мягком стуле, провела наманикюренным ногтем по расплескавшейся на полировке
стола жидкости - получилась едва видимая прямая линия. - Три года назад.
Гиппократа. Врачебные подвиги манили. Это кому надо?
Деньги - сам понимаешь, какие. Вспомнила, что владею английским без словаря.
И компьютером. Устроилась в фирму. Повезло мне сильно.
романтичной барышней. Пока фирма не сгорела.
передовых шабашей.
современной журналистики.
воспитанию и по моральным проблемам семьи.
в воспитании. Знаешь, моими статьями зачитывались старые ведьмы и молодые
вертихвостки Я получал пачки писем от них, некоторые были исповедальные.
Сперва отвечал, потом плюнул, зная, что от любимца публики до ее врага -
один шаг.
пейджера.
лишнее.
Элла. - Правильно?
его мягкую, давно не знавшую физической работы и редко державшую что-то
тяжелее, чем авторучка, руку.
на "Фордах". Это нестандартно?
по ночному, сверкающему огнями элитах магазинов столичному центру. В этом
сверкании было что-то от сияния дорогих елочных игрушек. И Валдаев ощущал,
будто вместе с Эллой оказался внутри такой игрушки - необычайно сложной,
наполненной звуками, людьми. В городе сейчас не ощущалось обычной его
враждебности. И настроение в этот прекрасный, теплый вечер у Валдаева было
несвойственно ему приподнятое и вместе с тем привычно мечтательное. И внутри
жило ожидание чуда. Но чуда не произошло.
заходи. Но она сказала еще раз:
кофе. Но не напросился. Его воля теперь походила на муху, попавшую в клей.
Эта воля трепыхнулась, пытаясь воспарить из этого клея неуверенности
вершинам наглости, где все можно, где живут сила и самоуверенность и где
просто и беззаботно овладевают женским расположением. Но его вновь ржавыми
кандалами сковала мысль, которая посещала его обычно: с такой девушкой так
не поступают.
от чего сердце подпрыгнуло в его груди. - Как-нибудь, когда буду
посвободнее, - добавила она, и было ясно - сказано для того, чтобы показать:
ловить, мальчик, тебе нечего.
успокаивал он себя Главное, это был его вечер. Ему было хорошо. И не беда.
что не было продолжения. Наоборот, постельная вторая серия все бы испортила.
Перешагнув через эту грань, он бы сразу, как бывало не раз, утонул бы в тине
взаимоотношений, взаимопретензий, постепенно связь стала бы тягостной. Элла
сказала - еще увидимся. Вежливо, тактично , таким тоном, который говорит о
бессмысленности нового свидания. Ну и ладно. Он сказал - позвоню. И знал,
что не позвонит. Ему не хочется слышать, как на той стороне провода зевают и
вежливо что-то отвечают. Нет, проехали. Элла была еще одним прекрасным
силуэтом, мелькнувшим окном мчащейся в неизвестном направлении по сумеречной
дороге машины его судьбы. Силуэт, скрывшийся за поворотом. Лучше забыть,
отбросить...
не одну неделю. Да еще периодически напоминать о себе, долго-долго,
постепенно затухая. Добираться на метро в этот поздний час у него не было ни
сил, ни желания. Он поймал такси. Машина высадила о недалеко от дома.
направлении собственного дома. Идти было метров сто.
Машина тормознула, обрызгала Валдаева водой из лужи. Водитель - бычешеий
детина с раздавленным носом и лицом, выражающим злую целеустремленность, -
приспустил стекло и рыкнул:
произнес Валдаев.
похлипче, с длинным носом и чубом, падающим чуть ли не на глаза. - Доходяга
сам сдохнет. - Живи, падла, - бычешеий наддал газу. Валдаев перевел дыхание.
Его опять опустили на землю.
мир. А весь мир - это если бы его отвозили сейчас по асфальту и переломали
ребра тяжелыми башмаками стоимостью двести баксов. Если бы его отделали
просто так, по прихоти двоих из сонма непостижимо нежити, с которыми он
вынужден делить город.
и ситуаций. "ОН обратил тебя внимание", - вспомнил Валдаев слова сатанистки.
***
всепрощающего Господа нашего!
слушать не будут. Свой злобный, отчаянный задор он должен был успеть
выплеснуть на голову собеседника.
маньяки религиозные. Я при чем?
Энергетический удар.
И все как рукой снимет.
конечно, - улыбнулась она. В кабинет зашел ответственный секретарь.
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Пехов Алексей
Березин Федор
Майер Стефани
Соломатина Татьяна