Чтение 9–й страницы книги ~Бой на Мертвом поле~

денег продолжали исходить запахи дорогих одеколонов и не менее дорогих
сигарет.

Он подошел к Полозу и смахнул с его лица мусор, припорошенный
известковой мукой. Верхняя губа бандита, поднятая к ноздрям, обнажила
прокуренные крупные зубы, омытые предсмертной сукровицей.

Когда Воробьев спустился вниз, Буханец уже лежал на полу, как рыба на
суше, хватал ртом воздух. Видимо, у него произошло самоподдувание раненого
легкого...

-- Кажется, мне финита, -- с трудом выговорил он. -- Но это лучше, чем
подыхать на больничной койке. Верно, Вадик?

-- Верно, но это не про тебя. Мы тебя отвезем к первоклассным
эскулапам, поэтому потерпи.

-- Только не в больницу. Куда угодно, лучше сразу в морг, но только не
в больницу...

Дверь распахнулась и вошел водитель Семен. В руках у него была бутылка
водки.

-- Кому это добро? -- он потряс бутылкой.

-- Отдай Буханцу, пусть немного взбодрится, -- велел Воробьев.

Буханец сделал несколько глотков и возвратил бутылку Семену. Вытерся.

Появился Голощеков с двумя санпакетами.

-- Отсюда надо быстрее уходить, -- сказал он Воробьеву. -- Чугунов
говорит, что ты тоже ранен...Давай перевяжу...

-- Я обойдусь, перевяжи лучше Буханца, у него, кажется, проникающее, --
и Воробьев переключил внимание на Семена и подошедшего Бориса. Он приказал
им упаковать в целлофановый мешок труп Полоза и собрать наверху уцелевшие
доллары.

Буханец все время стонал и временами терял сознание. В подогнанные к
воротам машины начали укладывать Рюмку и Заполошного. Воробьев видел, как
сверху спускали Полоза. По самый подбородок он был упакован в толстый
целлофан, который на шее был стянут нейлоновым шнурком. Мешок оказался
коротким для бандита...

-- Что у него в карманах? -- спросил Воробьев у Бориса.

-- Мы еще не проверяли, взяли только его пистолет.

Подошел Семен и протянул две пачки стодолларовых ассигнаций.

-- Не уверен, что собрал все деньги. Там настоящий завал. Чемоданчик я
тоже прихватил, как вещественное доказательство, -- водитель тряхнул
иссеченным осколками кейсом.

-- По машинам! -- скомандовал Воробьев, вложив в команду последние
силы. Он почувствовал огромную тяжесть, которая стальной плитой давила его к
земле.

К нему подошел Семен.

-- Нам всем не поместиться. Рюмку с Заполошным мы положим в джип,
Буханца надо устроить в "девятке", на заднем сиденье, а куда остальные
сядут? Во втором джипе поедите вы с Голощековым, Борис, Чугунов...Вахитов
совсем расклеился, возможно, у него инфаркт...

-- Тогда выгоняйте из гаража их тачку, не пропадать же добру...Вахиту
сделайте поддерживающий укол, он нам еще понадобится в качестве главного
свидетеля...

Воробьева донимала жгучая боль и потому в его словах сквозило
раздражение. Он окинул взглядом мертвый дом и, ощущая дикую опустошенность,
направился к воротам. Их уже открыли и кто-то начал выгонять из гаража серую
"девятку" с темными стеклами. Из нее вылез Борис и Воробьев увидел у него в
руках милицейскую фуражку.

-- Там еще три таких... бронежилеты, -- сказал он, -- боюсь, это с того
поста, который вчера расстреляли...На этой тачке опасно выезжать, она
наверняка находится в розыске...

-- Опасно дышать, а мы дышим, -- вяло отреагировал Воробьев. --
Запасные номера есть?

-- Найдем...

Воробьев подошел к джипу и что-то спросил у Семена. Тот подал ему
армейскую флягу. Пил пока не почувствовал внутреннее тепло.

-- По дороге заедем в лес и избавимся от оружия. Наших погибших и
Полоза полейте спиртом, в случае проверки нетрудно будет представить их
пьяными...

-- Эту проклятую хату надо спалить, -- садясь в машину, сказал Чугунов.
-- Там полно наших следов...

-- Так в чем же дело? -- подзадорил его Голощеков. -- Бери канистру и
дело с концом.

-- Ты это серьезно? -- Чугунов, ища подтверждения, взглянул на
Воробьева.

-- Я согласен, чумное место другой участи не заслуживает. Сеня, далеко
у тебя канистра с бензином?

-- В багажнике нашей "девятки", только оставьте что-нибудь про запас.

Борис открыл багажник и, подхватив из него черную пластмассовую
канистру, направился с ней в дом. Но вскоре, пятясь, вышел из дверей,
поливая из канистры крыльцо и стены дома...Передав канистру Семену, он
вжикнул газовой зажигалкой и, не раздумывая, бросил ее в парящее бензиновое
озерцо. Пламя потекло по крыльцу, перекинулось через порог и стало ластиться
к стенам, мебели, быстро взбираться по лестнице...

Они еще не проехали и пяти километров, как над садами взвился огромный
стог огня, не оставляющего сомнений в том, что огненная стихия доведет дело
до конца...

Глава шестая

Арефьев пребывал в трауре. Погибших телохранителей Рюмку и Заполошного
похоронили на Химкинском кладбище. Буханца положили в частную,
полуподпольную, клинику, где после сделанной операции он уже шел на
поправку. Там же два дня лежал Чугунов. Ему повезло: пуля, задев по
касательной брюшную полость, прошла сквозь карман, в котором лежала запасная
обойма от пистолета.

Воробьев лечился, что называется, в амбулаторных условиях.

В дороге, когда они возвращались из Хлебниково, состояние Вахитова
стало угрожающим. Пульс почти не прощупывался, и Голощеков велел Борису
отвезти его в ближайшую больницу. Однако через пару километров стало ясно,
что до больницы он не дотянет: Борис по мобильнику вызвал "скорую помощь" в
район метро Таганская... Однако сердце Вахитова перестало биться за полторы
минуты до прибытия неотложки...Борис вынес тело из машины и, положив его на
скамейку, уехал...

Труп Полоза, который привезли в Опалиху, оставили на ночь в гараже --
на дощатом настиле, положенном на сдвинутые капоты двух машин. В первую же
ночь, Арефьев, взяв фонарик, спустился во двор. К нему подошел охранник
Борис, но хозяин жестом дал понять, чтобы его оставили одного.

Он зашел в гараж и включил свет. Долгое, плоское тело Полоза казалось
отчужденно беспомощным. Кто-то из охраны в его сложенные на груди руки
вставил сигарету. Арефьев, сочтя это издевательством над мертвым, выдернул
сигарету и бросил ее под машину.

Постояв несколько минут над трупом, и, не получив от свидания с ним
успокоения, он отвел взгляд от заострившегося, объятого желтизной лица и
пошел на выход. Злата ждала его на крыльце. Он обнял ее за плечи и увел в
дом. В постели долго ворочался, отчего растревожил бок и ему пришлось встать
и принять лекарство.

Прошедший день он считал позорным. Утром состоялся "разбор полетов".
Воробьев, с рукой на перевязи, рассказал о том, что произошло в Хлебниково.
Выслушав доклад, Арефьев, по очереди оглядев присутствовавших, неопределенно
сказал:

-- Смерть не есть зло...Дело в другом.

И он завел речь о деньгах. При этом Арефьев выразительно посмотрел на
финансиста Коркина. Тот, не заглядывая в лежащий перед ним лист бумаги,
назвал цифру -- 700 тысяч долларов.

-- Это все, что нам удастся наскрести, -- сказал он. -- Вы же знаете,
наш груз задержан на таможне Украины, а это не много, не мало, три тысячи
тонн спирта.

-- Я знаю, -- сухо перебил финансиста Арефьев. -- А кредит, о котором
мы с тобой говорили? Я имею в виду "Альфа-банк"...

-- Там слишком высокие ставки...В банке "Столичный", где приемлемые
проценты, мы уже взяли кредит, другие наши средства брошены в Тюмень, на
разработку новых нефтяных полей...Кроме этого, до первого числа мы должны
произвести выплату акционерам общества "Северное сияние"...Это последний
срок, после чего к нам могут быть применены солидные штрафные санкции...

-- Не много ли этих санкций? -- Арефьев взглянул на часы. -- С минуты
на минуту должен звонить Расколов -- что мы ему скажем?

-- Может, пока не стоит ставить его в известность? -- предположил
Голощеков.

-- Не будем наивничать, ему уже наверняка все известно.

-- Но есть другой вариант, -- Воробьев отпил из своего фужера
минеральной воды. -- Бортинженер умер и мы в конце концов можем все списать
на него. Я понимаю, это не по правилам, но надо учитывать, что нас кинули
именно по его наводке.

Арефьев взглядом остановил Воробьева.

-- Кто кого кинул еще неизвестно, а за доставку валюты целиком отвечаем
мы. Но это для нас не только вопрос чести, но и вопрос выживания. Я не хочу
пугать вас, но не исключается крупная разборка. Возможно, даже с применением
оружия и взрывчатки...Поэтому Воробьеву и Голощекову надо подумать о
безопасности нашей фирмы. Как вы думаете заменить вышедших из строя людей?
-- обратился он к Воробьеву.