дал ему прикрыть глаз, хлопнул по щеке и указал пальцем на
тлеющий жгут. - Твоя - харошая Дух! Будет палахая - тук-тук!
Понимай?!
рысь выжимала из него остатки сил и соков. Она настолько
вошла во вкус и роль, что трижды ударялась лбом о бревно,
отчего то принялось раскачиваться. При виде этого маятника
Сергей начал слабеть. Но рыжая цепкими пальцами ухватила его
за бедра, извернулась как-то особо хищно, вжала его в се-
бя... и Сергей ожил. Только в голове у него наступило вдруг
окончательное помутнение: это было слишком - и любовные уте-
хи силком, и бревно-маятник, и беснущийся, ни на минуту не
замолкающий дикарь... и еще две раскрашенные припухшие рожи,
выглядывающие из-за плечей рыжей рыси! Неужто и они? Нет,
это будет его конец, гибель!
она, видно, приняла издаваемые им звуки за страсть любовную.
Но Сергей стонал по иной причине - на него обрушилось в виде
комка воспоминаний все: и костлявая рука, вцепившаяся в его
горло, и зеленая трясущаяся мразь, и кровавое пятно на осле-
пительно белом снегу. Все слилось, завертелось огненным фе-
йерверком, взорвалось. А в момент взрыва он испытал острую
сладостную боль, изогнулся, насколько мог и почувствовал,
как с него падает рыжая, падает куда-то вбок, всхлипывая и
тяжело дыша.
вертая дикарочка уже набрасывалась на жертву, он ей задал
такого тумака, что та полетела в противоположную сторону,
сотрясая всеми своими немалыми прелестями.
ром с грецкий орех и без тени деликатности, грязной лапищей
пихнул бусину Сергею в рот. Тот попробовал выплюнуть угоще-
ние, но не тут-то было! Дикарь так зажал ему челюсть, что
пришлось проглотить бусину целиком, не смакуя ее на вкус.
Ладонь оторвалась от губ Сергея, взмыла вверх. А в ухо прос-
люнило:
ринужденной философской беседы?
нин, его, похоже, не смущала обстановка, он был расположен к
душевным беседам. Сергей заскрипел зубами. Но то, что ему
пришлось услышать в следующую секунду, ошарашивало и наводи-
ло на мысль, что все это, несмотря на очевидность и реаль-
ность, все-таки самый натуральный бред!
с центром, запросили исходные... не хотим вас расстраивать,
но вам не стоило лезть в это дело, не стоило!
ло?!
всем белом свете, извините за ваше, земное выражение, кото-
рое ровным счетом ничего не передает, самое неприятное - это
замкнутые циклы! Прямо не знаю, как вы будете выбираться!
меня?!
челюсть. Он явно не видел зеленых, а может, просто не заме-
чал их, делал вид, что не замечает.
лись силы - наверное, начинала действовать чертова бусина,
чем бы она ни была на самом деле.
ногим, - грустно прослюнил зеленый, - единицам! Да и те... -
он оборвал фразу. Сергей понял, за молчанием таилось нечто
более страшное, чем заостренная дубина-бревно над его голо-
вой. Но он не собирался верить на слово всякой расползающей-
ся и расплывающейся зеленой мрази, будь она хоть инопланет-
ная.
ный замкнутый цикл. На вашем языке иначе не передашь, хотя,
разумеется, все значительно сложнее. Своими глупыми, непро-
думанными действиями вы замкнули несколько цепочек внешних
структур Осевого пространства, ну и... чего теперь говорить
- делишки ваши препаршивейшие! Любое нормальное существо, в
каких бы пространственно-временных координатах оно ни обита-
ло, как бы тупоумно ни было, но с вами поменяться местами -
нет уж, не согласилось бы! Лучше вот эдаким волосатым дика-
рем, лучше бревном, что висит над вашим носом! Обрекать се-
бя...
когда сдохну, понял?!
еще разок двинул Сергею в челюсть ногой. Понятия о гуманизме
здесь были еще те!
оставляя темные пятна на траве, поползла куда-то, скрылась
из виду.
над самым ухом у Сергея. - Гум! Гум! Гум!
пленника. Потом нагнулся, больно ущипнул за нос и снова ука-
зал корявым толстым пальцем на ползущий по жгуту огонек.
тоска смертная, от которой хоть в петлю, хоть под топор,
хоть под вот эдакий колышек! Скорей бы уже!
не по-людски, напомнив Сергею интонациями голоса известного
врачевателя Кашпировского. - Моя - харошая шаман! Твоя и моя
- Большое Камланье! Твоя и моя - кан... кым... консенсус! -
последнее слово дикарь выдал лишь с третьей попытки, при том
облился потом и покраснел от усердия.
Это его расстроенное воображение чудит, это его свихнувшиеся
мозги порождают чудовищ сна: и дикаря этого, и зеленого, и
нахальных и сладострастных девиц! Но ничего - он проснется,
обязательно проснется, весь, этот кошмар скоро закончится,
надо лишь подождать, перетерпеть... у него уже бывали с пе-
репоя кошмарные наваждения, пускай попроще, не такие жуткие,
но бывали. И они всегда проходили, забывались... И этот кош-
мар пройдет!
ны. - Это не бред, уважаемый, это все правда, явь.
по его щекам.
- грустно спросил зеленый. - Что изменится? Неужто вы думае-
те, что тут же проснетесь на своем диванчике в своей комна-
тушке?!
знать про диван, про комнатушку? Нет! Это все порождение его
воспаленного мозга! Откуда дикарь может знать слово "консен-
сус", которое и на родном-то языке звучит дико, нелепо и
гнусно, откуда?!
вонью, что хоть нос зажимай. - Оттуда же, из вашего мозга.
Дикарь выковыривает у вас словечко за словечком, он хоть и
глуп, хоть и туп, но владеет телепатическими приемами... Ох,
как ему тяжко приходится, вспотел весь, да-а, нелегко с вами
общаться, милейший, нелегко, в вашей, извините за выражение,
башке столько всякого мусора понабито, что... впрочем у вас
будет возможность убедиться, что все происходящее - реаль-
ность! Вы угадываете желание этого волосатика?!
нюю челюсть, открыл рот, запустил в него сразу несколько
пальцев. Пальцы эти были неимоверно грязны и солоны на вкус
- Сергея начало уже выворачивать, но то, что последовало,
разом переменило реакцию его организма на поведение дикаря.
Теперь и Сергей понял, что к чему. Дикарь, вцепившись паль-
цами в зуб верхней челюсти, принялся его медленно, но уве-
ренно раскачивать. Он сопел, кряхтел и не обращал ни малей-
шего внимания на обезумевшую от боли жертву.
Сертаков Виталий
Роллинс Джеймс
Березин Федор
Шилова Юлия
Доставалов Александр
Каргалов Вадим