заплакала. Этот плач мне сразу не понравился.
обещали новые подробности через минуту.
секретарша. - Какая дура...
другой и... таранит его. Такого еще не было! Талалихин хренов! Неторопливо
разрастается взрыв - и горящие обломки расползаются по всему экрану.
расцвели два спасительных парашютных купола. Невероятно! Но диктор, с
восторгом, -каким обычно сопровождается внезапно забитый гол, уже сообщал,
что, по уточненным данным, оба летчика катапультировались и живы. Им даже не
понадобилась госпитализация. Крепкие русские парни!
каким-то непонятным стервозным восторгом. Мне стало окончательно ясно: без
нее дело не обошлось.
Как я понял позже, для него в эту минуту было важно добиться, чтобы из
Москвы не присылали комиссию, а все разбирательство доверили ему. Иначе -
прощай скучный Лондон и белый китель! Катерину я отправил вместе с ним - Для
сбора информации. И то, как он, поколебавшись, согласился взять ее с собой,
окончательно убедило меня в том, что они тут в мое отсутствие времени зря не
теряли. Но нет худа без добра - зато у меня теперь свой человек во вражеском
логове. Я знал одного эамминистра, который специально подкладывал свою юную
секретаршу вышестоящим товарищам - и та вместе с начальственной спермой
собирала секретную околоправительственную информацию. Теперь он уже
вице-премьер, и кому нынче подкладывает свою секретутку - можно только
догадываться! И все-таки Катька - стерва...
где разместилась наша делегация. Все участники событий, кроме руководителя
полетов, были в сборе и расположились вокруг журнального столика так, будто
ничего особенного не случилось. Судя по остаточному объему жидкости в
квадратной бутыли, они уже прилично хватанули казенного спирта - медицинская
помощь им все-таки понадобилась. Один из катапультантов, Федор Иванович
Базлаков, миниатюрный мужичок с седеющим ежиком, потренькивал на гитаре.
Второй, Витя Вильегорский, молодой еще парень с румяным лицом отличника
боевой и политической подготовки, полулежал на диване. Оба они были
почему-то в тренировочных костюмах нашей олимпийской сборной. Рядом
устроились несколько хмурых механиков. Когда я вошел в штабной номер-люкс,
вся компания грустно и нестройно запела под гитару:
Базлаков. - Таких к авиации близко подпускать нельзя!
передал ведомому, что газует, а сам вдруг сбросил обороты.
Живы - и слава Богу!
сглазила, разве бы я подставил задницу? Скажи, Семеныч!
"механ".
чокнулись и переглянулись, как племенные кобели-медалисты, подравшиеся из-за
случайной болонки прямо на смотровой площадке. А я вдруг подумал о том, что,
если бы в аэропорту не поправил атташонка, это был бы действительно их
последний полет. Но вслух об этом говорить не стал: психика у людей после
аварийного катапультирования обычно налаживается только через несколько
дней, и любое неосторожное слово может привести к самым неожиданным
последствиям. К очистительному мордобою, например. Я просто предложил выпить
за главного конструктора катапультных кресел. Тост вызвал буйный восторг.
случившемся. Вместо того чтобы неусыпно наблюдать за пилотажниками и
руководить ими по рации, он уединился в комфортабельном Ту-134, некогда
носившем по свету министра гражданской авиации, и пил коньячок, который ему
подавала смазливая стюардесса в юбчонке, едва прикрывающей клитор. Так и
профукал ЧП...
Выпили. Отдышались.
подставить, не позвонят...
дивана.
ведьм! Мужчины пьют сидя или лежа...
никогда. Воротилось...
продашься ты или нет?
катапультного кресла и еще ничего не соображая после удара, Вильегорский
достал из кармана летного комбинезона пачку "Винстона", зажигалку и закурил.
А рядом оказался какой-то расторопный телеоператор из CNN. В общем, готовый,
не придуманный рекламный ролик получился. Около Витька еще врачи суетились,
а ему уже принесли факс с предложением от фирмы "Винстон". И он обещал
подумать.
возвестил Базлаков.
простоял, упершись лбом в дверь и пытаясь проникнуть ключом в замочную
скважину. После того как я с размаху плюхнулся на кровать, мне еще долго
казалось, будто я падаю и падаю куда-то вниз. Но мозг, что интересно,
работал при этом совершенно ясно и четко. Спирт есть спирт...
Наезда, о котором я вам еще расскажу, такой крупной неприятности. Аварии,
конечно, случались, но чтобы потерять в один день две боевые машины, два
МИГа... Они хоть и были на балансе ВВС, но выделили мне их для парада
благодаря моим личным отношениям с главкомом.
технику тебе доверяю!
мировые курорты, да еще я заплатил за обучение его племянника в Сорбонне. Но
теперь главком вряд ли сможет меня отмазать. Вся надежда на атташонка,
которому по целому ряду причин комиссия из Москвы тут, в Лондоне, совершенно
не нужна. Я даже представил себе, как этот породистый щенок уже поднял на
ноги всю московскую родню, обширную и всепроникающую, точно раковая опухоль
в четвертой стадии. Я отчетливо представил себе, как папа-маршал трезвонит
по телефону правительственной связи и, шутливо матерясь, просит... А как ему
откажешь? У него большие заслуги перед демократией. В 91-м, когда он был еще
генерал-лейтенантом, его почти уже отправили в отставку: дочь - сестра
атташонка, - будучи на стажировке в Штатах, выскочила замуж за профессора,
работавшего, как и все тамошние профессора, на ЦРУ. Победа Елкина над
Горбатым была для генерал-лейтенанта единственным спасением - и он старался
так, что лампасы жгутом заворачивались. Наверное, атташонок уже и
родственничку пожалился в Вашингтон, а если оттуда в Москву звякнут и скажут
- комиссию уж точно не пришлют и больших разборок не будет. Да и не захотят
они никаких разборок. Если начать настоящие разборки, то фонарей в Москве не
хватит...