Чтение 9–й страницы книги ~Дети ржавчины~

тарелочками гоняетесь".

- Это еще что, - усмехнулся я. - Мне как-то раз звонят по внутренней
линии и спрашивают: "Вы порчу снимаете?"

Петька расхохотался, забыв разом свои обиды на мир. Тут подошел
внештатник.

- Ерунда эти ваши комплекты, - недовольно пробормотал он. - Ничего
стоящего нет.

Я открыл глаза. Гришаня держал в руках несколько пучков травы и
полиэтиленовый мешок с какими-то камешками.

- Ты колдовством решил его взять?

- Да при чем тут колдовство? Имеются у меня методы... У нас вода чистая
есть?

- Поищи в машине, - сказал Петька. - Там должна быть канистра с водой для
радиатора.

- А лучше бы с нами лег позагорать, - добавил я. - Когда еще за город
выберешься?

- Когда надо, тогда и выберусь. А банки трехлитровой нет? Ну, ладно,
сойдет и канистра.

Я перевернулся на живот и стал безучастно наблюдать, как Гришаня
реализует какой-то безумный проект. Он разжигал костер, взбалтывал воду в
канистре, что-то растворял в ней.

- Может, они правы?

- Ты о чем? - удивился Петр.

- Я о тех, кто считает нас ловцами зеленых человечков.

Петя выдержал подозрительную паузу.

- Я что-то не очень понимаю...

- А как еще относиться к нам, если любой псих может прийти, объявить себя
космическим пришельцем, и при этом он будет внимательно выслушан и
подвергнут изучению?

- Ну... Так положено, а иногда это оправдывает себя. Послушай, сдается
мне, ты копаешь под собственную хату. Неужели тебе служба надоела?

- Да нет, не надоела, но... Петя, я не вижу цели. Мы с тобой служим
огромной и непостижимой организации. Сектор биологии. Сектор геофизики.
Сектор человека. Сектор атмосферы - и везде работают люди, много людей,
каждый что-то делает, для чего-то нужен. В одном только Секторе информации
пятьдесят человек листают газеты и слушают радиопереговоры... А что в итоге?
Вся эта людская масса напрягает мозги, мотается по стране и миру, иногда
даже рискует жизнью только для того, чтобы найти Явление - и тут же его
засекретить.

- Но... Так положено. Вообще, я об этом никогда не думал.

- Еще бы... Директор умеет внушить, что мы все делаем правильно,
абсолютно правильно. У него под рукой всегда десяток аргументов нашей
необходимости и незаменимости. Послушаешь его - и хочется памятник себе
поставить. А если разобраться, от тебя лично, Петя, была хоть раз людям
конкретная польза?

- Ну, ты скажешь тоже, - фыркнул Петр. - А ну вспомни хотя бы Блуждающую
линзу, которая жгла тайгу под Новосибирском.

- Как же, помню. Нашли ее метеорологи, уничтожили ракетчики. А мы что
сделали?

- Как?! Мы ее со всех сторон изучили и дали рекомендации всем этим
ракетчикам...

- И что? Кто-то узнал, чем на самом деле была эта Линза?

- А зачем? Ну хорошо. А вот вспомни еще...

- Не нужно, Петя. Я тоже знаю кучу положительных примеров. Но все равно,
наша главная цель - прятать и закрывать. И только этому мы посвящаем жизнь.

Петр удивленно посмотрел на меня. Он даже приподнялся, чтоб лучше меня
видеть.

- Олег... Неужели тебе совсем не нравится такая работа?

- Нравится. Как такая работа может не нравиться? Но, понимаешь... Выхода
из нее нет. Зачем работаю - не знаю. Зачем живу... Семьи у меня нет, сам
знаешь. И ничего у меня нет.

- Э-э-э... - понимающе протянул Петя. - Масштабно ты стал мыслить.
Сдается мне, Олежек, ты должен пообщаться с нашим психологом.

- Скорей уж с психиатром. Да что толку? Поговорит он со мной, вникнет, а
после вернется к своим детям, к своим диссертациям. А я останусь, где был.

Было видно, что Петя от чистой души мне сочувствует и силится что-то
посоветовать. Да только не мог он мне помочь, при всем своем желании и
доброте. Потому что нельзя вот так, на ходу, придумать, как изменить жизнь.

Я так и не узнал, какая спасительная мысль зрела в его голове, потому что
в следующую секунду мы услышали душераздирающий крик внештатника.

Мы вскочили. Гришаня несся к нам со всех ног, подпрыгивая и оборачиваясь.
Позади дымился костер.

Мы с Петькой, не сговариваясь, бросились ему навстречу.

- Оно шевелится! Оно оживает! - голосил Гришаня, хватаясь за нас.

Мы не знали, что делать - спасаться или успокаивать нашего товарища,
которому от переутомления что-то показалось.

- Вы мне не верите! - вопил Гришаня. - Идите, смотрите сами, там земля
шевелится в трех местах, и трава, и кочки!

- Успокойся, Гришаня, сейчас все проверим, - я попытался перекричать его.

Но тут Петр судорожно схватил меня за руку.

- Смотри!

Я обернулся. В центре луга, там, где только что копался со своими
склянками внештатник, поднималась земля. Она вспухала большим подрагивающим
пузырем, и головешки костра сыпались с него, разбрасывая искры и клубы
пепла.

Мы, все трое, оцепенели. Конечно, по всем правилам и инструкциям нам
следовало сейчас же прыгать в машину и рвать когти, но... Ни одна инструкция
почему-то не напомнила о себе.

Смотреть на оживающую землю было жутко. Но и оторваться невозможно. Холм
уже достиг размера легкового автомобиля и начал растрескиваться, а мы
по-прежнему не могли стронуться с места. Даже внештатник замолк... Это
необходимо было увидеть - сейчас, а не в записи и не в виде компьютерной
модели.

И вдруг произошел прорыв. Один миг - и все изменилось. За этот миг я
ничего не успел толком рассмотреть. Показалось, что назревающий земляной
волдырь лопнул - и из него вырвалось темное мутное пятно или облако размером
с самолет-" кукурузник", а из десятка мест вокруг - другие, очень похожие
комки мути, размером поменьше, но соединенные с центром путаницей каких-то
жил или кишок, и все это невообразимое сооружение рвануло в небо, бросив на
нас вал земли и камней.

Запомнилось еще, как мозг пронзила тысяча молний и как жалобно вскрикнул
Гришаня, прежде чем наступила тьма...

ПРОБЛЕСК

Побейте его по щекам. Обычно помогает... Я понял, что побить собираются
меня. И рефлекторно выставил вперед руки, защищая лицо. Лишь потом открыл
глаза.

- Очнулся, - сказал молодой худощавый доктор. И ушел из поля зрения,
прошуршав голубым одноразовым халатом.

Надо мной колыхалось полотно палатки. Снаружи доносились голоса, звуки
работающих машин, хриплый клекот радиопереговоров.

- Не вставайте, пожалуйста, - прозвучал женский голос. Я скосил глаза и
увидел медсестру с изготовленным к работе шприцем. Не успел я и глазом
моргнуть, как она воткнула иглу прямо мне в пятку. Мне еще ни разу не делали
уколы в пятку. Я и представить себе не мог, что это так больно.

- Голова не болит?

Я не знал, что ответить. Болела только пятка, в которой побывала стальная
колючка, а с головой происходили какие-то иные процессы, которые не
укладывались в простое понятие "болит - не болит".

- Можно, я встану?

- Даже нужно.

Подняться удалось без труда. Немного кружилась голова, но это почти не
мешало. Доктор и сестра оценивающе смотрели на меня, следя, не свалюсь ли я
с первым же шагом.

Ничего подобного. Я чувствовал себя довольно бодро. Постояв немного и
убедившись, что ноги меня слушаются, я взял да и вышел из палатки.
Медицинская братия восприняла это как должное.

Зеленый луг, на котором мы так беззаботно загорали, напоминал теперь
полигон для бомбометания. Почва была вздыблена и вывернута наизнанку,
перекрученный дерн громоздился небольшими горными хребтами. Тут и там
мелькали оранжевые комбинезоны экспертов, поблескивали приборы в их руках.
Бригада уже вовсю работала.

Вскоре я нашел Петьку. Он сидел, привалившись спиной к походному
бензогенератору, безучастно наблюдая за работами. Заметив меня, он махнул
рукой куда-то в сторону.

- Там дают горячий чай.

- Не хочется, - ответил я. - Что начальство говорит?

- Да ничего... Попытались меня допросить, но ничего не добились. Мне не
очень хочется сейчас разговаривать. Начальник бригады в вагончике, они там
наши кассеты просматривают.

- А Гришаня?

- Его уже увезли в город. Он что-то никак в себя не мог прийти. Но вроде
опасности нет. Надо и нам по домам разбегаться. Пойдем, доложимся
начальнику, он обещал дать машину до города.

- Полностью тебя поддерживаю. На работу завтра будем выходить?

- Как хочешь. Я, пока не высплюсь, никуда не пойду. Почему-то жутко спать
хочется. Доктора сказали, что все в порядке, просто отдохнуть нужно.

Он подкрепил свои слова широким зевком. Только теперь я заметил несколько
ссадин у него на лице.

- Петя, а что, у меня такая же исцарапанная физиономия?

Он посмотрел на меня, махнул рукой.