Чтение 9–й страницы книги ~Отражение птицы в лезвии~

- Ты прав, Птица-Лезвие... - Мерриз встал рядом с Аттоном. - Вот только уходить некуда... Мы шли дорогой в один конец...

Солдаты приближались. Аттон посмотрел на черный узкий проход, ведущий вниз.

- Ты знаешь план этой части замка? Что там?

Монах пожал плечами. Аттон, ободряюще улыбнулся, поднял факел и бросился в проход. Пробежав с полстрелы, он остановился и оглядел небольшой низкий зал. У дальней стены стояли грубо вырубленные из серого камня истуканы, каждый в человеческий рост высотой. Внимательно оглядев зал, Аттон сунул факел в крепление на стене, и помчался обратно.

В крипте шел бой. С двух сторон напирая друг на друга, в проход лезли усатые морды солдат. Мерриз с непостижимой скоростью вращал мечами, парируя град ударов, при этом, успевал атаковать. Из-под его клинков во все стороны били струи крови и летели ошметки мяса. Аттон сходу метнул все четыре лезвия в плотную толпу гвардейцев, и отвлекая внимание от Мерриза, бросился ко второму проходу, откуда напирала дворцовая стража в доспехах. Он рубил и колол, кромсал ножом и бил ногами, и когда затупившийся нож звонко лопнул, застряв в латах могучего бойца, Аттон подхватил скользкий от крови топор, и размозжил голову ближайшему гвардейцу. Солдаты, оставив бесполезные алебарды и топоры, выставили вперед щиты, и копья и продолжали наступать, шагая по трупам.

Аттон, отбиваясь топором от красноглазого верзилы, вскрикнул от боли, и на мгновенье опустив меч, присел и вырвал зубами из предплечья тонкий, как шило, дротик. Мерриз снес голову копейщику, норовящему ткнуть Аттона в спину и, в прыжке ударил ногой в перекошенную морду красноглазого мечника.

- Уходим!

Он что-то швырнул в гвардейцев и потянул Аттона за рукав, увлекая его за собой в темной проход. Громыхнуло и крипта, тут же, наполнилась густым едким дымом. Аттон, спотыкаясь, бежал следом за монахом, ориентируясь на мерцающий вдалеке огонек, оставленного им факела. У каменных истуканов Мерриз остановился. Было слышно, как в темном проходе сталкиваются и матерятся гвардейцы.

- Цел?

Аттон, прижимая ладонь к окровавленному предплечью, кивнул.

- Надо погасить факел. У нас будет небольшое преимущество, пока они не догадаются осветить зал.

Мерриз, ни говоря ни слова, подпрыгнул и рванул факел на себя. За стенами что-то гулко ухнуло, и ближайший к Аттону истукан двинулся назад, освобождая участок стены. Факел мигнул и погас.

В темноте засверкал серебристыми искрами прямоугольник, переливающийся серо-голубыми волнами. Пока Аттон стоял, открыв от изумления рот, позабыв про рану и про бой, Мерриз шагнул к серебристому сиянию, протянул к нему руку, и исчез... Серый истукан сдвинулся с места, и тихо скрипя, пополз на место. Аттон закрыл глаза. И выставив перед собой меч, шагнул вперед...

Молодой гвардеец, размахивая мечом, ворвался в темный зал и остановился, как вкопанный. Перед ним, в серебристо-белых лучах, бьющих из стены, исчезала черная фигура. Гвардеец в изумлении перевел взгляд на каменного истукана, и из груди его вырвался нечеловеческий крик. Статуя смотрела на него живыми горящими глазами, и улыбалась черным провалом рта.

Дибо, держа над головой факел, бродил, по щиколотку в крови по крипте. Гвардейцы выносили изувеченные тела и зло косились на монаха. Ульер, вымазанный кровью с ног до головы, словно мясник, сидел подпирая стену, и прижимал руки к резанной ране на животе. Дибо дошел до чаши и тупо уставился, на плавающий в крови, древний обрубок.

- Они шли не за короной царицы Геональ... И не за изумрудом Горенских правителей. Они не взяли ни одной монеты чеканки гремлинов... Ни одного алмаза... Ни одною кольца... Они шли за этим треклятым куском иссушенной кожи, и даже не сняли с него перстень! Почему? - Дибо заорал, глядя на Ульера. Великан поднял, мутные от боли глаза.

- Что?

Дибо поднял черную руку, и швырнул ее в чашу.

- Людям нужно золото или власть. Или и то, и другое сразу... Какими бы не были они бойцами, вряд ли они полезли бы внутрь самого страшного и охраняемого замка в Лаоре, только для того, что бы полюбоваться на кусок черной, сморщенной кожи... Великий Иллар!

Дибо сдавил пальцами лицо и застонал.

В ночь, когда в замок вламываются, и, шагая по трупам прорываются к сокровищнице, к самому сердцу власти, двое неизвестных, один из которых, предположительно долгорский монах, а второй - наемник из Норка, исчезает Великий Герцог... Потом, налетчики, покрошив половину гвардии, так же таинственно исчезают, не взяв с собою ничего, абсолютно... Дибо мог среди ночи перечислить все, находящееся в сокровищнице, вплоть до количества звеньев в каждой тонкой цепочке. Они не взяли ничего и исчезли... Как исчезли?

Дибо испытал непреодолимое желание бежать. Бежать сломя голову из этого проклятого замка, в Рифдол, в Бреммагну, к самому Зошке...

У входа в крипту дюжие гвардейцы держали за плечи молодого капрала, с совершенно седыми колесами. Капрал поводил бессмысленными гладами идиота, изо рта его бежала струйка слюны. Капрал был первым, ворвавшимся в зал с истуканами. Он должен был видеть, в какой Джайллар провалились беглецы. И то, что он увидел, напрочь вышибло ему мозги. Дибо, взглянув на сумасшедшего, опять испытал приступ тошнотворного страха. Капрал, дрожа, извивался в руках у гвардейцев, и пускал изо рта пену. "На его месте мог быть я..." - Дибо с ненавистью посмотрел на черный провал туннеля, ведущего к тупику, и пошел наверх. Проходя мимо гвардейцев, он еще раз глянул на сумасшедшего.

- Прирежьте его, что ли...

Аттон неподвижно стоял и тупо смотрел на выложенный черными квадратиками мрамора пол под ногами. Он стоял посреди круглого зала. В высокие, узкие, как бойницы, окна проникал серый свет. Между окнами, вдоль стен из серого, с прожилками, мрамора, стояли высокие черные шкафы, полные книг. Прямо перед Аттоном находились двери, из странного, излучающего серебристый свет, металла. Позади него, прямо из пола вырывались языки холодного голубого пламени. Мерриз стоял у окна и смотрел вниз.

Аттон, словно очнувшись, сунул меч в ножны за спиной, и осторожно, как по тонкому льду, сделал шаг вперед. Мерриз смотрел на него со странным выражением.

- Не бойся, Птица-Лезвие... Здесь все настоящее...

Аттон дошел до дверей и потянул на себя тяжелые створки.

- Джайллар... Заперто... Ты знаешь, где мы, монах?

Мерриз снова смотрел в окно.

- Да.

Аттон приблизился к голубому пламени и обошел его кругом.

- Ну и где?

- Вряд ли тебе понравится мой ответ, воин...

Аттон выпрямился и пристально посмотрел на монаха. Мерриз стоял вполоборота и, прижимая пальцы к губам, молчал. Аттон расшнуровал куртку, оборвал кусок рубахи, и, усевшись на пол, принялся бинтовать руку.

- Если бы я мало знал о долгорских монахах, то просто бы решил, что ты стараешься меня запугать... Но я вижу, что напуган сам. - Аттон натянуто улыбнулся, - Скажи мне, Мерриз, в какой Джайллар мы попали на этот раз?

- Ты почти прав, воин. Мы в Барагме...

Аттон, зажав в зубах узел, искоса посмотрел на монаха.

- Барагма - это миф! Вымысел... Сказка, которой пугают детей!

- Мы в Барагме, Птица-Лезвие... Иди сюда... - Мерриз поманил Аттона пальцем. Аттон подошел, придерживая раненную руку, и осторожно посмотрел вниз. Внизу, в неясном свете восходящего солнца, насколько хватало глаз, простиралось, покрытое белесыми клочьями тумана, темное море деревьев.

- Это сердце Санд-Карина. Леса Ужаса. А мы стоим на вершине самой высокой башни забытого замка Барагма...

- Но почему ты решил, что это Барагма, а не Даймон, или Ганф?

- Посмотри туда... - Мерриз указал пальцем куда-то к подножию башни. Аттон вгляделся. Далеко внизу, но краю замковой стены передвигалось судорожными скачками какое-то существо. Аттон рассмотрел длинный, волочащийся по земле, шипастый хвост и отпрянул от окна, заметив, что непонятный зверь сжимает в лапах алебарду.

- Джайллар... ЧТО ЭТО? - Аттон отошел от окна на пару шагов.

- Хороший вопрос... Очень своевременный...- Мерриз подошел к полкам и принялся разглядывать книги. - Барагму нашли войска Рауля Второго, Князя Нестского и Правителя Пинты. Давно. Еще, при Старой Империи... Рауль посчитал, что брошенный замок, находящийся недалеко от границы Гореннских гор, это отличный форпост, на пути кочевников. Замок заселили, провели дорогу... - Мерриз вытащил толстый фолиант, и провел пальцем по переплету. - Но однажды, из леса вышли черные демоны. Они отбили замок. Рауль, а затем и его сын Павел, трижды возвращались и выбывали демонов из замка и окрест. Последний раз, казалось бы навсегда. Но потом начался Великий мор, Первая Марцинская война и прочие беды... О Барагме забыли. Дорогу поглотил лес. Нестс терпел поражение за поражением. От аведжийцев, от Атегатта, от Латеррата... В конце концов, князей загнали в непроходимые леса и горы, как они когда-то, загнали демонов... О Барагме вспоминали аведжийцы, и не раз. Они посылали к замку отряды, но назад не возвращался никто. Потом, и они забыли о ней. Замок Барагма превратился в легенду, в место, из которого не возвращаются...

- Но там, что там? - Аттон настороженно глядя на двери, указал пальцем вниз. Мерриз, разглядывая книгу, пожал плечами.

- Не знаю. Это не люди, как ты уже заметил. Но и не черные демоны Санд-Карина... Что-то среднее. Видимо, за тысячелетия, судьбы людей и существ из Леса Ужасов причудливо сплелись... Монахи Обители долгие годы искали Барагму. И нашли. Давно. Но замок неприступен, даже для нас. И мы отступились, - Мерриз печально опустил голову. - Мы отступились, так и не узнав правды...

Аттон уже вполне пришел в себя. Он по очереди заглядывал в каждое окно, ощупывал пальцами стекла и ставни.

- Зато, у тебя теперь появиться шанс... Исправить упущение своих братьев... Может ты объяснить мне, монах, как мы оказались здесь, за тысячу переходов от Циче?

- Ну не за тысячу переходов... Барагма не так далеко от столицы Аведжии, как ты думаешь. Вот, только, в лес Санд-Карин давно никто не углубляется. Слишком много страхов и тайн таит в себе этот лес. А попали мы сюда через портал Баньши. Монахам Обители известно о существовании нескольких таких устройств.

- Портал? Баньши? Ты несешь чушь, монах. Я тебя не понимаю...

- Баньши покинули земли Лаоры задолго до того, как наши предки научились ловить рыбу в далекой Сельдяной Гавани, а предки аведжийцев только начинали сбиваться в стаи, для того, чтобы воровать у огров овец... Баньши оставили после себя несколько замков и других сооружений. И Барагму, и Ганф, и Даймон тоже построили они. Гномы и гремлины, пользуясь мастерством Баньши, возвели огромные замки и крепости, во многом даже превзойдя своих учителей. Баньши оставили им огромное наследство, все, кроме искусства изготовления порталов. Мы знаем о разрушенных порталах в Ганфе, Поллире и Диаллире. Был портал в затопленной Гинтейссе и в захваченном Порт-Буране... Нет ничего удивительного в том, что портал Баньши оказался в Циче. Удивительно то, что о нем никто до сих пор не знает...

- Мой отец что-то рассказывал, подобное... О человеке, который нашел вход во дворец самого Зошки...

- Да, - Мерриз в задумчивости прошел по залу, к следующему шкафу, - кое-кто из братьев тоже входил в порталы... И не один не вернулся...

- Если есть вход в этот самый твой портал, значит должен быть и выход. - Аттон, внимательно изучив дверь, пожалел о том, что уходя от погони, бросил свой ранец.

- Вряд ли он в этом зале... Но, тот, кто собрал здесь все эти книги и свитки, довольно часто сюда наведывается.

Аттон повернулся, и внимательно посмотрел на монаха.

- Что ты имеешь в виду?

- На книгах нет пыли. Ничто так не притягивает к себе пыль, как старые книги... Кроме того, здесь есть заметки, совсем свежие, красивым почерком, по-аведжийски...

- Значит, в замке все-таки живут люди? Может, они нас накормят? Я хочу есть... Я ел последний раз три... Нет, четыре дня назад...

Мерриз, улыбнувшись, посмотрел на Аттона.

- Здесь очень древние книги... Таких книг больше нет нигде, я знаю. Многие мне вообще не известны...

- Не переживай, монах, я не стану есть книги... Скажи мне, все-таки... Коль уж мы оказались в одной упряжке... Что ты рассчитывал увидеть в каменной чаше?

Аттон поднял с пола топор и попытался просунуть лезвие между створок дверей. Лезвие скользило по гладкому металлу, не оставляя царапин... Аттон швырнул топор, и сел, прислонившись к стене. Мерриз поставил на полку книгу, которую держал в руках, подошел, и присел рядом.

- Ты считаешь, что есть смысл говорить об этом именно сейчас?

Аттон устало вздохнул и прикрыл глаза.

- Не знаю, насколько велики обязательства, наложенные на тебя обителью, и не хочу настаивать... Но, принимая во внимание цепь весьма необычных совпадений, закончившихся путешествием хрен знает куда, было бы неплохо услышать от тебя хотя бы малую малость, для развития кругозора, так сказать... - Аттон улыбнулся, - Так что ты рассчитывал увидеть в этой чаше?

Мерриз улыбнулся в ответ и развел руками.

- Ну, раз уж мы застряли, как ты точно выразился, тогда... А мои обязательства... Ты неправильно осведомлен о положении в современной церковной иерархии, воин... И это простительно, и не будем на этом заострять внимание....

- Ты пытаешься увильнуть от ответа, хитрый монах... Ты шел впереди меня через Пустоши... Потом был Виест... Потом дорога в Прассию... Ты знал кто я, и знал, что за мной следят...

- Я даже знал, что за теми, кто следит за тобой тоже следили... Да и за ними тоже...

- Довольно смешно... В нашем-то положении... Не увиливай... Ты также быстро управляешься языком, как и мечами...

- Все это случайности, воин, случайности и воля Иллара...

- Уммм-гу... Точно... Слишком много случайностей, слишком... Ты случайно спас мне жизнь, хотя не мог не видеть во мне конкурента...

- Дважды, Птица-Лезвие, дважды...

- Ну, Гайсера я убил бы и без твоей помощи...

- Самолюбие воина... Лучше расскажи, зачем ты пришел в Циче? Зачем сумасшедшему мошеннику из Норка, снабжающему деньгами крестьянские армии, понадобилась церемониальная чаша Теодора Страшного? Аттон, сжав челюсти, посмотрел на монаха.

- Не говори так о Торке. Он величайший человек, на этой земле...

Мерриз, с удивлением посмотрел на него:

- Ты действительно веришь в эти сказки? Прости меня, воин. Ты убежденный человек. А я считал тебя обычным наемником. - Прости меня еще раз, за мои слова...

Аттон опустил голову.

- Вы знаете не все, святые братья Обители... Вам только кажется, что вы знаете много... А на самом деле... Я не знаю, что должно было находиться в чаше. В послании меня просили убедиться в том, что в чаше покоится не рука забытого владыки, а нечто иное, что так прячут аведжийские Правители. Что-то связанное с древней тайной всего правящего рода...

- Странно, воин... Но я получил почти такие же указания... Ну, и что же ты знаешь об этой чаше?

- Я? Ничего... Знать - не мое дело... Мое дело - убивать, натирать мозоли на заднице об седло и сбивать в кровь ноги на большаках...

- Тогда, быть может немного истории?

- Да? Было бы неплохо... Если ты точно знаешь о чем говоришь... Помниться, старый монах в семинарии пытался убедить меня в том, что где-то живут люди с песьими головами... Хотя... В свете последних событий истории про людей с песьими головами могут показаться просто веселой шуткой...

- Ты учился в семинарии? - Мерриз удивленно поднял тонкие девичьи брови... - конечно же, ты говоришь совсем не как простолюдин...

- Не льсти мне, хитрый монах... Можно подумать, что ты совсем ничего обо мне не знаешь... А учился я больше у своего отца и дяди... Мой отец знал множество языков и наречий, он был лучшим мечником Лаоры, он мог убить человека одним ударом ладони и приготовить замечательный ужин из рогатой крысы... Он записывал предания и разбирался во всех тонкостях маскировки... Мой дядя Степ никогда не выходил за пределы родного города, но зато он научил меня слушать Солнце, Луны и звезды... Он объяснил мне природу воды и ветра, камня и металла... Он научил меня... Впрочем... А... - заметив, что Мерриз усмехается уголками губ, Аттон выругался сквозь зубы. - Ты опять обманул меня, монах! Ты уходишь от ответа, как аведжийский вор от судебного пристава в Марцине...

- Ладно-ладно, воин... - Мерриз рассмеялся, сверкнув белоснежными зубами... Расскажу... Хотя история твоей жизни более, чем оригинальна и я бы с удовольствием....

Аттон тихо зарычал.

- Все-все... Слушай... В жизни Гельвинга Теодора Страшного было очень много тайн. Первый Аведжийский Правитель, он получил свой титул Великого Герцога из рук Императора Юриха Второго Завоевателя, за то, что ударил во фланги армии эльфов, в сражении при Долоссе, утвердив тем самым власть людей в Норке, Дрире и западной части Могемии. Он один из первых ворвался в удерживаемый гномами Урт, он возглавил нападение на Зифф, и основал Прассию. Но он также первый напал на своих соплеменников, когда повел армию на Князей Атегатта. Получив во время дележа земель в разрушенном замке у подножия Колл-Мей-Нарата, во владение все исконно аведжийские земли, и к ним владения занимаемые ранее гномами и эльфами на юге, ограми на востоке, гремлинами - на западе, Гельвинг Теодор посчитал себя обделенным, и захватил земли Марцина, принадлежавшие Князю Атегаттскому Асальтору Второму. И, в ответ на предложение вести мирные переговоры, напал на юг Атегатта и потерпел сокрушительное поражение в битве у Топей Кары. Сам Великий Герцог сгинул в этой битве, но верные ему люди нашли и сохранили его отрубленную руку. Сохранили в чаше, из которой, по преданию, перед боем пили вино все рыцари и солдаты Аведжийского войска. Великим Герцогством стал править сын Теодора Ульрих Первый, по прозвищу Коварный, но Аведжия лишилась Прассии, Данлона, а на юге, беглые каторжники и дезертиры основали пиратское государство Бантую. Ульрих Коварный дважды нападал на Латеррат, и трижды на Княжество Боравское, желая отомстить за смерть отца, и провел всю свою жизнь в бессмысленных войнах. После смерти Юриха, попытавшегося подчинить себе все государства на западе, от Латеррата до Бриуля, Императором стал Асальтор Второй Древний, в возрасте ста двух лет. После этого. Князья Атегаттские чаще других становились Императорами, как в Старой, так и в Новой Империи...

- Ты говоришь, монах, о том, чего я никогда раньше не слышал...

- Эту историю не знает никто, кроме долгорских монахов... Для людей остались лишь, смутные легенды и предания, порой сознательно извращенные...

- Что-то подобное мне говорил Отец Семьи... Еще, он говорил о том, что люди стали другими, после того, как обрекли себя на какое-то проклятие...

- Ты говорил с Отцом Семьи? - Мерриз, с неприкрытым удивлением поднял брови. - Я знаю, что ты был в Пограничном Лесу, но и не мог подумать, что кому-то из людей доведется беседовать с повелителем огров... У меня вдруг возникли странные ассоциации... То, что произошло в Боравии...

- Не бери в голову... Мир полнится вымыслами, монах. Хотя, я действительно видел Отца Семьи, и разговаривал с ним. Вернее, он разговаривал со мной... Так что ты знаешь о Проклятии?

Мерриз задумчиво почесал подбородок, на котором пробивалась редкая светлая щетина... Потом хитро прищурился и потрепал Аттона по плечу...

- Быстро учишься, воин... Я знаю много о проклятиях, как и каждый адепт, верующий в Спираль Бытия... А какое именно ты имеешь в виду? Быть может, что-то из тех сказок, что распространяет по Лаоре твой хозяин? Скорее всего, в них нет ни капли истины...

- Однажды я услышал, как мой отец говорил с дядей о Великом Проклятии, павшем на долю сильных мира сего... Я привык доверять словам своего отца... Предводитель прайдов тоже говорил что подобное...

- Ересь, друг мой воин, ересь и ложь...

- Отец Семьи не стал бы лгать. Видишь ли, монах... Огры не знают, что такое ложь, они не умеют обманывать... В том, что он говорил, действительно была сила... А вот ты знаешь намного больше, чем говоришь мне...

- "Не возложи бремя вины на ближнего своего..." Если Обители и известно что-либо о таком Проклятии, то я этого не знаю...

- Ладно, монах - Аттон встал и осмотрелся вокруг так внимательно, словно боялся упустить какую-нибудь мелочь. - Надо отсюда выбираться...

Россенброк сидел в кресле, по своему обыкновению, уставившись в окно. Он вяло повернулся, когда Ландо, вопросительно прошуршал бумагами.

- Я знаю, старик, знаю... Присядь рядом, мой друг, у тебя нездоровый вид... - Россенброк рассеяно перебрал желтые листы и тяжело вздохнул. Уже неделю канцлера мучили сильные боли в груди. Сердце тяжко билось, и казалось, вот-вот остановится...

"Еще немного, Великий Иллар, прошу тебя, еще немного... Мне... И ему..."

Россенброк посмотрел на слугу с печальной нежностью.

Ландо кряхтя примостился рядом, на краешке кресла. Морщинистое лицо его выражало лишь безграничную благодарность. Россенброк видел, что старику, с каждым днем становиться все хуже. Глаза слуги постоянно слезились, а пышные бакенбарды печально обвисли. Но рука его, рука бывалого мечника, была по прежнему тверда, и нисколько не дрожала, в чем Россенброк убеждался, видя, как Ландо наливает вино.

" Как я буду жить без тебя старик?"...

Ландо тихо прокашлялся в ладонь и просипел:

- Господин, пришли вести из Циче...

- Эх, дела, дела... Я устал, Ландо... Ты тоже устал, мой друг... Даже Коррон, и тот устал... Всем нам пора на свалку... Отдай, наверное, эти бумаги личному секретарю Императора... Пусть Конрад поломает умную голову...

Ландо едва улыбнулся, седые брови его чуть вздрогнули.

- Господни канцлер! Из Циче сообщают, о том, что в замок проникли двое, и дошли до самой сокровищницы.... Прорубив себе дорогу сквозь строй гвардии, охраняющей замок... Это случилось, мой господин, случилось...

- Я знаю, Ландо, знаю... Сейчас ты скажешь мне, что один из них был долгорским монахом, а второй, без сомнения, был похож на Аттона Сорлея, по прозвищу Птица-Лезвие... Ты не удивил меня. Ландо... - Россенброк устало и печально смотрел на слугу. - Нет... Старого Марка Россенброка тяжело удивить... Я надеюсь, что славная парочка оторвала голову нашему любезному другу, господину Дибо?

- Нет, господин канцлер... Нашли только мертвого Щуколова...

- И то радует... А что поделывал Великий Герцог?

- Господин канцлер... Наш человек в Циче клянется, что Великого Герцога в ту ночь в замке не было... При том, что вечером , после позднего ужина он благополучно вошел в свои покои... Помимо этого, ворвавшиеся в замок налетчики так же таинственно исчезли на глазах у гвардейцев... Несмотря на все старания Дибо, сведения эти были проверены и перепроверены...

Россенброк прикрыл глаза и погрузился в раздумья... Ладно тихо поднялся с кресла и попытался навести порядок на рабочем столе канцлера.

Россенброк медленно встал, тяжело опираясь на трость... Ландо замер, прижав к груди ворох свитков.

- Так-то, старик... Бывает, что историю творят не только массы, направляемые правителями, политиками, либо просто мошенниками... Бывает, что в ход истории вмешиваются отдельные личности, герои... В это трудно поверить, и потому сей фактор часто выпадает из точных расчетов и посторенний... И ведь вмешиваются же подлецы, дети джайлларской свиньи... Как будто мало приключений для простых смертных на большаках и в помойках... Нет, им надо вершить историю! Познавать истину! Дробить монолит веры! А что нам? Простым вершителям судеб? - Россенброк странно улыбнулся. - Ну и семейка у этих Сорлеев... Стало быть, герцога в замке не было... Монах и наемник тоже исчезли... Друг за другом... В одну ночь... Как говаривал Теобальд Расс: "... пользуясь научениями древних логиков", можно предположить, что в какое-то время они оказались втроем... Не к этому ли все шло, Ландо? Пожалуй, мы с тобой еще доживем до развязки...

Когда створки дверей бесшумно распахнулись, Аттон подхватил с пола топор и вытащил меч. Рядом, поводя короткими клинками стоял, готовый к бою, монах.

Аттон, внутренне готовый ко всему, почувствовал, как на затылке зашевелились волосы. Меч в его руке вздрогнул.

Задверями, сжимая в корявых, покрытых отвратительными зелеными наростами когтистых лапах, топоры, и опираясь на могучие хвосты, возвышались огромные чудовища. С высоты, не меньшей, чем пятнадцать локтей на них смотрели живые человеческие глаза на плоских безносых лицах, перечеркнутых узкими щелями пастей, из которых торчали во все стороны желтые, кривые клыки.

- Ни хрена себе! - Аттон попятился...

По сравнению с оружием чудовищ, топор в его руке казался крошечным. Демоны, не двигаясь с места, сипло дышали. По залу пополз удушливый запах сырого мяса и влажного, прелого леса.

Вслушиваясь в удары собственного сердца Аттон очистил голову от всего лишнего, и стараясь дышать как можно ровнее, сосредотачивал взгляд на кончике меча. Мгновенье набегало на мгновенье, чудовища отстраненно покачивались, Аттон почувствовал, что от тяжелого запаха начинает кружиться голова...Рядом, словно натянутая струна замер Мерриз. Внезапно, словно подчиняясь како-то неслышной команде, великаны, приседая на вывернутых назад чешуйчатых лапах, подались в стороны, образовывая некое подобие прохода. В проходе появился человек. Он шел легкими шагами, подняв перед собой правую руку, с пламенеющем на пальце перстнем. Он шел, не глядя на чудовищ, уверенно и спокойно, и, остановившись на пороге зала, осмотрелся, как хозяин, вернувшийся домой, после долгого пути.

Аттон взглянул на молодое, благородное лицо с аккуратной черной бородкой, и обратился к Мерризу:

- Как ты думаешь, монах, кто этот господин?

- Это, мой друг воин, вне всякого сомнения, Великий Герцог Фердинанд Восьмой, собственной персоной...

Человек на пороге улыбнулся доброй белозубой улыбкой, и, не опуская правой руки, левой поправил алмазную звезду, скрепляющую полы черного плаща под горлом. Аттон перевел взгляд на чудовищ, за спиной Аведжийского правителя.

- Должен предупредить вас, Ваше Высочество... Если вы прикажите своим уродам атаковать нас, то вне всякого сомнения, умрете первым. Пожалуй, не стоит прерывать линию Правителей Аведжии, ведь у вас, насколько мне известно, нет наследника...

Фердинанд опустил правую руку, и чудовища, гремя хвостами и перекачиваясь с боку на бок, повернулись и побрели куда-то вниз. Герцог, все также мило улыбаясь, и не говоря ни слова, аккуратно прикрыл за собой двери, и жестом попросил убрать оружие.

Потом, заложив руки за спину, прошелся по залу, и остановился за голубым пламенем. Смуглое лицо его осветили бледные всполохи.

- Очень интересно.... Гнев великого правителя вас не страшит? Конечно, о чем это я... Вы совершенно правы, святой брат, пред вами правитель Аведжии... Но, с вашей стороны было бы крайне невежливым не назвать своих имен... - Фердинанд сложил руки на груди. Улыбка его несколько изменилась, придав лицу скучающе-равнодушное выражение.

- Конечно... Ваше Высочество... - Аттон криво усмехнулся, сунул меч в ножны и аккуратно опустил топор на пол. - Прошу великодушно извинить... Я Аттон Сорлей... Из ремесленников... Поверенный в делах банкира и промышленника Сигизмунда Монтессы...

- Ценю иронию... Особенно в такой ситуации, господин Сорлей, известный всей Лаоре истребитель лесных разбойников, и охотник за головами, по прозвищу "Птица-Лезвие"... Я с большим интересом выслушал от своих придворных историю о том, как вы, господин Сорлей, порубили в капусту два десятка человек, защищая жизнь Герцога Данлонского... Как видите, слава ваша достигла даже таких отдаленных мест...

А что же вы молчите, святой брат?

Мерриз опустил клинки, но в ножны не убрал.

- Боюсь, что мое имя не столь известно, как имя моего случайного компаньона, Ваше Высочество... Тем не менее... - Мерриз посмотрел на герцога из-под бровей колючим взглядом прищуренных ярко-зеленых глаз. - Я - Мерриз, странствующий монах...

- Монах из Священной обители... - Фердинанд проговорил это очень тихо и отвел взгляд.

- Да, Ваше Высочество... - Мерриз поднял голову выше, черты лица его заострились. На мгновенье повисла напряженная тишина. - Я монах из обители Долгор...

- И ваша миссия, святой брат, какой бы она не была, санкционирована Отцом-настоятелем? Впрочем, конечно же... Какой у вас ранг, святой брат?

- Семь Колец Истины... - Мерриз убрал клинки и запахнул плащ.

- Семь Колец? Ого! Вы выглядите достаточно молодо... Гм... Господа, я в замешательстве... - Фердинанд принялся расхаживать вдоль книжных шкафов, улыбка его снова стала доброжелательной. - Я не буду спрашивать вас о цели столь стремительного визита в мои владения... Тем более, я не буду вас пытать ... Я догадываюсь, зачем именно вы так настойчиво стремились. И принимая во внимание ваши безусловные таланты, я, как мудрый и дальновидный правитель, сохраню вам жизнь. Я надеюсь, что никто из вас не сомневается в моей мудрости?