленных губ. - Ты ведь хочешь, Ласочка, чтобы мои
руки ласкали тебя без платья, обнаженную?

- Джон! - вскрикнула она, уткнувшись ему в плечо. Потянувшись руками к
его груди, она с наслаждением ощущала под пальцами жесткие волосы и железную
силу его мускулов.

Она утонула в его объятиях. От отчаянной попытки вновь обрести контроль
над собой ее вдруг пронзила острая боль - какая-то незнакомая, необъяснимая
боль, проникшая в самую душу.

- Я не должен был этого делать, - прошептал он. - Мы оба слишком
изголодались.

Она слегка откинулась назад, глаза, влажные от слез, искали его взгляда.

- Какое-то странное ощущение, - проговорила она.

- И у меня. Никогда мне не было так больно, обожгло не только тебя.

Она всматривалась в бездонную пылающую глубь его глаз.

- Мне так тебя недоставало, - сказала она неожиданно для себя самой.

- Я знаю. Мне тоже тебя недоставало. - Он ласково отвел с ее щеки
случайно выбившийся локон. - Я думал, что до смерти запугал тебя, и не знал,
что с этим делать.

Она провела рукой по его твердо очерченным губам. Было удивительно и
непривычно касаться его, не опасаясь, что он оттолкнет ее.

- Если хочешь, я сбрею усы, - проговорил он, целуя ее пальцы.

Она улыбнулась и покачала головой.

- Зачем? Мне нравится. - Улыбка вдруг стала озорной. - Я даже подумываю,
не завести ли и мне усы, закрученные вверх... Я бы надевала их по
торжественным случаям.

- Только не при мне, - заявил он решительно. - Я и брюки на тебе не
очень-то люблю.

- Да ты просто старый закоренелый консерватор, - рассмеялась она.
Оказалось достаточно одного страстного поцелуя, чтобы растопить былую
напряженность.

Он ничуть не смутился.

- У тебя великолепные ноги, - заметил он, окинув взглядом ее обнаженные
икры.

- И у тебя не хуже, - ответила она, улыбнувшись.

Он ухмыльнулся.

- Запомнила с того случая, когда обтирала меня губкой?

Она рассмеялась.

- Волосатые, правда, но тем не менее великолепные. У большинства мужчин
ноги некрасивые - бледные, тощие. А у тебя стройные, загорелые и
мускулистые.

Он широко улыбнулся ей, в серебристых глазах вспыхнул огонек.

- Какое признание! Кто бы мог подумать? Ты даже заметила, что у меня есть
тело...

- Довольно трудно не заметить, - ответила она.

Погрузив пальцы в ее распущенные волосы, он притянул ее к себе. Широко
раскрытые глаза ее мечтательно блуждали, рот, сладко намученный им, слегка
припух.

- Поцелуй меня, - прошептал он, наклоняясь к ней и касаясь ее губ. Она
обняла его за шею, ощутив легкий, неторопливый поцелуй. В его прикосновении
больше не было угрозы, не было ничего пугающего, просто нежная теплая ласка.

Он откинулся назад и улыбнулся.

- А как насчет "Лебединого озера"? - спросил он. - У меня есть билеты на
вечер. Она просияла.

- С удовольствием!

- Я заеду за тобой около шести. А после спектакля поужинаем у меня.
Попрошу Хосито приготовить что-нибудь особенное.

Она кивнула, с любопытством вглядываясь в него.

- Ты сегодня совсем другой, - сказала она. Встретив ее взгляд, он глубоко
вздохнул.

- Как и ты, дорогая. Но в тысячу раз прелестней, о таком я даже и не
мечтал. Она отвела глаза.

- А теперь иди пей отравленное пиво и грузи свое сено. Бедная, измученная
старушка, - добавила она, взглянув на полуразвалившуюся машину, которую
пытались привести в чувство механики. - Если у тебя осталась хоть капля
жалости, устрой ей достойные похороны и купи себе новую.

- Ни за что, пока она окончательно не выйдет из строя, не могу же я
выбрасывать прекрасно работающую машину.

- Ей уже десять лет!

- Ну и что же? Моей лошади тоже десять лет, а бегает она дай Бог каждому.

- Она, очевидно, смертельно боится, что ты напустишь на нее этих
механиков.

Он наклонился и крепко поцеловал ее.

- Увидимся позже.

Затем он открыл дверцу и вышел, держа в руках банки с пивом. Она смотрела
ему вслед, на его широкую спину; он поднял над головой ледяные банки, к
явному восторгу рабочих.

Мадлен завела мотор и поехала обратно, радуясь тому, что сидит за рулем -
она не смогла бы идти пешком, так как ноги бы точно подвели.

Глава 5

"Лебединое озеро" никогда еще не казалось ей таким восхитительным.
Балерины, словно феи-волшебницы, парили по сцене, и вообще весь первый акт
был чудом эстетического совершенства. И разумеется, ее восторженное
состояние никак не было связано с тем, что Джон еще в самом начале спектакля
мягко взял ее руку и держал, не выпуская, до самого антракта.

Он молча курил во время перерыва, не спуская с Мадлен беспокойного
взгляда. Она была и впрямь очень хороша в своем золотистом шелковом платье и
вряд ли могла оставить равнодушным хоть один мужской взор.

- Тебе идет этот цвет, - тихо сказал он. - Он оттеняет золотые искорки в
твоих глазах. Она улыбнулась.

- Сам ты тоже неплохо выглядишь. - Она окинула глазами элегантную фигуру
в черном вечернем костюме. - Брюнетка, через ряд от нас, ни разу не
взглянула на сцену - она только и делала, что смотрела на тебя.

- Неужели? - Усы дрогнули в косой ухмылке. - Ты мне ее покажешь?