чем на рискованные предприятия. В конце концов, страх - чувство самое
глубокое, более... человеческое, что ли, из всех. Избавиться от страха -
это гораздо актуальнее, чем удовлетворить любопытство. Если вы посадите на
Марс свою ракету, то это не сделает дома людей прочнее, не спасет
чью-нибудь жизнь и не будет гарантом свободы.
ее знаменем! - Он снова занервничал, тяжелые челюсти сжались. - Все
зависит от того, что подразумевать под словом "свобода". - Затем он вдруг
сменил тон и добавил; - Извините. Мы ведь пришли сюда не затем, чтобы
спорить друг с другом? Давайте оставим эту тему.
газетный волк, который должен меня оценить?
соответствующего выражения. Гримаса, появившаяся на его лице, заставила ее
брови подняться в удивлении.
по-видимому, означать угрозу?
слишком далеко. Совсем как тот человек, которому вырвали зуб, и он
смеется, только чтобы показать, что ничего не почувствовал.
заметила Клэр. Она перевела взгляд куда-то за его плечо, глаза ее вдруг
сузились, она наклонилась вперед и тихо произнесла: - У моего брата Боба
была одна причуда. Может быть, он рассказывал вам. Он не верил в
совпадения.
ближе. - Через четыре столика позади вас - рыжий, веснушчатый человек в
светло-сером костюме. Сегодня утром, когда я вышла из дома, он прошел мимо
меня. Я посмотрела на него совершенно случайно, конечно, и забыла бы
напрочь, если бы он снова не пересек мне дорогу в тот момент, когда я
вышла на улицу вечером. Теперь он - здесь. Три раза за день - это уже
многовато. - Она весело усмехнулась. - Если он так же любопытен, как и
Боб, и, в свою очередь, запомнил меня, он наверняка подумает, что я против
него что-то замышляю.
Предпочитает восхищаться издалека.
кивка, Армстронг поднялся и небрежно направился к выходу, по-прежнему не
глядя по сторонам.
стал набирать цифры, следя за экраном.
ночной линии связи по четвертому сигналу или записать свое сообщение по
десятому сигналу. Один... два... три... четыре..."
курсор замигал на цифре четыре, послышался характерный звук зуммера.
суровое лицо Хансена. На голове у него красовалась шляпа. Он бесстрастно
смотрел на Армстронга, не произнося ни слова.
здесь ли я или нет. - Он холодно глядел с экрана. - В чем дело?
дамой.
дурацких книжек. Но если парень до сих пор не имел дела с полицией, вы
ничего с ним не сделаете, пока он сам не схватит вас за горло.
позвонил вам просто так, чтобы вы спели мне колыбельную?
в какое-нибудь укромное местечко и пересчитать ему ребра.
обычно делаю я, - сами выследите "хвост" и выясните, кто стоит за его
спиной. Всегда лучше знать чужие козыри.
парнем, который следит за ней, тем более что я должен ее охранять.
Придется этим делом заняться вам.
быть, подождем, когда вы к нам присоединитесь.
Когда появлюсь, вы меня не видите - понятно?
монитор, он вернулся к Клэр.
кресло.
размером чуть больше почтовой марки. - Вы о том человеке? Ну, вы не лучше
Боба! - Отрезвленная его спокойным взглядом, она добавила: - Он вышел
сразу за вами.
успокоится, в ближайшие четверть часа ее ничто не должно огорчать. Но за
кем следил рыжий сейчас, за Клэр или за ним?
приземистого малого, на вид отпетого хулигана, в грозящей лопнуть по швам
кожаной куртке. Трио с достоинством продефилировало мимо Армстронга,
взглянув на него, как на пустое место, и заняло столик в глубине зала,
левее.
отсутствовавшего соглядатая, Армстронг дал Хансену с друзьями время на то,
чтобы пропустить по стаканчику, затем встал и помог своей даме надеть
манто.
голограмм-экспонатов, наблюдая демонстрацию передвижной телеустановки с
десятифутовым экраном. Они сошлись во мнении, что цветовая насыщенность и
объемность изображения выше всяких похвал. Телевидение почти достигло
предела своих возможностей.
отвез Клэр домой. По дороге ничего не случилось, и до самого возвращения к
себе он не замечал Хансена или еще кого-нибудь. Чувствуя раздражение
оттого, что ничего необычного не происходило, Армстронг задумался: а не
слишком ли он драматизирует всякие пустяки?
и во всем был воплощением нормальности. Ни живостью ума, ни причудливостью
фантазий, ни вздорностью капризов он не превосходил любого здорового
ребенка. Лишь позже он развил в себе свою одержимость и склонность к
мрачным предчувствиям. Почему, почему, почему? Он сердито смотрел в стену,
которая, казалось, молча вторила: "Почему, почему, почему?"
и теми же вопросами, с томительной безысходностью не находя на них ответа.
Усталый, он тупо слонялся по квартире, пока наконец в половине
одиннадцатого не позвонил Хансен.
оказался участником целой кавалькады.
вами. Провисев у него на "хвосте" целый час, я вдруг обнаружил, что кто-то
висит на "хвосте" у меня. Поэтому мы с Питом разделились, и, таким
образом, я отвязался от этого последнего шпика. Он прицепился к Питу, а я
последовал за ним. Выстроилась такая цепочка: вы, затем ваш "хвост", затем
Пит, затем тот, другой тип, затем я. Хорошо еще, что вам не взбрело в
голову кататься всю ночь - к утру за вами таскалась бы половина Нью-Йорка.
подземную стоянку на Восьмой авеню, пересел в другую машину и поехал вот
по этому адресу на Сайпрес Хиллз. - Хансен зачитал адрес, затем продолжил:
- Конечно, остальные участники парада тоже побывали на Сайпрес Хиллз: там
Пит бросил все и отправился домой. Тот, кто следил за Питом, последовал за
ним, но на полпути отстал. Для этого Мириам пришлось проделать прямо-таки
цирковые номера с нашим автомобилем. В результате остались двое - этот
Эриксон Стивен
Корнев Павел
Гюго Виктор
Браун Дэн
Василенко Иван
Никитин Юрий