- Бинокль одолжи, - попросил Гош, стараясь не смотреть Белому в глаза.
- Возьми у меня в машине. И через пять минут чтоб был в лесу. Если начнется заварушка, думай, куда стрелять. А лучше всего - долби по «бэтээру». Чтоб у них там внутри уши завяли. «Тупые» легко ударяются в панику, может, и побегут.
Гош тоскливо зевнул и пошел умываться.
Цыган стоял посреди двора с мобильной рацией в одной руке и автоматом в другой.
- Вот удивительно, - сообщил он. - Если что, опять ты окажешься целый и невредимый. Везунчик ты, Гошка.
- Я хотел бы остаться, - с нажимом сказал Гош. - Сами гоните. Хотя могли бы просто вместе со мной уйти в лес. На фига вам эту делегацию встречать? Привезут они Сан Сеича, выпустят, покрутятся вокруг фермы, ну, пальнут разок-другой для пущей внушительности…
- Ты не понимаешь. Мы должны быть здесь. Это наше место, и мы сюда чужих не пускаем. Все.
- Что-то вы утром их не очень-то не пустили…
- Мы хотели. Но так решил Сан Сеич.
- Христос недоделанный… - Гош сплюнул под ноги. - Помяни мое слово, Цыган, еще два-три подобных выкрутаса, и старик от нервного перенапряжения окончательно сойдет с ума. Он взвалил на себя жуткую ответственность, а вы совершенно не хотите ему помогать.
- Дуй отсюда, пока цел, - посоветовал Цыган.
- Уже дую. Как вы намерены встать?
- Большой на чердаке дома, Костя на чердаке амбара. Мы с Белым прямо здесь, во дворе. Открыто.
- Костя что, стадо бросил?
- Ну. Сейчас прискачет. А ты куда?
- На кромку леса. Видишь холмик с березами?
Цыган внимательно посмотрел в указанном Гошем направлении, затем перевел на собеседника полный сомнения взгляд.
- Ты, конечно, из «калашникова» стреляешь обалденно, - сказал он. - Но все-таки… Постарайся не влепить мне пулю в зад.
- Я не успею, дружище. Сначала ты схлопочешь от «тупых» пулю в лоб. А потом я буду соображать, имеет мне смысл вообще жать на спуск или лучше уж сразу огородами уходить к Котовскому.
- Это кто еще? - спросил Цыган подозрительно.
- Потом расскажу, - пообещал Гош. - Ну, пока.
- Я буду жалеть, что не узнал тебя лучше, - хмуро сообщил Цыган и отвернулся.
- В могиле? - ехидно спросил Гош.
- Когда ты из леса не вернешься, - отрезал Цыган.
Вдалеке раздался дробный цокот копыт. И почти сразу же его перекрыл рев мотора. Это с двух сторон к ферме приближались Костя и Большой.
Гош в очередной раз сплюнул, решил не говорить Цыгану на прощание гадостей и, прижимая локтем автомат, побежал в сторону леса.
* * *
Это оказалось действительно похоже на вестерн. Двое посреди двора, в расслабленных позах, небрежно держащие оружие стволами вниз. И накатывающаяся на них в клубах пыли банда. Первый наезд братьев Клеменсов на заговоренного от пуль шерифа Эрпа. Прилипший к биноклю Гош даже не гадал, какое сейчас у Белого выражение лица. И со спины было видно, что лидер объездчиков здесь хозяин и не потерпит на вверенной ему территории всякий сброд. Если не принимать во внимание, что Белый даже имени собственного не помнит, а «тупые» вообще не личности, то картинка могла показаться вполне правдоподобной.
«Но это всего лишь игра, - напомнил себе Гош. - Да, опасная, но все-таки игра. Обе стороны толком не понимают, из-за чего у них разногласия. Смутная неприязнь, расплывчатые требования. Если б всерьез нашла коса на камень, давно бы уж «тупые» нас поубивали. Или мы их? А так все грозятся оружием, и все стреляют поверх голов. Один я нашелся урод, одержимый жаждой крови… Бр-р… Откуда она у меня? Кто меня так обидел в прошлой жизни? Хотя в меня-то «тупые» стреляли на полном серьезе. Так я ведь сам их довел, по большому счету».
Гош насупился, раздосадованный на не вовремя проснувшуюся совесть. Отложил бинокль и взял на мушку стремительно приближающуюся тучу пыли, из которой высовывался тупой нос облепленного автоматчиками БТРа. Привычно нащупал пальцем спуск. Почувствовал, что успокоился и готов вести огонь. И в следующий же миг чуть от изумления не выстрелил. Широко открыл рот, оторвался от прицела и вытаращенными глазами обалдело уставился на происходящее впереди. Там вестерн превратился в комедию.
На всех парах влетевшая во двор фермы бронемашина резко дала по тормозам и встала как вкопанная. Нагло рассевшийся перед башней в обнимку с пулеметным стволом «тупой» не удержался и кубарем полетел Белому под ноги. Тот инстинктивно попятился. Шедший в опасной близости за БТРом «Ниссан» впаялся ему в зад с таким грохотом, что даже Гош расслышал. Еще через секунду двор окончательно заволокло пылищей, и вдруг откуда-то слева из нее выскочила громадная «Тойота» с надетым на «кенгурятник» солидным куском забора. Отчаянно вытормаживаясь, машина остановилась в метре перед обалдевшим Цыганом, который даже автомат не поднял. Две мощные перекладины и два обломанных столба по инерции сорвались с передка «Тойоты», опрокинули Цыгана навзничь и буквально вбили бедолагу в ограждающий фасад дома невысокий штакетник.
Гош шумно выдохнул, помотал головой и взялся за бинокль. Как дальше реагировать на происходящее, он попросту не знал. Из пыльной тучи доносилась многоголосая ругань, но даже сквозь нее слышны были частые и ритмичные удары железом по железу. Как будто в продвинутой, но гордой традициями африканской стране лупили в тамтам - монтировкой по железной бочке.
На конюшне дико ржали перепуганные лошади.
Через минуту пыль немного рассеялась, и Гош выдохнул снова. На этот раз с облегчением. Поверженного Цыгана «тупые» в несколько рук вынимали из обломков забора. Белый стоял посреди двора и, судя по сотрясению плеч, яростно чихал. За кормой БТРа суетилась целая толпа, видимо, пытаясь вытащить пострадавших из разбитого «Ниссана». А на самом БТРе возвышался, широко расставив ноги, давешний сорвавшийся и упоенно молотил прикладом автомата по крышке люка механика-водителя.
И что особенно Гоша порадовало, из «Тойоты» осторожно выбирался целый и невредимый Сан Сеич.
Бедлам продолжался где-то с минуту, а потом стих. Из-за БТРа появился «тупой» с разбитой в кровь мордой, и еще двое, щедро осыпанные белым. Гош догадался, что это тальк от сработавших подушек безопасности. Цыгана усадили на крыльцо, аккуратно положив рядом его оружие. Разъяренного парня сдернули с БТРа за ноги и принялись бить. Из люка высунулся обрадованный механик-водитель, его немедленно стащили вниз и тоже как следует отметелили. Из дома выскочил Большой с аптечкой в руках. Сан Сеич постоял немного, приходя в себя, а потом очнулся и начал руководить.
Для начала он что-то сказал Белому, и тот увел Цыгана в дом. Потом каким-то образом заставил «тупых» прекратить мордобой. Умыл раненого водой из принесенного Большим ведра и занялся его физиономией. Гош опустил бинокль и достал сигареты.
Добрых полчаса он наблюдал за тем, как «тупые» бесцельно слоняются по ферме, глупо озираясь и перебрасываясь короткими фразами. За это время между ними возникли еще две короткие ленивые драки. Наконец Сан Сеич закончил обрабатывать пострадавших. БТР, подав задом, вытолкал со двора раздолбанный «Ниссан». Гости с видимым трудом отодрали разбитый джип от своего броневика и спихнули металлолом с дороги, при этом поставив на крышу. Снова чуть не поцапались между собой, но все-таки расселись по оставшимся машинам и упылили в город.
Гош повалялся немного на мягкой траве под березами, а потом навьючил на себя рюкзак, повесил автомат на шею и неспешно двинулся по направлению к ферме. Домой. Обедать.
* * *
Белый, Цыган и Большой сидели за покосившимся столом в небольшом запущенном садике позади дома. Троица ела консервированные сосиски, по очереди выуживая их пальцами из узкой высокой банки, и запивала холодным молоком.
- Гошка! - обрадовался Большой. - Ну, ты как?
- Ничего, спасибо. Думаю, лучше, чем некоторые.
- Ерунда, - кивнул Цыган с набитым ртом. - Пара синяков. Ваш Цыган - настоящий индеец.
- Я уж думал, тебе конец…
- Я тоже, - согласился Цыган, утвердительно мотая головой.
- Ты чего вернулся? - спросил Белый.
- Не понял, - удивился Гош, присаживаясь на край скамьи.
- Ну-ну… - пробормотал Белый неопределенно и потянулся за очередной сосиской.
- Я не хочу уходить, - сказал Гош мягко. - Я хотел бы остаться здесь. Еще на какое-то время. Мне, конечно, нужно в Москву… Но это подождет. Думаю, я здесь нужнее. Извини уж меня за такую самонадеянность.
- Посмотрим, - обнадежил Белый.
- Я так и знал, что ты вернешься, - сообщил Цыган.
- Жуй, - сказал ему Белый. - Не тошнит?
- Да нет же! - рявкнул Цыган, усиленно кивая.
- Может, и не тошнит, - заметил Белый, - а симптомчики имеются. Опять у тебя началось…
- Чего?
- Ничего. Забыл? Месяц тебя переучивали…
- А-а… - смущенно пробормотал Цыган. - Ты не знаешь, - объяснил он Гошу. - Это у меня странность какая-то. Была. Нужно сказать «да» - я, как дурак, головой мотаю. Нужно сказать «нет» - принимаюсь кивать. Ох, намучились со мной ребята…
- С чего ты взял, что ты цыган? - неожиданно спросил Гош.
Белый под столом крепко въехал ему башмаком в голень.
- В зеркало посмотрел, - ответил Цыган, настораживаясь. - А что?
- Да нет… Может, ты и на самом деле цыган. Одно другому не мешает. Хочешь быть цыганом - ради бога! - Гош схлопотал от Белого еще один пинок, на этот раз такой, что едва не взвыл от боли. - Счастливого пути, как говорится. На добър път!
Цыган вылупил глаза и резко выпрямился. Слова, произнесенные на странном языке, с неожиданным ударением и преувеличенно звучной артикуляцией, очень похожей на его собственную, ударили объездчика, будто током.
- Какво мислиш, българин-сънародник? - поинтересовался Гош вкрадчиво.
Цыгана форменным образом затрясло. Он неестественно сморщился и вдруг ответил Гошу длинной нечленораздельной фразой, выплюнутой в пулеметном темпе перекошенным ртом. И замолк, дико вращая глазами.
- Говори! - потребовал Гош, подаваясь вперед.
- Заткнись, сволочь! - прошипел ему на ухо Белый.
Цыган медленно поднимался из-за стола, бессмысленно глядя в пространство. Он произнес еще несколько слов, осекся и вдруг закрыл лицо руками. Его зашатало. Большой осторожно придержал Цыгана за штаны.
- Не понимаю, - через силу выдавил Цыган по-русски.
- Вспоминай со мной, - сказал Гош. - Ты это заучил еще в первом классе, а то и в детском саду. Такое не забывается. Ну-ка… Аз съм българче. Обичам наште планини зелени. Българин та се наричам. Първа радост е за мене. Аз съм българче…
Белый вдруг сорвался с места и убежал в дом.
- …и расна, - негромко подхватил за Гошем Цыган, не отрывая рук от лица. - В край великий. В славно време. Сън съм на земля прекрасна…. - Из-под его пальцев градом покатились слезы. Он умолк и, двигаясь, как лунатик, выбрался из-за стола. Постоял мгновение и, спотыкаясь, бегом кинулся за угол.
- Сън съм на юнацко племя, - заключил Гош. - Вот и все.
- Ну, ты даешь… - выдохнул Большой.
- Это вы даете, - заявил Гош сварливо. - Точнее, ваш обожаемый Сан Сеич. Я говорю - может, Цыган и на самом деле цыган. Но тогда он болгарский цыган.
- Откуда ты узнал? - изумился Большой.
- Есть такая характерная национальная черта у болгар. Цыгану хотелось кивнуть, говоря «нет». Он сегодня с утра был очень задерган и забыл, что вы его переучили. А я случайно заметил. Хотя тоже был… задерган.
- Ты откуда болгарский знаешь?
- Без понятия. Да и не знаю я его. Так, десяток слов. Вот этот детский стишок, например. У меня примерно в том же же объеме английский, французский, итальянский… Даже испанский, кажется. А стихотворение, между прочим, очень хорошее. Очень патетическое и в то же время какое-то интимное. У нас таких нет.
- Ты молодец, - сказал Большой твердо.
- Не уверен, - вздохнул Гош. - Видишь, как я его… Эх, братишка, налей-ка ты мне, что ли, молочка. Напоследок.
- Почему? - удивился Большой, доставая из-под стола бидон.
- Сейчас мне Сан Сеич устроит головомойку, - объяснил Гош. - За черствость и волюнтаризм, несовместимые с профессиональной этикой.
- Он спит. Устал.
- Ничего, Белый разбудит, - пообещал Гош, принимая наполненный до краев стакан. - Вот они мне на пару…
- А я им обоим морду набью!!! - заорал Большой.
От неожиданности Гош крепко зажмурился.
* * *
Драки не получилось. Белый вернулся в сад один, и скорее расстроенный, чем злой. Уселся рядом с опасливо напрягшимся Гошем, отхлебнул молока и произнес, ни к кому специально не обращаясь:
- Ускакал.
- Значит, вернется, - довольно ухмыльнулся Большой. - Проветрится и вернется. Захотел бы насовсем уехать - взял бы машину. А как там Сан Сеич?
- Отдыхает. Не стал я его будить. Постоял рядом… и не стал.
- Это правильно, - согласился Большой.
- Гош, - сказал Белый, глядя под стол. - Тебе автомобиль нужен. Хочешь «Паджеро» короткий? Пробег семьдесят пять тысяч.
- Твой, что ли?
- Угу.
- А ты?
- Я себе еще достану.
- Нет, так не годится… - протянул Гош, догадываясь, к чему Белый клонит.
- Ну, давай тогда по окрестностям прошвырнемся, найдем тебе что-нибудь. Тебя же лошадь не устроит, верно?
- Конечно, нет. Даже если вы меня и научите… Куда я ее дену зимой? В гараж поставлю на консервацию? Слив предварительно воду…
- Ерунда, - отмахнулся Белый. - До зимы вас с ней обоих двадцать раз застрелят. Просто конный ты проживешь немного дольше, чем моторизованный, вот и вся разница.
- Честный ты мужик, Белый, - невесело усмехнулся Гош.
- Какой есть. Ну что, берешь машину?
Гош с сопением потер рукой глаза. Они у него вдруг заболели. Точнее, заломило переносицу, как это с ним бывало иногда от нервной перегрузки. Очень уж непростыми оказались последние сутки.
Белый ждал ответа. Большой задумчиво барабанил пальцами по краю стола. Он явно хотел вмешаться, но не знал как.
Гош отнял руку от глаз, вытащил из-за пазухи «ТТ» и хлопнул его на стол.
- И ты свой достань, - предложил он Белому. - А потом отвалим в уголок, и ты мне там все объяснишь.
Белый хмыкнул и расправил плечи. Мгновение подумал, достал свой «макаров», подбросил на ладони и небрежно швырнул рядом с «ТТ».
- Запросто. Пошли, - сказал он, выходя из-за стола. - Давно я этого ждал. Ох, давно!
- Если с беседы вернется только один, я ему сделаю больно! - пообещал Большой, грозно набычившись.
- Какой ты сегодня разговорчивый! - заметил Белый. - У этого… научился?
Вместо ответа великан треснул кулаком по столу так, что кружки опрокинулись, а пистолеты высоко подпрыгнули. Встал и, не оглядываясь, ушел за дом.
- Ну? - спросил Белый. Сейчас их с Гошем разделял стол, на котором лежало оружие. Как на смертельной, без компромиссов, дуэли. Кто первый схватит и нажмет. Дуло «макарова» смотрело Гошу в живот, а рукоятка была всего в нескольких сантиметрах от нервно шевелящихся пальцев лидера объездчиков. «ТТ» валялся далеко и неудобно. Машинально Гош подумал, что в случае чего нужно первым делом падать на стол и выламывать руку Белого, которая уже схватит пистолет. В уме он отрепетировал этот свой бросок и понял, что вряд ли успеет.
- Проснись, - сказал Белый. - Ты же сам это придумал. Что, страшно?
Гош медленно поднял руку и почесал в затылке. Так же медленно достал из кармана сигареты и закурил. Белый пожирал его жадным взглядом. «Кажется, я слегка переборщил, - с тоской подумал Гош. - Эх, мне бы какую-нибудь дамскую пукалку в карман… Не для Белого, конечно, а так, вообще, на всякий случай. Останусь цел - добуду. А что сейчас? Проклятье, даже не подозревал, что Белый меня ненавидит до такой степени! И как теперь выкручиваться? Загипнотизировать его я не смогу. Просто одурачить? С Белым это будет словно по лезвию бритвы. Тяни паузу, Гош! Конечно, его желание убийства прямо так не перегорит, но пусть хотя бы начнет тлеть».
- Страшно, - кивнул Белый. - Это ты правильно делаешь, что боишься.
- Сколько знаю себя, меня все хотят убить, - пожаловался Гош. - Тут поневоле научишься бояться. Ты, что ли, не боялся никогда?
- Помнишь, что я сказал тебе на днях? Ты все еще не веришь, что вокруг реальный мир. Ты играешь. Ты вообще по жизни игрок, как я посмотрю. Игрок людскими судьбами, человеческими эмоциями… Конечно, ты боишься. Тебе страшно, что однажды ты доиграешься. А мне бояться нечего. Я эту жизнь принял. Я ею живу, понимаешь?
- Ты не только честный, - сказал Гош вкрадчиво, давая понять интонацией, что произносит оскорбление. Белый в ответ послушно напрягся. - Ты еще и умный. Раз ты такой умный, такой глубокий, так хорошо разбираешься в людях… Тогда объясни - что мне делать?
- Исчезни, - коротко посоветовал Белый.
- Но почему? За что?
- Я повторял сто раз. Ты, конечно, не понял. Куда тебе… игроку. За тобой ходит беда. Ты появляешься и начинаешь играть людьми. А людям от этого плохо. Что ты сказал Косте? Что ты ему рассказал о нем такое, что он теперь сам не свой?!
Гош очень натурально виновато потупился.
- Посмотри, что ты сделал с Цыганом, - продолжал ровным голосом обвинять Белый. - Посмотри, как ты Сан Сеича разбередил. Он раньше не был такой несчастный. Кто у тебя на очереди, Гош? Я так понимаю, теперь ты взялся за Большого. Честное слово, лучше бы ты у меня на глазах пионерку изнасиловал. Знаешь, что я с тобой за Большого сделаю? Гош, очнись! Я же тебя убью.
Гош на секунду задержался с ответом и вдруг понял, что ему надоело. Расшатать уверенность Белого в своей правоте было бы сейчас не так уж и сложно. Но… В который раз за последние дни Гош почувствовал, как ему противно играть. В одном Белый угадал - Гош умел играть людьми. Во всяком случае, умел в прошлой жизни и что-то от этого искусства сохранил по сей час. Но вот этот Гош, нынешний, обработанный Сан Сеичем и обласканный добрыми людьми, оказался чересчур совестливым парнем для того, чтобы продолжать игры.
- Вы долго и с любовью обустраивали свой мир, а потом явился Гош и все испортил… - пробормотал обвиняемый. - Один-единственный человек, такой же несчастный умственный кастрат, как и вы. Гораздо более несчастный, потому что помнит все, кроме того, что ему позарез нужно. Знаешь, Белый… Конечно, я верю, что, если подступлюсь к Большому, ты меня шлепнешь. Верю в твою решимость защитить его. Но веришь ли ты себе? Разве ты не хочешь, чтобы этот ужас кончился?
- Он кончится, если ты уйдешь, - отрезал Белый. - Мы делали все ровно и аккуратно. Потихоньку вспоминали. Без ломки, без дешевых эффектов, которые так любишь ты. И Сан Сеич - наша единственная надежда. А ты его чуть было с ума не свел. И я говорю - хватит! Я хочу, чтобы, когда Сан Сеич проснется, тебя здесь не было. Я не знаю, как он посмотрит на то, что ты на свободе, и знать не хочу. Ты понимаешь, я тебя выпустил, чтобы иметь лишний ствол. А теперь… Я даже под замок тебя сажать не согласен. Просто убирайся, и все.
- Значит, ты не веришь в то, что Сан Сеич рассказал обо мне? - осторожно спросил Гош.
- Он просто устал. И знаешь, даже если предположить на минуточку, что ты действительно офицер КГБ… Мне плевать. Я просто хочу, чтобы тебя здесь не было. Все, я так решил. Час на сборы. Забирай мой джип и проваливай. - Белый демонстративно взял со стола пистолет и отправил его за пазуху. - Ключи в замке, бак полный. Двигай хоть в Тулу, хоть в Москву, хоть в графство Линкольн, штат Нью-Мехико. Только не возвращайся. Буду стрелять.
Гош понял, что это конец разговора. И почувствовал даже какое-то облегчение. Конечно, очень хотелось остаться, но Гоша до предела раздражал Белый с его диким страхом потерять лидерство. А еще сильнее Белый опасался того, что следующим номером Гош «примется» за его собственное прошлое. «Зря струсил, - подумал Гош не без тайного злорадства. - У тебя прошлого, считай, вообще нет. Одни сплошные глумления и издевательства. Очень надо мне копаться в такой помойке. Да ее вытащи на свет божий - ты же, мужик, просто застрелишься».
- Боюсь, ты напрасно поставил на Сан Сеича, - вздохнул он. - Ему не нужно восстанавливать твою память. Ты ему удобен такой, какой ты есть. А главное - ты себя нынешнего просто обожаешь… Зачем тебе что-то вспоминать?
Белый даже не выругался. Он в ответ зарычал. Гош сгреб оружие со стола, повернулся к Белому спиной и побрел к дому.
Вдалеке послышалась кавалерийская рысь.
- Вот и Цыган, - бросил через плечо Гош. - Уже не цыган-одиночка, а гордый сын болгарского народа. Хочешь - удостоверься.
- Час времени! - напомнил Белый, стремительно обгоняя Гоша и скрываясь за углом. Гош немедленно повернул обратно. Уселся за стол, уронил на него руки, положил сверху голову и принялся думать, как дальше жить и можно ли вообще это светопреставление называть жизнью.
Дробный цокот копыт приблизился вплотную.
- Э! - заорал кому-то Белый. - А ну, стой! Тпру, зараза!
Гош лениво навострил ухо. Проблемы Белого его вроде бы не касались больше, но на ранчо опять вломился кто-то чужой. И не исключено, что жадный до приключений.
Копыта сбились на шаг, потом остановились.
- Спокойно! - крикнул Белый. - Только спокойно!
- Руки за голову! - отчетливо произнес незнакомый голос. - И ты, здоровый, тоже!
- Ё-пэ-рэ-сэ-тэ… - пробормотал Гош, доставая пистолет. - А вот и искомая пионерка.
Голос у новоприбывшего был хриплый, но явно женский.
* * *
- Ну-ка, ты, белобрысый, - распорядился женский голос, - кидай сюда пушку. Молодец. Теперь здоровый. Так. Умница. Кто еще в доме?
- Никого, - соврал Белый. - Дура рыжая.
Рыжая дура, видимо, на миг задумалась. Или ловчее прицелилась. Гош, который осторожно подбирался к дальнему углу дома, пока что ее не видел.
- Есть. И пить. Быстро, - потребовал женский голос. - Мне. И коню. Знаешь, чем лошадей кормят, ты, ур-р-род? Давай, шевели задницей. А дружка твоего мордастого я пока тут покараулю. И не вздумай шутить. Продырявлю обоих. Его первого.
Хлопнула дверь. «Кто-то сейчас кого-то пристрелит, - подумал Гош, останавливаясь на краю мертвой зоны и переводя дух. - Голову даю на отсечение, Белый схватит автомат. И шарахнет из окна. А то и через дверь, не глядя».
Суворов Виктор
Суворов Виктор
Ильин Андрей
Лондон Джек
Андреев Николай
Земляной Андрей