Чтение 9–й страницы книги ~Цветок камалейника~

– Что ж вы так, э? А вдруг бы встрэтыл хароший чэловэк и одолжыт’ ему нэту? – отечески попенял мужикам ЭрТар. Те неубедительно сделали вид, что устыдились. – Хм… вот эти я, пожалуй, и взят’.
– Три серебряные! – быстро сообщил купец.
– Хэй, тры бусина за облезлый тряпка?! Я тэбэ что – глаз нэт, вмэстэ с галава дома забыл?! Да такой штаны даже галодный моль не кюшай!.. А за двэ отдаш’?
– Ох, извините… я машинально, – опомнился мужик.
– Я тоже, – смутился горец. – Вот чэсный слов: мог бы купи – не граб’! Но жызн’ такой тяжелый…
– Так и я о том же! – оживился кудрявый. – Если вам для счастья только одежки не хватает, так мы с радостью поделимся! Зачем хорошим людям из-за такой малости преступниками становиться?
– Надеешься, что Светлый вам это зачтет? – ехидно поинтересовался Джай, веривший в щедрость торгашей немногим больше, чем в честность горцев.
– До небесного Царствия нам еще далеко, – рассудительно возразил купец, – а в земном свои свитки! Это нам, значит, – мужик окончательно опустил руки и начал обстоятельно загибать толстые короткие пальцы, – по грязи в город мчаться – раз, обережь улещивать – два, половину торгового дня на погоню и разбирательство потерять – три, обережникам да судье платить – четыре, нет, целых пять! – Бородач возмущенно уставился на стиснутый кулак. – Невыгодно! Лучше мы вам без шума часть товара отдадим – и идите себе с Темным.
– А дно-то у телеги, кажись, двойное, – наметанным глазом оценил Джай. – Шесть?
– А даже если и так? – с вызовом поинтересовался купец. – Тебе-то какая разница – ты обережник, что ли?
– Нет, – торопливо отперся Джай и мстительно добавил: – Но тогда я еще пару фляг возьму!
– Так что, договорились? – просияли мужики.
– Посмотрим, – туманно обнадежил обережник, про себя рад-радехонек, что все так обернулось.
***
Расстались жертвы и грабители вполне мирно: горец, сжимая в охапке ворох вещей, отступал первым, а Джай, не сводя с купцов мыслестрела, пятился за ним. Хотя мужикам и так было не до них – телега во время ограбления, то бишь дележа, успела увязнуть в грязи, и купцы, спешившись, усердно пихали ее в задок. Бородач заикнулся было: мол, это по вашей вине, могли бы и подтолкнуть, но когда обережник предложил в качестве помощи облегчить воз еще на тючок, от их услуг вежливо отказались.
Едва за «разбойниками» сомкнулись кусты, Джай схватился за голову и простонал:
– Это было самое дурацкое ограбление в моей жизни!
– Э, так оно для тебя не первое? – с интересом обернулся горец.
– Я их расследовал, балда! Мне теперь лица этих купцов в кошмарах мерещиться будут – они ж на нас как на законченных идиотов смотрели!
– А ты на другой бок перевернись и дрыхни дальше, – с ухмылкой посоветовал ЭрТар. – Думаешь, если бы мы вежливо попросили, они бы нам хоть платок дали?! Хо! А так и нам хорошо, и они довольны, что дешево отделались. И языками трепать не будут, потому как у самих губы лоснятся, ннэ?
Джая это убедило, но не утешило. Не сказать, чтобы он так уж ревностно чтил охраняемый им закон, но крупных взяток не брал и тем более не вымогал. За пару-тройку бусин можно закрыть глаза на ерунду вроде просроченной на день лицензии (ну, забегался торговец, не успел продлить!) или драку по пьяни (не зарекайся!), но в отношении настоящих преступлений парень был неподкупен. А тут мало того, что сам совершил, так еще и допустил! В двойном дне купцы могли везти все, что угодно – вплоть до запрещенного, отравленного оружия, которое, скорее всего, окажется в руках уже настоящих разбойников… Позорище.
У костра парней ожидал сюрприз – пока непонятно, приятный или нет. Очнувшийся тваребожец неестественно прямо сидел на лапнике, поджав под себя ноги, и диковато озирался по сторонам, похоже, как раз пытаясь сообразить, где он, а заодно и кто. Загадочная татуировка казалась перекинутой через плечо лозой; Джай мог поклясться, что она развернула листики к солнцу, как настоящее растение. За ночь жрец сильно осунулся, синяки почернели, а обожженные запястья опухли и покрылись мокнущей коркой. Высохшие, но не расчесанные волосы довершали плачевную картину.
– Выспался? – насмешливо поинтересовался горец, отделяя от стопки и бросая мужчине одно из одеял. Оно мягко шлепнуло жреца по груди и сползло на колени, тот даже не попытался его подхватить. – Накинь вот.
Тваребожец перевел взгляд на одеяло и обратно, так и не шелохнувшись.
– Хэй! – ЭрТар прищелкнул пальцами. – Ты нас понимаешь?
– Нет.
– Но ты же должен был понять вопрос, чтобы ответить, – вкрадчиво намекнул обережник.
– Я понял вопрос. Я не понимаю вас, – уточнил жрец. – Вы что, сумасшедшие?
– Чего?! – оторопел Джай. – На себя посмотри!
Тот послушно опустил глаза. Зрелище, видимо, оказалось интересным, потому что вдумчивое изучение затянулось надолго.
– Ладно, мужик, хорош придуриваться! – вынужден был напомнить о себе обережник. – Давай выкладывай нам все, что знаешь, а не то...
Тваребожец затравленно сощурился и начал приподниматься, но оба парня мгновенно вскинули на него мыслестрелы.
– Но-но, не так быстро! Один раз попали – и второй не промахнемся! – Джай отчаянно жалел, что не поделился с «сорокой» тремя оставшимися у него стрелками.
– Или это твой брат был? – уточнил ЭрТар. Стрелять в безоружного он все равно бы не стал, так что ничуть по вышеозначенному поводу не переживал.
Жрец осел обратно на дерюгу и зябко ссутулился.
– Я.
– Так ты все-таки морун?! – Рука у Джая дрогнула.
– Нет. Я живой. Отпустите меня.
ЭрТару подумалось, что сейчас тваребожец здорово напоминает одичавшую собаку, которая лютой зимней стужей вышла к костру погреться, но не ждет от людей ничего хорошего и почти разучилась вилять хвостом.
– Чтобы ты опять куда-нибудь провалился?
– Я слишком устал. Отвык рассчитывать силы. – Жрец начал потихоньку втягиваться в разговор и заодно реальный мир, в глазах мелькнул слабый проблеск интереса: – Это вы меня вытащили?
– Нет, Двуединый лично за тобой лазил! – ругнулся белобрысый. – Не хочешь нам что-нибудь за это сказать?
– Я уже сказал.
– Что?
– Что вы сумасшедшие, – с убийственной уверенностью повторил тваребожец.
– Ну спасибо!
– Да, и спасибо вам. – Жрец недоуменно посмотрел на тихо звереющего обережника, потом на ухмыляющегося горца. – Но зачем вы это сделали? Если вас поймают рядом со мной, то не просто убьют, а отдадут дхэрам для «вразумления».
– Мы этого не знали, – честно сказал Джай.
– Пусть сначала поймают! – презрительно бросил ЭрТар.
– Еще не поздно разойтись. – Мужчина снова попытался встать, но горец на сей раз по-простому схватил его за лодыжку и дернул, заставив плюхнуться назад.
– Верно, даже слишком рано. В какую крапиву тебя гадки тащат?
Седой тоскливо уставился мимо его плеча на восток. Как бы впечатляюще жрец не размахивал тенями в храме, сейчас он то ли не мог, то ли не хотел применять силу. Чем осмелевшие парни беззастенчиво и пользовались.
– Я должен найти Госпожу и укрыть ее от дхэров.
– Чтобы она выросла и уничтожила наш мир? – скептически уточнил Джай.
– Чтобы она его спасла.
– Храмовники считают по-другому.
– Ты им веришь? – устало, не надеясь и уже даже не желая кого-либо переубедить, поинтересовался жрец.
Услышь Джай этот вопрос позавчера, он бы без колебаний скрестил руки на груди в знак нерушимой преданности Иггру. Но за последние два дня Двуединый крепко подмочил свою репутацию.
– Ну тогда и мы ее, того… тоже поищем!
Тваребожец вздрогнул и так резко повернулся к обережнику, словно тот ткнул в него колючкой. Причем отравленной: зрачки мужчины тут же расползлись во всю радужку.
– Зачем?
– Хотим поглядеть, что ж это за не-Тварь такая.
– Зачем?!
– Интересно, – честно сказал горец.
– Я – представитель закона и обязан не просто карать за преступления, но пресекать их в зародыше! – пафосно процитировал Джай Хорва. – В данном случае истцы утверждают одно, ответчик – другое, а поскольку обе стороны не представляются мне внушающими доверия, я должен провести тщательное расследование. И если я увижу, что действия твоей секты могут нанести вред невинным людям…
– То ты думаешь, что сможешь мне помешать?!!
– Постараюсь, – важно подтвердил обережник.
– И что я тебя вот так просто с собой возьму?!!!
– Ну да. Тебе ведь тоже выгодно, чтобы истина восторжествовала, верно?
– А я буду третьей независимой стороной! – со смешком предложил горец. – Которая все видит и дает умные советы, а в случае нужды – и по шее.
Джаю показалось, что жрец и сам вполне может надавать по шеям, причем сразу двоим и немедленно.
ЭрТару – что сейчас он снова развеется по ветру.
Мужчина поднял руки… уткнулся в них лицом и истерически захохотал, раскачиваясь взад-вперед.
– Э-э-э, дарагой, – горец наклонился и соболезнующе похлопал его по плечу,– не нада такой радость, нам самим приятна с тобой гуляй! Пагода хароший, дэла важный нэту…
Жрец издал протяжный стон, который если и сошел бы за одобрение, то только от смертельно раненного человека, которого из милосердия добили.
Глава 10
…Дала тогда старая вещунья братьям по клубочку и говорит:
– Идите, куда они покатятся, и будет вам счастье!
Поблагодарили ее братья и отправились в путь, но уже через полчаса младший утонул в болоте, а старший наткнулся на дикого кабана. Ибо только Иггр способен творить истинные чудеса, а прочие «чароплеты» – лгуны и проходимцы .
Народная сказка. Сочинена по заказу храма в 16 году от Воцарения Двуединого
По лицу Архайна можно было подумать, что стоящий рядом дхэр заставил его залпом выпить стакан уксуса и закусить недозрелой хурмой.
Ясно, что Глашатаи предпочли подстраховаться и запрячь в одну двуколку кота и собак, чтобы те от взаимной «любви» помчали ее быстрее скаковых ящерков, не отвлекаясь ни на что другое.
Ясно, что невозможно предугадать, с чем и кем им придется столкнуться, поэтому отправлять на поиски Твари одного йера рискованно. Как и одних обережников.
Ясно, что в пути кто-то должен выполнять черную работу, вроде разведения костров и приготовления пищи, ведь поиски могут затянуться на несколько дней, а то и месяцев.
Но разум разумом, а три семерика навытяжку стоящих обережников, из которых Архайну предстояло набрать себе «дружную боевую команду», вызывали у йера лишь жгучее желание посвятить каждому из них по главе своего трактата. Морды сытые, надменные, рукояти фьет хвастливо позолочены…
– Кто командир? – хмуро поинтересовался Приближенный, делая вид, будто не разбирается в воинских знаках отличия, а по выправке (читай – особо наглой роже) догадаться не может.
– Я, господин! – гаркнул стоящий слева усатый здоровяк, демонстративно глядя мимо йера на Глашатая.
Увы, перед смотром Архайну недвусмысленно намекнули, что этого хама он должен взять обязательно. Видать, самый доверенный шпион.
– Печально. – Йер повернулся к нему спиной и наугад ткнул рукоятью плети: – Значит, еще ты, ты и ты, и двое с конца. Ну и вот ты, рыжий. Как тебя зовут?
– Хруск, господин Приближенный!
Уже лучше. Этот, по крайней мере, понимает, что дхэр не вечно будет рядом торчать.
– Будешь за старшого.
Усач выпучил глаза и приоткрыл рот, став похожим на жареного карпа. А что ж ты хотел, голубчик? Командир должен быть один, и сам Архайн никому подчиняться не желал, поставив это встречным условием. Внезапно же возвеличенный старшой будет ходить перед йером на цыпочках, чтобы это звание сохранили за ним и после похода.
Из-под капюшона послышалось хриплое покашливание. Кошачья шалость пришлась дхэру по вкусу. Для него не имело значения, кого выберет Приближенный – неугодных Глашатаю сюда бы просто не позвали. Ленивый взмах рукава, и обережники, разделившись на избранных и отвергнутых (еще неизвестно, кому больше повезло!), поспешили убраться с храмового двора. Первые отправились запрягать ящерков, чтобы уже через час ожидать Приближенного возле восточных ворот, вторые в казарму, а усач, судя по лицу, к реке топиться.
– Привези ее сюда, Архайн. Живую.
– Да, господин. – Йер мастерски упрятал изумление в секундной заминке. Раньше дхэры не приближались к Твари даже на четверть выстрела. Не хотели или не могли? Выходит, дело настолько смердит болотным газом, что Глашатаи готовы рискнуть, лишь бы узнать, с чем они столкнулись. Рождение Твари само по себе бросило им вызов, а манок добавил жару. Нет, дело было не в Архайне, обряд он провел безукоризненно. И Тварь откликнулась… но не зачарованно летящей к птицелову синицей, а ехидно каркающей с еловой макушки вороной, которая прекрасно видит разложенную под зерном сеть. Направление и то удалось определить с трудом, а о расстоянии оставалось лишь гадать. Раскусила она его? Или просто осторожничала? И отзовется ли в следующий раз?
Значит, сутки езды на северо-восток и новый манок. Если они уже минуют ее логово, то вернутся к середине пути и повторят все сначала. Хлопотно, муторно, малоэффективно, но выхода нет. Одно утешает – на все про все у Архайна два семерика лет, к тому же каждый йер Царствия Иггрова будет высматривать Тварь среди своей паствы, и в конце концов храмовники обшарят даже самые отдаленные и мелкие селища.
Но, разумеется, хотелось бы управиться побыстрее. Лозу надо выпалывать ростком, пока она не отрастила колючки… шипы.
Бездействие сбежавшего раба начинало беспокоить Архайна. Йер в который раз вытащил кристалл. Поглядел на свет, хотя все и так было видно. Ответ, почему жрец не пытается прорваться за кольцо стен, напрашивался только один, и очень неприятный: ему это уже удалось. Стрелков-придурков тоже никто после пожара не видел, как будто их с крыш сам Иггр забрал… Иггр… Да нет, бред, они бы не посмели!
Архайн спохватился, что дхэра рядом уже нет. А значит, и ему медлить не стоило.
***
– Нет. Это невозможно. – Истерика прекратилась так же неожиданно, как и началась, и жрец оказался на ногах быстрее, чем парни успели ему помешать. – Мне некогда с вами возиться. Я должен идти.
Джай понял, что угрозы тут уже бессильны, и вкрадчиво поинтересовался, кивнув на нечестно нажитое:
– Может, ты сначала оденешься?
– Зачем?
– Во-первых, народ от тебя будет шарахаться, во-вторых, замерзнешь, простудишься и умрешь, придурок!
– Нет, мне это не подходит, – после сосредоточенного обдумывания заявил тот. – Я оденусь.
– Ну спасибо, уважил!
Жрец не обратил внимания на издевательский тон, сосредоточенно разбираясь с длинной серой рубахой с вкраплением ярко-алых нитей, которую полагалось носить навыпуск (сразу видно, кто выбирал – на себя горец вообще напялил нечто мешкообразное, густо расшитое бисером и с бахромой понизу). Затянул шнуровку, неловко сплел узел, пошевелил плечами и заключил:
– Да, так лучше. Теплее.
– Волосы из-за ворота вытяни, – критически посоветовал Джай. – А чего ты сивый такой? Вроде ж не старый.
– Что? – Мужчина озадаченно подцепил одну из прядок, поднес к глазам. – Они все такие?!
– На голове – да, – охотно сообщил паскудник горец.
Тваребожец вздохнул и откинул волосы за плечи, так и не ответив на вопрос.
– Ты, наверное, хочешь узнать, как нас зовут, э? – оптимистично предположил «сорока». – Я ЭрТар, а вон то белобрысое – хоть под грязью и не видно – Джай.
– Эй, я не немой! – возмутился обережник. – И разве я тебе свое имя говорил?
– Та скандальная тетка сказала. – Горец хмыкнул и добавил: – Она вообще много чего сказала. И о тебе, и о моих предшественницах.
Парень побагровел, и ЭрТар узнал о госпоже Индоре тоже уйму интересного.
– Да ладно тебе, – попытался урезонить его горец, – у бедной женщины как-никак дом сгорел…
– Бедной?! Да ее развалюха была застрахована дороже, чем храм! – в сердцах бросил Джай. – Жалеть ее… Небось скачет сейчас от радости по пепелищу, коза драная! А у меня все пропало: вещи, оружие, заначка на черный день… ожерелье мамино, из янтаря... сгорело, наверное.
– Все, что я хочу, – чтобы вы от меня отцепились, – холодно перебил жрец. – Вы для меня только обуза.
– Еще неизвестно, кто для кого, – проворчал Джай.– Если на нас нападут, я не стану вас защищать.
– Ты, главное, их не защищай! – осклабился горец.
– И доверять вам не собираюсь.
– Мы тебе тоже, не переживай. А добрый совет хочешь, э?
Жрец умолк и недоуменно уставился на ЭрТара.
– Надень заодно и штаны. Простуда – она штука коварная!
***
Волы размеренно чавкали по грязи клешнятыми копытами, тихо радуясь, что груз на телеге стал хоть чуточку да меньше.
Купцы их восторга не разделяли. Бородатый, не выпуская вожжей, вполоборота наблюдал, как кучерявый складывает разбросанные разбойниками вещи.
– Мерзавцы, – в очередной раз пробормотал тот, убедившись, что торбы с остатками дорожных припасов на возу нет. – И когда только успели?!
– Совсем распоясались, сволочи! – поддакнул бородач. – Средь бела дня! На шумном тракте! Чуть ли не под городской стеной! Куда только обережь смотрит…
В данный момент на тракте шумели только вспугнутые волами галки, но остальное вполне соответствовало истине.
– Штаны серые полотняные, – горестно бубнил напарник, – две бусины с четвертью, носки кроличьи, с двойной пяткой – бусина за пару, отрезы шерстяные…
– Ничего, – проворчал бородач, возвращаясь к вожжам. – Нам же обещали возместить все издержки, верно? Ну так больших издержков, мать их, я в жизни своей не видывал!
– Вот гады, – гулко, с непередаваемым чувством сказало тележное дно. – Вы их запомнили?
– Угу, – сплюнул купец.
– Захочешь – не забудешь, – уныло поддакнул второй.
Дно закряхтело и веско пообещало:
– Поймаю – по косточкам разберу.
Купцы уважительно примолкли. Верный ученик Темного, глава Оритской гильдии преступников (неофициальной, разумеется!), известный на все Царствие злодей и убийца по кличке Репа не бросал на ветер слов – только пепел добросовестно упокоенных жертв. Ходили слухи, что на его счету есть даже парочка йеров; в это верилось с трудом, однако совсем выбросить из головы не удавалось. И поскольку портреты оной знаменитости (вид спереди, сбоку и даже сзади) примелькались обережникам почище образов, переезды из города в город вызывали у нее некоторые сложности.
Тем временем тракт решил восстановить репутацию людного – восточные ворота Ориты распахнулись и из них цепочкой вылетели пять двуколок. Уже в чистом поле перестроились: одна впереди, одна чуть поодаль и за ней рядком остальные, во всю ширь дороги.
Бородач сразу понял, что эти типы объезжать воз по грязи не станут, а не уступишь сам – схлопочешь плетью, и хорошо, если обычной. Мужик поскорее дернул за левую вожжу, одновременно лупя волов по спинам обвисшей правой. Телега начала разворачиваться, но внезапно содрогнулась и просела: невинная на первый взгляд лужица оказалась заполненной водой ямой, куда по самую ось ввалилось левое переднее колесо. Двуколки приближались наперегонки с ветром, заставив перепуганного купца схватиться за кнут. Бедные животные заревели и что есть мочи заскребли копытами. Дышло предостерегающе затрещало, под днищем что-то хрупнуло, и воз с ужасающим скрипом завалился на бок.
Наездники с гоготом промчались мимо, забрызгав грязью все, что над ней возвышалось.
– Ненавижу разбойников! – простонал бородач, поднимаясь и потирая поясницу.
– Так то ж йер с обережью были, – сдавленно возразил кучерявый откуда-то из-под тюков.
– Да заметил я, заметил… но лучше бы этот проклятый воз таки сперли!
***
– О, тут еще и полкурицы жареной! – восхитился ЭрТар, тут же отрывая от птицы ножку и впиваясь в нее зубами. – Жешкая, шобака…
Джай мрачно взял протянутый «сорокой» остов. Равнинный обычай, велящий отдать другу лучший кусок, нравился ему куда больше горского, где оный полагался добытчику.