такой считалочки стало нехорошо. Непритязательные словечки и такие же
непритязательные рифмы хранили в себе зловещий, подернутый ряской смысл. Они
были способны утянуть на дно омута; "утянуть на дно" - еще одно запретное
словосочетание из их с Ингой омертвевшего лексикона. Виски Никиты неожиданно
покрылись мелкими бисеринками пота, но самым удивительным было то, что точно
такой же пот проступил на висках Мариночки. А лицо сделалось пергаментным,
как будто сквозь девичьи, ничем не замутненные черты проступила другая, рано
состарившаяся жизнь. Чтобы загнать ее обратно, певичке даже пришлось через
силу влить в себя шампанское.
Охотница за богатыми черепами.
объяснить внезапно вспыхнувшую страсть Kopaбeльникoffa было нельзя. Ворожба,
колдовство и даже костлявый призрак с отрубленными петушиными головами...
с его губ: американские киноподелки, в отличие от нежного, старого,
черно-белого кино, Никита терпеть не мог.
не опасна. Прошли те времена, когда я была опасной.
позволь спросить?
прошлой Мариночкиной жизни. Безобидная и, в общем, примирительная фраза
произвела на певичку странное впечатление. Да что там, странное - это было
еще мягко сказано!
ее медно-рыжих глаз, Марина-Лотойя-Мануэла прошептала:
пока Никите ничего не оставалось, как мириться с ролью спасателя на мертвом
озере. Спасателя, который никого не может спасти...
полустишок-полусчиталка довольно долго вертелся у него в голове. Слов он не
запомнил, но запомнил ритм, похожий на заклинание... Или... Нет, Марина
Корабельникова, в девичестве Палий, не заклинала, она предупреждала. И
совсем не Никиту, Никита был мелкой сошкой, личным шофером, парнягой для
поручений, хранителем связки ключей, которые Корабельникоff позабыл забрать.
Вовсе не Никиту Чинякова предупреждала Мариночка. Она предупреждала
ангела-хранителя Корабельникоffa.
самом деле? Будь осторожен, Ока Алексеевич? Молодая жена и муж в летах - это
всего лишь персонажи анекдота в лучшем случае и герои криминальной хроники -
в худшем. Но ни первое, ни второе не подходило - ни Корабельникоffу, ни
самой Марине. Их отношения были сложнее. Намного сложнее. А может быть,
проще - но этого Никита не знал. И так никогда и не узнал.
культурами цветнике, Никита гадал, что предпримет Мариночка. Забеременеет,
заведет молодого любовника, придержит старого (или старых, пятерых
Хуанов-Гарсия, к примеру) или начнет вытягивать у пивного простачка деньги
на сольную карьеру в шоу-бизнесе. После длительных раздумий Никита
остановился на сольной карьере. И поставил на нее теперь уже десять баксов.
довольно странно, учитывая ее внешность, нестыдный голос (опять же, не
Монтсеррат Кабалье и не Мария Каллас, но все же, все же) и почти мужскую
хватку - как раз тот тип женщин, который Митенька Левитас емко
характеризовал, как "баба с яйцами". Но яйца у Мариночки оказались с
дефектом, ей нравилось быть мужней женой, вот и все. Понятие "мужняя жена",
очевидно, распространялось только на койку. Во всем остальном Мариночка не
преуспела. Шикарная квартира на Пятнадцатой линии по-прежнему была
запущенной - как и во времена их с Корабельникоffым субботних бдений на
кухне, - там не появилось ни одной новой вещи. Далее дурацких дамских
безделушек не просматривалось, даже жалюзи на окнах не возникли (кроме разве
что гобеленовых - в ожившей с появлением Мариночки Корабельникоffской
спальне), даже мебели не прибавилось. За исключением огромной, похожей на
пустыню Кызылкумы, кровати, которая с успехом заменила походную хозяйскую
койку.
стерильностью комнат. Никаких занятий по шейпингу и фитнесу, никаких
соляриев и косметических салонов, никаких бутиков, супермаркетов и прочих
атрибутов кисло-сладкой новорусской жизни. Впрочем, об этой стороне жизни
new-Корабельниковой Никита почти ничего не знал, да и стелиться травой ему
тоже не пришлось. Теперь он имел дело только с самим хозяином, а драгоценная
Мариночкина жизнь была доверена Эке. Корабельникоff, до этого сам стойко
отказывавшийся от телохранителей, почему-то решил, что бодигард вовсе не
помешает молодой жене. Для этих целей и был нанят истребитель-камикадзе с
грузинским именем на бронированном фюзеляже. Женским именем, значит, все
обстояло не так безоблачно, и ревность, пусть и скрытая, имела место быть,
если уж Корабельникоff нанял для Мариночки женщину-телохранителя. Женщину, а
не мужчину - береженого Бог бережет. Эка была брошена к ногам Мариночки на
пару с изящным новехоньким фольксвагеном "Bora", стоившем сущие копейки по
сравнению с платиновым колье. Ока Алексеевич отрыл ее в престижной школе
телохранителей, которую Эка закончила первой ученицей в своей группе.
Сертификат Э. А. Микеладзе был туго перетянут черным поясом по дзюдо, к нему
же прилагалось звание мастера спорта по стендовой стрельбе. Коротко
стриженная, сплетенная из сухожилий брюнетка Эка удивительно шла женственной
Мариночке - впрочем, точно так же ей шли колье, туфли на шпильках, циничная
улыбка и покровительственное обращение ко всем: "Дорогой мой". "Подлецу все
к лицу", - сказал бы в этом случае Никитин приятель Левитас. К лицу
Мариночки оказалась и маленькая прихоть праздной женщины: раз в неделю она
пела во все том же "Amazonian Blue", в присутствии заметно высохшего от
любви Корабельникоffа.
когда все это началось. Просто потому, что его общение с патроном
сократилось до необходимого производственного минимума. Корабельникоff
больше не нуждался в спарринг-партнерах. Бокс, тренажеры и прочие
водочно-огуречные мужские радости были забыты, безжалостно выкинуты из
жизни. Но Корабельникоff ни о чем не жалел, во всяком случае Никита возил на
работу и с работы стопроцентно счастливого человека. Счастливого, несмотря
на то что у молодцеватого Оки Алексеевича как-то разом поперли морщины, а
седина стала абсолютной. Теперь он вовсе не казался всемогущим, и во всем
его облике появилась почти библейская одряхлевшая усталость. Первой обратила
на это внимание преданная Нонна Багратионовна, с которой Никита самым
непостижимым для себя образом подружился в период ожидания патрона в
имперском предбаннике.
вправду была научным работником - тяжкое наследие зачумленного советского
прошлого. Всю свою сознательную жизнь она просидела в отделе редкой книги
Публички, трясясь над фолиантами, и даже защитила диссертацию по никому не
известному Гийому Нормандскому. Об этом Никита узнал на сто пятьдесят
седьмой чашке кофе, распитой на пару с секретаршей.
"Корабельникоff" появилась Мариночка.
по Гийому Нормандскому, интеллигентно размешивая три куска рафинада в чашке.
Алексеевич..
так сказать, этики... Но... Вы ведь не только шофер... И не столько... Но
еще и доверенное лицо, насколько я понимаю.
Вся жизнь Корабeльникoffa вертелась теперь только вокруг одного лица -
наглой физиономии певички из кабака... И благодаря стараниям этой же
физиономии Никита быстро был поставлен на место, соответствующее записи в
трудовой книжке, - придатка к мерседесовскому рулю.
в последнюю очередь из-за этой стервы. Его нынешней жены.
джунгли Корабельникоffского прошлого Никита так и не решился - налегке и без
всякого вооружения. И потому сосредоточился на настоящем.
называть вещи своими именами. Ну, как это теперь принято выражаться...
Буджолд Лоис
Круз Андрей
Жюль Верн
Акунин Борис
Корнев Павел
Шилова Юлия