Чтение 9–й страницы книги ~Повелитель Островов~

- Вы упомянули Каменную Стену, - произнесла девушка. Ее гнев уже улегся, на его место пришла нерешительность. Она сомневалась, правильно ли поступает, но тем не менее продолжала: - Я знаю, что там двадцать лет назад произошло сражение, в котором король Валенс победил графа Сандракканского. Но вы-то в разговоре с Ноннусом имели в виду что-то совсем другое. Что именно?

- Э... - замялся Вейнер. - А вы спрашивали его, госпожа?

- Я спрашиваю вас, - отрезала Шарина. - Или вы хотите, чтобы прокуратор отдала приказ говорить? Это можно устроить!

Вейнер бросил взгляд на сидевшего в пятидесяти футах отшельника. Тот кивнул с безразличным видом. Эмоций в нем было не больше, чем в коралловом рифе, поднимавшемся из моря.

- Ну хорошо, госпожа, - решился Вейнер. - Я расскажу, потому что считаю, вы имеете право знать. Сразу хочу отметить: в настоящий момент на троне сидит король Валенс, а не сандракканский узурпатор, только благодаря действиям пьюльских наемников в тот далекий день. И, кстати сказать, мы с вами сейчас имеем возможность беседовать тоже благодаря им.

Он снял свой кожаный шлем и вытер платком вспотевший, несмотря на прохладную погоду, лоб.

- Дело в том, - рассказывал Вейнер, искоса поглядывая на набегающие волны, - что у графа была мощная кавалерия. Мы же не имели возможности доставить лошадей за две сотни миль морем. Не говоря уж о том, что гористый Орнифал вообще неподходящее место для лошадей. Пехоты у Сандраккана было немного, вся его сила заключалась в конных отрядах. И именно с ними нам предстояло сразиться, чтобы в корне подавить восстание.

Раздался какой-то всплеск на мелководье - должно быть, выпрыгнула крупная рыба или тюлень. Вообще говоря, тюлени являлись редкостью в здешних теплых водах. Места их обитания располагались к северу от основного архипелага, где тысячные стада их резвились и размножались у скалистых островов Внешнего Моря.

- Итак, Валенс, - продолжал Вейнер, - вернее, его генералы - он-то сам тогда был мальчишкой, едва севшим на трон... Так вот, его генералы наняли банду пьюльских наемников, чтобы поддержать нашу атаку на правом фланге против сандаракканской кавалерии. Эти дикари не носили тяжелых доспехов, так что могли прыгать там и сям на манер зайцев со своими дротиками и длиннющими ножами. План был таков: наемники проникают в ряды сандаракканских всадников и калечат их лошадей. Сделать это несложно - достаточно перерезать у животного подколенное сухожилие, и вот, пожалуйста: вся кавалерия выведена из строя. То есть нам-то подобное казалось чистым самоубийством, но пьюльцы, похоже, придерживались другого мнения. Они считали такое мероприятие не более рискованным, чем традиционная охота на тюленей в штормовом море.

Офицер закашлялся и сплюнул. Шарина с новым чувством посмотрела на сидевшего на корточках отшельника. Представила, каково это - видеть несущегося на тебя тяжелого всадника... Бр-р-р! Хотя если ты достаточно смел и проворен, чтоб поднырнуть под удар и успеть подрезать бабки коню... тем самым ножом, которым ее друг легко расщеплял ствол дерева - Шарине не раз доводилось видеть подобное.

Если вы можете все это проделать, то никакой кавалерии не прорваться сквозь вас. Сотня таких как Ноннус способна положить на поле боя отряд лучших кавалеристов.

- Понятно, - сказала Шарина. Ей действительно многое стало ясным.

- Но все пошло не так, как мы полагали, госпожа, - вздохнул Вейнер. - Мятежники стояли большим лагерем, вдвое больше нашего, хотя армии не сильно отличались по численности. Не забывайте, они были у себя дома, поэтому привели с собой слуг, жен, а многие - и целые семьи. Там возник целый город, обнесенный палисадом. Так же, как у нас... Только у графа были еще чародеи. И вот, когда обе армии сошлись на равнине, эти колдуны поднялись на стену и начали совершать жертвоприношения... вот как делает сейчас этот молодой парнишка...

Вейнер быстро ткнул пальцем в направлении палатки, но оглянуться не решился.

- ...и вызвали землетрясение. Оборона на правом крыле была смята, теперь кавалерия перла на нас, в центр, туда, где стоял король. И никто не обращал внимания на стоявший в сторонке отряд охотников на тюленей.

- И тогда пьюльцы атаковали кавалерию с тыла? - догадалась Шарина. Девушка читала героические романы, так что могла рассуждать о засадах и флангах, пусть даже и не видела ни одного солдата до прибытия в Барку Кровавых Орлов.

Вейнер покачал головой.

- Это не помогло бы, - сказал он. - Пьюльцев было слишком мало. Видите ли, нападать с тыла - это не то же самое, что врезаться в лоб атаки. Нет, они форсировали вражеские стены, прыгая, как козлы, по горным склонам. Сандракканские слуги попытались оборонять лагерь, но их сопротивление для пьюльских наемников с ножами было что слону дробина.

- Они убили колдунов? - предположила Шарина. Вейнер пожал плечами. Лицо его при этом напоминало маску смерти.

- Думаю, да, - сказал он. - Но было поздно: те уже сделали свое дело. Нет, госпожа, им досталась худшая миссия - убивать женщин и детей прямо на стенах, где стояли перед этим чародеи. Они так и делали: перерезали им глотки и сбрасывали трупы вниз, на кучи жертвенных животных - овец и цыплят.

- О! Ясно, - пробормотала девушка. Она стояла, глядя на море - не на Вейнера и в особенности не на отшельника. Пошло немало времени, прежде чем ей удалось совладать с собой.

- Так или иначе, но мятежники сломались, - закончил свой рассказ командир Кровавых Орлов. - Они развернулись и помчались в лагерь спасать свои семьи. А мы гнались за ними и разили в спину. Это уже была не битва, а обыкновенная бойня... И мы убивали их, пока не устали.

- Спасибо вам за то, что рассказали.

- Госпожа, они вынуждены были это сделать, - произнес Вейнер. Он прижал кулаки к глазам, как бы желая прогнать воспоминания двадцатилетней давности. - Если бы не те пьюльцы, мы все бы умерли. И король Валенс вместе с нами. Мы выстояли, но битву выиграли пьюльские наемники.

Губы его сжались в твердую линию, старый солдат горестно качал головой.

- Меня мучит одна картина, которую я никак не могу позабыть, - признался он хриплым шепотом. - Я много раз молился Госпоже, но это воспоминание и поныне со мной, оно оживает всякий раз, когда я вижу светлые волосы, как у вас. Там была одна девочка лет трех, с такими же волосенками. Совсем-совсем беленькая... Так вот, пьюлец поднял ее за эти волосы и на весу перерезал горло своим огромным ножом. Кровь хлынула фонтаном, госпожа, а он размахивал головой в воздухе и смеялся. Смеялся, пока детское тельце падало вниз со стены... Я до сих пор не могу забыть этот смех!

- Думаю, сейчас он уже не смеется, - произнесла Шарина. Она развернулась и пошла к Ноннусу. Своему защитнику.

Женщины в самых пышных своих нарядах запрудили весь общий зал на постоялом дворе. Сами они не пили. Зато нескольким мужчинам, возжелавшим пропустить по кружечке эля, пришлось преодолевать море юбок, узорчатых фартуков и кружевных шалей, чтобы добраться до стойки, за которой стоял Гаррик. Юноша не мог припомнить другого вечера, когда здесь собралось бы столько праздной публики и столь мало покупателей. Даже шестеро охранников купца поспешили выйти вон, как только завершили свой ужин.

Тилузина, жена Ревана, громко смеялась и колотила по столу своим веером. Ее дочь Хила тоже хохотала в подражание матери (причем, на взгляд Гаррика, еще более омерзительно) и размахивала в воздухе указательным пальцем. Судя по всему, в семье был всего один веер - из бронзовых пластинок с выгравированным рисунком графского дворца в Каркозе - скорее всего, свадебный подарок.

По лестнице спускалась Лиана. Она сменила свою коричневую тунику на такую же голубую - из плотного материала с атласным воротником.

Женщины на мгновение прервали свои разговоры, при этом сидевшие встали, а те, что уже стояли, - замерли в напряжении. Шуршащий звук накрахмаленных многослойных нарядов почему-то наводил на мысль о вечерней суете в курятнике.

Лиана осторожно ступила в зал, будто в любую минуту кто-то мог выпрыгнуть на нее из-за портьеры. На лице ее застыла кислая мина, как у человека, только что хлебнувшего уксуса. Женщины тут же возобновили оживленную беседу, хотя было очевидно, что никто не слушал и не мог услышать друг друга. Тиары, шпильки и кольца снова пришли в движение. Фальшивые драгоценности и граненый металл призваны были играть на свету и поражать воображение чужестранки.

Появление Лианы стало своего рода событием в жизни деревни: до сих пор ни одна столичная красотка не показывалась в Барке. Конечно, Азера тоже была знатной дамой, но она скорее напугала, чем ослепила местных модниц. К тому же ее наряд казался слишком официальным: бежевое шелковое платье строгого покроя, спускавшееся до середины икр, на талии стягивалось широким коричневым кушаком.

Лиана же в некотором смысле воплощала мечту деревенских женщин. Каждая из них могла вообразить себя на месте девушки - если бы, конечно, они были молоды, прекрасны и обладали богатством, превышавшим все суммарные сокровища Барки.

- Кабатчик? - обратилась посетительница к Гаррику. При этом она повысила голос, чтобы перекрыть бессмысленную трескотню в комнате. Но случилось так, что все женщины разом умолкли, стоило девушке открыть рот. Так что ее одинокий возглас прозвучал пронзительным криком охотника, сзывающего своих гончих.

Лиана смутилась, краска залила ее щеки, но девушка быстро взяла себя в руки и продолжила уже обычным тоном:

- Я читаю в своей комнате и хотела бы получить еще свечей. Если можно, восковых.

- Простите, госпожа, - пробормотал Гаррик. - Обычно они у нас есть. Но за последние два дня в связи с визитом королевского прокуратора израсходованы восковые свечи во всей деревне. Боюсь, придется удовольствоваться масляными лампами или макаными свечами.

- Ну, давайте что есть, - вздохнула Лиана. Она смотрела только на юношу, лишая местных сплетниц возможности вступить с нею в беседу.

Свечи хранились в шкафу под лестницей. Чтобы достать их, Гаррику пришлось обогнуть девушку, при этом он постоянно ощущал на себе ее взгляд.

- А что вы читаете, госпожа? - поинтересовался он, роясь в шкафу.

- Стихи, - со скукой в голосе ответила Лиана. - Древнего автора по имени Ригал, если вам это о чем-то говорит.

Гаррик наконец отыскал шесть свечей. Фитили их не были обрезаны. Они так и болтались попарно, как их отлили. Юноша с улыбкой обернулся к Лиане и процитировал:

И к Госпоже, и к Пастырю взываю неустанно!

О чем просить славнейшему из славных Сандраккана,

Владыке Островов, на чьем челе - сиянье дня?

Да только об одном: пусть сын во всем затмит меня!*

[Перевод Э. Байгильдеевой.]

Лицо девушки изменилось с той стремительностью, с какой лед по весне соскальзывает с крыш.

- Вы знаете Ригала! - воскликнула она. - Вы цитируете Ригала! О Госпожа, ты услышала мои молитвы.

Женская компания подалась вперед и снова возбужденно загудела. От неожиданности Лиана отскочила на ступеньку лестницы. Гаррик, удивленный и напуганный, инстинктивно передвинулся так, чтобы быть между гостьей и своими односельчанками. Назревала легкая давка: задние напирали на передних, и все вместе почти наступали юноше на пятки. Как только чужестранка вступила в контакт с представителем местного общества, она стала желанной добычей для всех остальных.

- Сейчас же прекратите! - крикнул Гаррик. - Дузи побери эту толпу бестолочи! Неужели вас не волнует, что о вас подумают чужестранцы?

Из кухни появился Райз. Руки его были по локоть мокрыми - должно быть, он омыл их у колодца после того, как заложил сено лошадям и мулам.

- Что здесь происходит? - резко спросил он у сына.

- Хозяин? - прервала его Лиана ледяным тоном. - Могу я попросить вашего слугу сопроводить меня с фонарем на прогулку по берегу? Я, естественно, оплачу ему это время. И уверяю вас, мы все время будем освещены - мне совсем не улыбается давать пищу для пересудов сельским сплетницам.

- Я управлюсь с посетителями, Гаррик, - произнес Райз. Он окинул взглядом расфуфыренное общество и добавил: - Даже с такими, как эти.

Затем обернулся к Лиане:

- Если мой сын Гаррик решит прогуляться с вами по берегу, я буду только рад за него. Но поверьте, это не тот случай, когда я стал бы командовать своими детьми.

И поклонился.

- Почту за честь, - неловко произнес Гаррик и добавил: - Отец... Господин купец все еще на мельнице, с Катчином? Вы известите его, куда мы пошли, когда он вернется?

Райз кивнул в ответ. К своему удивлению, Гаррик обнаружил, что отец почти улыбается.

Лиана вприпрыжку побежала вверх по лестнице. Женщины потянулись прочь из зала под безжалостным взглядом Райза. Некоторые громко разговаривали, другие стыдливо прятали глаза. Все выглядели смущенными.

Гаррик понял, что идея покрасоваться перед столичной гостьей была совместным решением. Он лишний раз убедился в правоте доктрины: поведение любого животного (и человека в том числе) в стаде является ухудшенной версией его индивидуального поведения. В данном случае - ее поведения. Жительницы Барки выставили себя в дурацком свете и теперь, с помощью Райза, осознали этот печальный факт.

Ну что ж, по крайней мере, никто не умер, подумал Гаррик. А такое случается, если идеи посещают коллективный мужской разум.

Он также отметил, что среди посетительниц не было Илны - единственной девушки в деревне, которая могла бы поспорить умом и красотой с чужестранкой. Илна ор-Кенсет, самостоятельная и независимая, вряд ли окажется, даже случайно, в толпе дураков.

Лиана вернулась с фонарем (окошки стеклянные, не слюдяные!) и длинным шерстяным плащом красного цвета.

- Как вы думаете, он мне понадобится? - спросила она у Гаррика.

Тот только пожал плечами.

- Возьмите на всякий случай, - сказал он. - А я понесу его, если окажется слишком тепло.

Он и впрямь понятия не имел, каково девушке будет на морском ветерке. Сам он рад был освежиться после вечера, проведенного в душном зале в обществе чересчур нервных дам.

Гаррик откинул медную крышку фонаря и отрезал нужный кусок свечи ножом, который болтался у него на поясе в кожаных ножнах. Установил свечу в трезубую подставку и запалил ее с помощью лучины из очага.

Райз, который в этот момент нацеживал кувшин эля для мужа Гилзани, оторвался от своего занятия и кивнул сыну. Гаррик не был уверен, но впервые ему показалось, что на отцовском лице написан не гнев, а какое-то подобие грусти... Ну точно, грусть!

Юноша отворил дверь, ведущую к морю, и с поклоном пропустил Лиану вперед. Хотя прилив еще не набрал полной силы, с берега доносился его приглушенный рокот. Гаррик предложил своей спутнице руку и стал спускаться с ней по довольно крутому склону к морю. При этом он шел на полшага впереди, чтоб поддержать девушку, если она поскользнется.

- О, слава богине! - воскликнула Лиана, спустившись наконец на пляж. Она сняла плащ и совсем по-ребячески стала крутить его над головой. - У меня было такое чувство, как будто эти женщины душат меня. Как вы можете выносить подобное, Гаррик?

- Ну, они не всегда такие, - заступился за своих соседок юноша. - И вы не совсем правильно ставите вопрос, госпожа. Не забывайте, я ведь один из них.

- Давайте договоримся: вы Гаррик, а я Лиана! Хорошо?

- Хорошо, Лиана, - улыбнулся юноша.

Она говорила с ним таким тоном, каким взрослый втолковывает что-то ребенку. Тут она была похожа на его отца, считала: ее дело приказывать, его - повиноваться, а не спорить.

Молодые люди медленно брели вдоль берега. Гаррик нес фонарь между собой и девушкой. Свет падал на песок под их ногами, а лица оставались в тени, если не считать редких отблесков сквозь прорези в крышке фонаря. Песок и галька громко хрустели под сандалиями Лианы. Когда она спускалась за свечами, на ней были расшитые блестками тапочки. Гаррик подивился, как это она успела так быстро поменять обувь.

- Итак, вы читали других поэтов, Гаррик? - спросила девушка.

- Конечно, - мягко усмехнулся юноша. Ему льстило, что такая красивая девушка, как Лиана, заинтересовалась им. - Вардана, Кострадина... На самом деле почти всех древних поэтов: Келондрия, Хитума, Мареми, Бэйрона...

Лиана хихикнула.

- А нам в Академии для девушек под патронажем госпожи Гудеа не разрешали читать Мареми, - призналась она. - Хотя, конечно, в каждой комнате имелись копии его произведений. Если бы мы так усердно изучали Ригала, я бы, наверное, тоже могла его цитировать...

- Ну, это всего-навсего отрывок, - с напускной скромностью сказал Гаррик. На самом деле юношу просто распирало от гордости, что он сумел выудить из памяти хоть что-то из Ригала. - А мой любимый автор - Келондрий. Он потрясающе описывает жизнь пастухов - такой, какой она должна быть в его понимании. Наверное, так жили в Золотом Веке, еще до Малкара.

Хотя они шли не спеша, вскоре показался конец волнолома. Здесь становилось совсем темно: поблизости стояло всего несколько домишек, чьи хозяева, очевидно, экономили на освещении. Теперь фонарь являлся единственным свидетельством человеческого присутствия.

- Где вы обучались, Гаррик? - спросила Лиана. - В Каркозе? Признаться, я удивлена качеством их образования. Мне этот городок показался такой же сельской глубинкой, как и ваша Барка.

- Меня и мою сестру учил отец, - ответил юноша. Он захватил с собой запасные свечи и сейчас подумал, что надо бы заменить огарок в фонаре, иначе скоро они погрузятся в полную темноту. - Он родился на Орнифале. А вы тоже с Орнифала, госпо...

Она шлепнула его по руке.

- Простите, Лиана, - поправился Гаррик. - Мне кажется, нам пора поворачивать обратно.

- Мы с Сандраккана, - сообщила девушка. - Но я посещала школу в Валлесе на Орнифале. Госпожи Гудеа, как я уже вам сказала.

Она резко развернулась. Когда Гаррик хотел обойти ее, чтобы держать фонарь в левой руке между ними, Лиана поймала его за запястье и заставила остановиться.

- Знаете, Гаррик, в Каркозе женщины до сих пор носят то, что было модно в Валлесе десять лет назад, - пожаловалась она. - Все люди глазеют на меня, как будто я - Госпожа, которая пришла спасти их. Шагу нельзя ступить, чтобы кто-нибудь не принялся расспрашивать меня о моей одежде или пытаться копировать ее. Я уже стараюсь не глядеть людям в глаза, не вступать в разговоры. Просто ужасно! Я постоянно ощущаю себя в клетке! И теперь здесь тоже...

- А зачем вы сюда приехали? - довольно грубо спросил Гаррик. - Если мода - единственно важная для вас вещь, то вам следовало оставаться в Валлесе.

Это ведь был его народ! Конечно, они простые крестьяне из глубинки и выглядели сущими клоунами для такой девушки, как Лиана. Особенно когда пытались блеснуть своими нарядами. Ну и что ж из того! Он ведь не ездит в Валлес насмехаться над его жителями, которые понятия не имеют о том, как стричь овец!

В своем гневе Гаррик не сразу понял, что звук, который он слышит, - это плач. Девушка горько рыдала, уткнувшись в ладошки.

- Госпожа? - растерялся юноша. - Лиана, я не хотел...

Что говорить дальше, он понятия не имел. И вообще был потрясен не меньше, чем когда морской демон внезапно цапнул его за ногу.

- Все в порядке, - отозвалась Лиана. Она и впрямь прекратила плакать и высморкалась в платочек, который достала из рукава. - Давайте постоим здесь минутку. Я не хочу возвращаться в таком виде - уродиной с покрасневшими глазами.

- Вот уж не думаю, что вы будете выглядеть уродиной, даже если натрете все лицо сажей, - возразил Гаррик, пытаясь помочь Лиане восстановить самообладание. - И уж, конечно, никто в этой деревне не обратит на подобные мелочи внимания.

Он махнул фонарем в сторону Барки.

- Сегодня утром здесь стоял военный трехпалубный корабль, и вы думаете, это так уж впечатлило людей?

- Вы имеете в виду женщин? - улыбнулась Лиана.

- Нет, Лиана, не только женщин, - рассмеялся Гаррик. - Отнюдь не их одних.

Молодые люди медленно пошли обратно.

- Честно говоря, не знаю, почему я здесь, Гаррик, - тихо сказала девушка. - Восемь месяцев назад явились солдаты и забрали меня из школы. Без всяких объяснений перевели в монастырь Святой Госпожи в Валлесе. Мне не причиняли никакого физического вреда. Просто я не могла покидать свою комнату иначе, как в сопровождении одной из Дочерей. И мне было запрещено с кем-либо разговаривать. Через несколько недель приехал мой отец и объявил, что я должна отправиться с ним.

- Простите меня, если я сказал что-то не то, Лиана, - искренне извинился Гаррик.

- Просто я ужасно напугана, - шепотом сказала девушка. - Я больше не узнаю своего отца! И не понимаю, что происходит... Мне так одиноко!

Гаррик совсем уж было собрался сказать, что тоже чувствует себя одиноко в последнюю неделю, когда в Барке начали происходить странные события. Но затем передумал.

Юноша ощутил вдруг вес гладкого медальона на груди, и где-то на задворках его сознания раздался раскатистый смех короля Каруса.

- Я пришла за простынями, которые вы хотели постирать, - сказала Илна, появляясь в дверях кухни. - Завтра к вечеру будут готовы, если погода не изменится.

Лора сидела в углу у полки, где подходило замешенное для хлеба тесто. Сейчас она как раз его проверяла.

- Я уж думала, ты не придешь, - с воинственным видом подняла она глаза на девушку. Лицо ее было опухшим, глаза красными. - Решила, что ты забыла.

- Я никогда не забываю о работе, за которую взялась, - холодно отрезала Илна. - Так вам надо постирать или нет?

Лора молча поднялась со своего табурета и снова занялась тестом. Оно у нее слишком поднялось, и сейчас женщина пыталась втиснуть липкую массу обратно в форму. Отвратительные блямбы расползались по каменной полке. Ну конечно, вместо замечательных пшеничных булок у нее получатся деревянные полешки, как будто из ржаной муки. Илна презрительно пожала плечами.

- Да уж, можешь забирать, - ответила наконец Лора. - Теперь, когда Шарина уехала, выбор у меня небогатый. Придется платить тебе.

- Я пережидала, пока схлынет эта толпа из зала, - пояснила девушка. Большая плетеная корзина для белья стояла у кухонной двери, ведущей во двор. Отсюда ее легко можно было перенести как к колодцу, так и к котлу, где обычно Лора кипятила простыни, если решала заняться стиркой сама. - Не хотела, чтоб меня приняли за одну из этих дурочек, распустивших хвост перед орнифальской дамой.

- Мне кажется, они из знатных, - откликнулась Лора, сердито вколачивая тесто в кастрюлю. - Этот Бешюу утверждает, что он ор-Виллет. Но я-то уверена, что в его фамилии присутствует "бор-". Если только Госпожа не отвратила от меня свою милость.

- А где сейчас ваша гостья? - спросила Илна. Она расстелила одну из простыней прямо на полу и теперь аккуратно складывала в нее остальное белье, предназначенное для стирки. Старшая женщина отметила мрачное настроение девушки, но истолковала его причины по-своему. - Она интересная женщина.

- Думаю, гуляет, - ответила Лора, особо не обращая внимания на собеседницу. - С Гарриком на берегу.

Илна замерла. Именно этого она опасалась с первой минуты, как увидела красавицу незнакомку в роскошной одежде. Илна была знакома с валлесскими модами. Ей приходилось выполнять работы для торговцев, которые подробно объясняли ей, какая именно ткань им нужна, с тем чтобы забрать готовый заказ на обратном пути через Барку.

- На берегу? - холодно повторила девушка. - Что ж, меня это не удивляет. Они все такие - эти прекрасные столичные дамы.

- Я воспитывала Шарину как родную дочь! - завела свою песнь Лора, яростно погружая руки в тесто. На мгновение она застыла, как бы размышляя, не заплакать ли? - Даже лучше, чем собственного ребенка, так как знала, что она благородных кровей. И каков результат? Она отбросила меня, как ненужную вещь, как только получила свой приз!

Илна стянула вместе концы нижней простыни и связала их двойным узлом.

- Да, - сказала она с глазами, горящими, как угли из камина. - Вы действительно воспитывали Шарину лучше собственного ребенка.

Девушка взвалила узел на плечо. Тюк получился изрядный, хрупкую фигурку почти не было видно под ним. Солдаты умудрились за несколько дней перепачкать все простыни на постоялом дворе.

У дверей Илна оглянулась. Лора по-прежнему неподвижно стояла в углу кухни.

Поддавшись внезапному раздражению, девушка бросила ей в лицо:

- Знаете ли, во всей деревне надо еще поискать такую дуру, как мать Гаррика! Неспособную разглядеть достоинства собственного сына!

После чего вышла со своим узлом, хлопнув дверью. Уже во дворе, переведя дух, пробормотала себе под нос:

- И клянусь, эта орнифальская сучка не получит Гаррика!

Стоял ослепительно ясный день, судно шло под главным парусом, используя легкий попутный бриз. Пенные следы разбегались от носа и двух рулевых весел, нарушая сложный рисунок медленных волн.

Трирему сопровождали четверо морских демонов. Три из них плыли по левому борту. Их мускулистые тела перемещались настолько синхронно, что казались частями одного животного. С другой стороны двигался всего один морской демон, зато настоящее чудовище - тонна живого веса десяти футов в длину с клыками в мужскую ладонь.

- Не нравится мне все это! - произнес капитан Личнау. - Ты только погляди на чертовых ящеров. Прямо как в то утро, когда мы попали в шторм, помнишь? Думаю, нам надо изменить курс и плыть к Сандраккану.

Шарина и Ноннус сидели на корме в тени импровизированного капитанского мостика. Им не хотелось смешиваться с Кровавыми Орлами, державшимися на своем прежнем месте перед мачтой. Не то чтобы девушка беспокоилась за свою безопасность - солдаты были приучены к дисциплине и вряд ли решились бы на какую-то выходку в присутствии офицеров и охраняемых аристократов. Просто рядом с Кровавыми Орлами она чувствовала себя не очень комфортно.

- Мы не можем плыть на Сандраккан, - воспротивилась Азера.

Оба королевских придворных приблизились к капитану и его помощнику Кизуте. Таким образом обсуждение курса корабля стало публичным делом, что и неудивительно при столь малых размерах судна. С полдюжины моряков находились поблизости и невольно прислушивались к разговору. - В лучшем случае граф просто враждебен королю Валенсу и не преминет нам навредить, в худшем же - он мог стакнуться с агентами королевы.

На веслах сидела лишь половина гребцов, да и то - на всякий случай. При столь благоприятном ветре весла были подняты, а трирема весело неслась вперед под раздутым парусом.

Свободные от дежурства гребцы расположились на выносных платформах по обе стороны судна. Они, правда, опасались свешивать ноги за борт из-за эскорта чудищ, просто загорали на солнышке и болтали о том, как им сегодня повезло. Можно не стирать в кровь руки о пропитавшиеся солью весла, а удить рыбку и отдыхать.