мог. Вот они и пошли.
велел, чтобы шли вдоль берега до Хортицкого волока, а ежели кто попадется из
степняков - били без пощады.
древлянский Свенельд сразу понравился. Правильный мужик. Одного замеса с
Роговолтом полоцким. Варяг, опять же.
воинов тоже было немного. Нелегко дались примучивание уличей и расширение
подданных Киеву территорий. Служили Свенельду в основном парни молодые, отроки,
самых разных племен, не шибко опытные, но азартные, и - всадники. А это в степи
- половина успеха.
часть - опытные гридни. Но наездники из полочан - не очень. Даже среди варягов,
поскольку природных варягов, синеусых, было всего четверо, считая вождя. Те же,
кто вошел в Перуново братство по клятве, а не по рождению, с коня, конечно, не
падали, но пронырнуть в галопе под лошадиным брюхом, уходя от стрел - вот,
такого они не осилили бы.
только на торжках, и они не казались ему такими уж опасными противниками. В
сравнении с теми же нурманами - вообще задохлики. И ненависти к степнякам он
тоже не испытывал. Слыхал, конечно, о сожженных селах, зарезанных купцах, о
замученных да угнанных в полон... Но полагал, что это обычное дело. По
нынешнему времени. С другой стороны, сама служба казалась нужной и почетной.
Охрана границ государства, защита мирного населения... Ну и добыча, опять-таки,
предвидится. Свенельд, муж государственный (как показалось Духареву), внятно
поставил им задачу. Сказал, что верит в них и надеется на их доблесть. Не забыл
напомнить о том, чтобы заглядывали в кошели побитых разбойников: наверняка там
сыщется дюжина-другая ромейских монет. Короче, воодушевил.
не степь: рощи, перелески. Не такой густоты, как на севере, но зато иным дубам
лет по триста, не меньше. Богатые места. Зверь, птица, рыбу руками ловить
можно... Одним словом, с удовольствием шли. Аж до самого славного острова
Хортицы. Не встречая никаких степных разбойников.
сильного отряда. И дозорных не трогали, чтоб не настораживать. Много раз
славяне натыкались на теплые еще следы, угадывали, что степняки уходили в
спешке, - и исполнялись уверенности: "Ишь как нас боятся!" И потеряли
бдительность.
тогда даже не в десятниках, а лучшим гриднем в десятке Устаха.
бившийся на море и на суше, степи он совсем не знал, хотя и ходил в молодости с
Олегом на юг щипать ромеев.
присматриваясь. По ночам сторожевые псы не раз и не два поднимали тревогу.
Поначалу. Потом перестали. И скорее всего, потому, что печенежские лазутчики
наловчились обманывать собак: заходить с подветренной стороны, отшибать
чем-нибудь едкий человечий запах...
полагая, что перед их "непомерной" силой все чужое бежит в ужасе.
славяне расположились на ночь, был бы очень хорош, если, к примеру, пришлось бы
отбивать атаку нурманов или наскок белоголовых карел. Но в данном случае
пригорок оказался ловушкой.
из кожаных ведер вода с шипением хлынула в костры. Славян кололи, секли,
топтали копытами. Белые рубахи и белые тела ратников Свенельда выдавали их даже
в слабом свете звезд. Отроки вскакивали, заполошенно размахивая мечами, - и
падали от точных ударов невидимых всадников.
темноте, вслепую. И еще благодаря самообладанию.
а, наоборот, прижался к земле. Сработал в нем какой-то глубинный прежний
рефлекс человека, слышавшего грохот автоматных очередей: не бежать, вслепую
рубя мечом, а вжаться, распластаться и тихонечко, ползком, от бугорка к
бугорку...
влажный хрупающий звук разрубленной плоти, то короткий сиплый вскрик... И сразу
с другой стороны - дикое ржание раненой лошади, злобный гортанный возглас...
лошадиного пота, тяжело
звуки, запахи, сотрясения почвы... Бой кипел рядом, в двадцати шагах. Не бой, а
бойня. Серега мог бы вскочить, ударить снизу в конское брюхо, полоснуть по ноге
всадника... Но в этой каше его сразу сшибли бы и затоптали. Не то чтобы он
испугался... Просто чувствовал, что это не его бой. Бой по чужим правилам.
для битвы. Если не хочет умереть на чужом.
доспехи. Он делал это медленно. Частично из осторожности: не привлечь внимания;
частично, может, потому, что понимал:
всадники и мелькали белые пятна - свои.
вылетел прямо на него, ударил, промахнулся, поднял коня, норовя затоптать.
рванул, но хитрый степняк выпустил оружие и умчался, вмиг растворившись во
тьме.
размазал грязь по лицу. Подхватил оружие... Как раз вовремя. Еще один всадник,
черная тень, пронесся мимо... Н-на!
Духарев не стал разбираться, что с ним. Он уже бежал обратно, в лагерь.
оброненный кем-то меч, с двумя клинками врезался в свалку... И тут же услыхал
зычный голос Устаха, созывающего своих. Через мгновение они уже стояли спина к
спине. А еще через мгновение к ним присоединились другие и сразу стало
повеселей, но степняки, почуяв, что резня вот-вот превратится в битву, тотчас
покинули поле боя.
всех лошадей. Перебив пастухов, степняки угнали табун в степь.
в темноте, звал, свистел... Напрасно.
оценивали потери... И думали, что все уже кончилось.
И началась кровавая карусель.
варягов, но так вышло, что внизу, где скакали печенеги, было темнее, чем
наверху, где залегли славяне. А степняки били навесом - и очень метко. У
Свенельдовых воинов были большие овальные щиты. Ими кое-как прикрылись,
собрались вместе, выстояли. Ударить в славянский строй печенеги не рискнули.
Вернее, не захотели. У них был другой план.
второй из выживших в первой атаке.
остались в лагере, остальные решили спуститься к Днепру, за водой. И послать за
помощью на остров, в святилище Хорса. Или хотя бы переправить туда раненых.
тут же обрушились печенеги. Наверное, их было не очень много, с самого начала
не очень много - около полусотни. Но этой полусотни вполне хватило.
же кликнул своих и ринулся на помощь. Второй десятник. Устах, не сдвинулся с
места.
славян. В том числе несколько Свенельдовых.
Крики на высоком берегу не смолкали, но звона оружия уже не слышалось.
соображалка у него работала лучше.
остров.
уцелевшие славяне успели спрятаться между стеблей рогоза.
преимущества стрелков-всадников сводились к нулю. Там один Духарев мог бы
играючи порубить на мясной салат дюжину степняков.