давала мне покоя. У меня было четкое ощущение, что тут нужно что-то
предпринять. Нужно начать тянуть эту нить. Как? Мне опять нужен был совет
специалиста.
гости к профессору Дульсинскому.
с моего пиджака. Снова мы сидели в креслах в музейной комнате с портретами
предков. Снова голубоглазый зомби сервировал столик. Снова я пил маленькими
глотками отличный армянский коньяк.
развернуть против вас оперативную деятельность, - улыбнулся профессор. -
Например, установить наблюдение.
потрясающими способностями. Они проявляют чудеса хитрости, изворотливости.
прихвостнем буржуазии?
на откровенность. Все ваши навыки допроса тут бесполезны. Вы ничего не
добьетесь, Я - другое дело. Заставить разоткровенничаться душевнобольного
можно лишь, встав на его позицию, проникнув душой в его мир. Надо
проникнуться его взглядами. Его пониманием бытия. Это очень нелегкое дело.
очередной раз с меня невидимую пылинку.
"партийный диспут" к Дульсинскому. А после соберу на него все документы и
постараюсь отправить обратно в дом скорби. Ночь я провел как-то беспокойно.
Ворочался, просыпался. Заснул только под утро, чтобы проснуться в холодном
поту. Тут же вспоминал, что утром мне ехать к Шлагбауму, и почему-то эта
мысль отдавалась холодом в солнечном сплетении.
общественном транспорте мне не хотелось, страшно было представить, что он
может учудить, особенно если вспомнить слова из справки о том, что он в
совершенстве умеет заводить толпу. А завести московскую толпу - вообще
нечего делать.
отдельской бежевой "семерки", выруливая со двора Петровки, 38 через
открывшиеся с металлическим лязгом ворота.
опасного. - Нужно его эксперту показать.
не загрыз.
устремляясь к Садовому кольцу.
поднялся по лестнице и начал названивать в дверь квартиры Шлагбаума, то еще
не знал, что опоздал. В местном отделении милиции лежало заявление сестры
Шлагбаума об исчезновении ее горячо любимого братца...
небесах, подсовывает нам их, исходя из каких-то своих соображений. Нам эти
соображения знать не дано. Поэтому где найдешь, где потеряешь - неизвестно.
выйдет что-то путное.
Набрал я их немало. Пришлось связываться с ФСБ, Минюстом, Минздравом,
обществом борьбы с общественно-опасными сектами. Я встречался с людьми,
получал у них документы, выслушивал мнения и обрывки сведений и слухов.
Можно считать, что кое-какой банк данных, правда, весьма скудный, я набрал.
"Белые", "желтые", "голубые" братья, коммунисты, клуб любителей Богородицы,
общество Святого Варфоломея дружно и с нетерпением ждут конца света, чтобы
враз стало понятно, какими прозорливыми они оказались, и как все остальное
человечество осталось в дураках. Они по восемнадцать часов в день предаются
молитвам, самобичеваниям и целованию нечищенных ботинок своих гуру. И
презрительно косятся на погрязший в пороке мир, в котором остальные люди
греховно трудятся в поту, греховно создают материальные ценности и
зарабатывают деньги, греховно растят детей и смотрят греховные телесериалы
"Санта-Барбара" и "Историю любви".
достается на орехи и посторонним.
увлекающихся жертвоприношениями. Якобы на местах обнаружения изуродованных
трупов следственно-оперативные группы находили и ножи с тремя шестерками -
символом дьявола. Но конкретики маловато. Милиция с этой средой практически
не работает. ФСБ в последнее время с излишнем пиететом, граничащим с обычным
бездействием и халатностью, относится к свободе совести. Информации в
правоохранительных органах крайне мало. И, что для меня самое главное, нигде
нет ни одного упоминания о секте "Чистильщиков Христовых".
попытаться найти какие-то закономерности, ниточки. Ах эта вера в прогресс.
Ничего полезного мне эта железяка не сказала.
такое нормальная жизнь нормального опера. И мне решили об этом напомнить.
Сегодня большой шмон в "Кавказской пленнице".
сотрудники отдела досыта наигрались в шахматы и компьютерные игры,
перепились чая и как-то сразу вспыхнули как по команде трудовым энтузиазмом.
нашлось.
видом на Кремль и Красную площадь.
тамошнем ресторане, не обнаружил там никого, кроме детей кавказских народов
и парочки негров, был обруган по-азербайджански, а то еще и смазан по
физиономии жульеном,
исламских террористов взорвать к чертовой бабушке реактор в Курчатовском
институте и Спасскую башню. И вот в ГУВД спущено грозное указание - навести
порядок в гостинице, принять меры к укреплению, изобличению, усилению -
короче, обшмонать гостиницу "Россию" и пинком вытурить оттуда незаконно
проживающих, рассажать по клеткам подозрительных типов. Ну и вообще - как
получится.
в ГУВД все, начиная от генералов и кончая последней собакой в служебном
питомнике. Все будет как всегда. Соберется пара сотен вооруженных до зубов
милиционеров, всю ночь будут вытряхивать номера, найдут двадцать граммов
анаши, стреляющую авторучку и занесенную прошлогодними листьями краденую
машину на автостоянке, да еще набьют морду нескольким особо наглым горцам. А
наутро в министерство и мэрию полетят телеграммы и письма - грандиозные
успехи в борьбе с преступностью, наведение конституционного порядка и так
далее. Все будут довольны, кроме кавказцев и капитана Ступина,
невыспавшегося и злого.
РУБОПа и других служб выстроили в шеренгу в подвальном этаже гостиницы.
Шишка из МВД вещал что-то о непримиримой борьбе за законность в столице.
Потом выступил руководитель гостиничного отдела милиции. Долго и нудно он
объяснял, где искать наркотики и оружие. В это время обвешанные автоматами
омоновцы шатались по вестибюлю, жадно пялясь на лотки с импортным пивом. Со
"внезапным" и "стремительным" напором выходило явно что-то не то.
Каждой определили этаж и крыло. Нам достался "север", восьмой этаж.
В напарники мне достался мой старый друг Донатас Магомедович Стаценко,
служащий старшим опером по особо важным в РУБОПе. Вряд ли кто из посторонних
людей заподозрил бы его в принадлежности к правоохранительным органам.
Больше он походил на отпетого лиходея, дежурящего с кистенем на большой
Семенова Мария
Орлов Алекс
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман
Суворов Виктор