Чтение 9–й страницы книги ~Потерянный миллион~

оставлял своего адреса. Этим фактом Джимми объяснил любопытным те
несколько объявлений, которые были им разосланы во все газеты.

Проходя по Трафальгар-скверу, Джимми увидел плакат газеты с громадной
надписью:

"Потерянный миллион".

Джимми вполголоса крепко выругался, так как, несмотря на все
предосторожности, эта сенсация все же раньше времени попала в газеты! Он
тут же купил номер газеты и моя просмотрел сенсационную статью. Краткий
подзаголовок статьи бросался в глаза своим жирным шрифтом.

"Миллионер пропадает в день своей свадьбы и берет с собой все свое
состояние".

Он внимательно прочел два столбца убористой печати, в которых
удивительно точно до мелочей была описана романтичная свадьба Рекса и все
последующие факты.

"К счастью, на завтраке, предшествовавшем венчанию, присутствовал
инспектор тайной полиции Сэппинг из Скотленд-Ярда, бывший личным другом
исчезнувшего эксцентричного миллионера. Он тотчас же взял на себя это
запутанное дело, но, несмотря на все предпринятые шаги, следствие не дало
желаемых результатов и не пролило свет на таинственное исчезновение. Вчера
утром решено было просмотреть бумаги мистера Уолтона и вскрыть сейф, в
котором предполагали найти сумму больше чем в 900 тысяч фунтов стерлингов,
взятую Уолтоном накануне из банка. Но при вскрытии сейфа было обнаружено,
что сумма эта, если и была когда-нибудь в этом сейфе, теперь исчезла".

Джимми читал внимательно, и чем дальше он читал, тем большее
беспокойство овладевало им. Тот, кто сообщил газете эти сведения, был так
же посвящен во все тонкости этого дела, как и сам Джимми. Это никак не
могла быть Джоанна.

Он направился к ближайшей телефонной будке и позвонил Джоанне.

- Читали вы утреннюю газету? - спросил он.

- Да, мне только что принесли ее, - раздался взволнованный голос
девушки. - Джимми, право, я ничего не говорила репортеру. Он знал обо всем
до того, как побывал у меня. Когда он попросил меня подтвердить эти
сведения, мне не оставалось ничего другого, как подтвердить их.

- В какое время был у вас репортер? - спросил Джимми, которого удивило
услышанное.

- Он пришел в семь часов утра, - отвечала девушка, - и изложил все так,
как это появилось теперь в газетах. Я сказала ему, чтоб он обратился к
вам, но он настаивал, чтобы я подтвердила его сведения. Все детали были
записаны у него заранее.

- Необычайно, - проронил Джимми.

- Я думала... - она замялась.

- Вы думали, что я сообщил это прессе? - закончил он начатую ею фразу.
- Я никогда и не подумал бы о том, чтоб посвящать газеты в это дело.

Вскочив в такси, Джимми направился в редакцию "Вечернего мегафона" и
тотчас же был допущен в святилище издателя.

- Мы получили эти новости вчера поздно вечером, - сказал издатель. -
Письмо было принесено в редакцию. Я думаю, что могу показать вам оригинал
письма.

Позвонив, он отдал приказание своему секретарю, и через минуту Джимми
читал сообщение неизвестного. Однако для Сэппинга не составило труда сразу
определить, кто писал письмо, как будто автор подписал свое имя и адрес.

- Кьюпи, - спокойно заметил он. - Я знаю его почерк и эту бумагу.

- Факты, приведенные в письме, соответствуют действительности? -
спросил издатель.

Джимми кивнул в ответ.

- Редактор раннего утреннего выпуска газеты получил это письмо и послал
репортера за подтверждением указанных фактов, - продолжал издатель. -
Конечно, мы и не подумали бы напечатать хоть строчку, если бы мисс Уолтон
отказалась скрепить своей подписью наше сообщение. Кьюпи? - Издатель взял
странное письмо из рук сыщика и внимательно осмотрел его. - Я думал, что
Кьюпи умер. Мы давно не слышали ни об одном деле, связанном с Кьюпи, если
только...

- Если что? - спросил Джимми, видя, что издатель впился в него
взглядом.

- Да вот я все думал об этом самоубийстве в Скотленд-Ярде - бедный
Миллер... Я немного знал его. Это тоже дело рук Кьюпи?

Тон, которым была произнесена эта фраза, имел какую-то
многозначительность.

- Почему вы так думаете? - спросил Джимми.

- Да не знаю... Только на Флит-стрит [улица журналистов и репортеров,
на которой в Лондоне помещаются все редакции газет] были разговоры в это
время, и все они вертелись вокруг Миллера. Гадкие слухи - вроде тех, что
репортеры передают друг другу и которые всегда имеют основание.

Джимми не был подготовлен к обсуждению этого вопроса и поспешил
покинуть издателя, унося с собой сообщение Кьюпи. Почему этот таинственный
человек уведомил прессу? Чего он надеялся добиться таким путем, каким
целям служило это письмо? Кьюпи не был из тех преступников, которые не
задумываются над побочными обстоятельствами, лишь бы их цель была
достигнута. Он не предпринимал ничего, что не имело бы специального
значения и особой цены лично для него.

Билл Диккер, постоянный оплот Джимми в таких затруднительных случаях,
спросил:

- Что вы скажете о почерке, Сэппинг?

Джимми мысленно давно уже пришел к заключению о характере писавшего
письмо.

- Средних лет, - сказал он. - Есть известное дрожание, повторяющееся в
каждом письме. Почерк человека, не привыкшего писать часто и много.

- В то же время стиль безукоризненный, - заметил Диккер. - Письмо
построено так же, как и все другие письма Кьюпи.

Джимми около часа просидел в своей комнате в Скотленд-Ярде, стараясь
разобраться в странных событиях последних дней. Вдруг в дверь постучали, и
в комнату вошел клерк с письмом в руках.

- Принесено частным лицом, сэр, - сказал он.

Письмо было от Доры и гласило:

"Дорогой Джимми!

Могу я увидеть вас сегодня вечером? Отца не будет дома, и я хотела бы
спокойно и беспрепятственно поговорить о Рексе. Если ваши дела позволяют
вам отлучиться на часок, приходите".

Джимми опустил письмо на стол со вздохом. Бедная Дора. Возможно ли, что
она, а не Рекс Уолтон, была объектом коварства Кьюпи? И вспомнил другую
дорогую Рексу девушку, которую неизвестный злодей довел до самоубийства.
Он все еще не мог отделаться от этой мысли, когда в комнату вошел Диккер,
свирепо посасывавший свою трубку.

- Я сегодня занят обыском в девятьсот семьдесят третьем номере на
Джемонс-стрит, - сказал он. - Там устроен притон азартных игр, и я уверен,
что он скрывается за меблированными комнатами. Кези, хозяин комнат,
кажется, содержит притон.

Джимми прислушивался с удивлением.

- Я никогда не слышал об этом учреждении. Его нет в наших списках.

- Нет, - подтвердил Диккер. - Они подкупили местную полицию, и я боюсь,
что поэтому мы о нем не слышали. Хотите присоединиться?

Джимми покачал головой.

- Я не могу взять на себя новое дело, - серьезно сказал он, и Диккер с
ним согласился.

- Открыто слишком много игорных домов, и ответственность за это падает
на районные отделения. Во всяком случае кто-то или в Скотленд-Ярде или в
отделениях дает знать этим людям, когда готовится облава.

Он присел на угол стола и затянулся трубкой, грозно нахмурившись.

- А за игорным домом скрывается Кьюпи, - неожиданно произнес он.

- Почему? - спросил пораженный Джимми.

- Пройдите мысленно все преступления с участием Кьюпи, - сказал Билл
Диккер, - вы найдете в каждом одну нить, ведущую в игорный дом. Кроме
случая с Уолтоном, конечно. Я около дюжины дел проследил из игорного дома.
Или жертва сама посещала притон, или же человек, волей или неволей
снабдивший Кьюпи необходимыми ему сведениями для шантажа, был игроком и
сообщником людей, содержащих игорные дома.

Тут Диккер взял со стола конверт, в котором было принесено письмо Доры,
и лениво стал его разглядывать.

- Человек, принесший это, не профессиональный вор, - заметил он,
указывая на еле заметный отпечаток большого пальца в одном углу конверта.

Джимми рассмеялся.

- Я никогда, не увлекался отпечатками пальцев, - сказал он. - Все это
еще не доказано. Как можете вы доказать что-либо, пока не имеете
отпечатков пальцев каждого жителя государства.

- Будьте уверены, - сказал Диккер мягко, но настойчиво, - что нет двух
совершенно одинаковых. То, что глазу неспециалиста кажется похожим на
всякий другой старый отпечаток пальца, глазу специалиста сразу открывает
огромную разницу.

Он слез со стола и, выйдя в соседнюю комнату, сказал клерку Сэппинга:

- Снесите этот конверт с отпечатком к инспектору Берингу и спросите, не
может ли он узнать, чей это отпечаток.

- Конечно, он не скажет, чей это отпечаток, - сердито заявил Джимми. -
Не забудьте, что это один из сорока миллионов неизвестных нам отпечатков.

Дактилоскопия была коньком Билла Диккера, так что в его желании
доказать Джимми его неправоту не было ничего удивительного. Если в
каком-нибудь преступлении не было ни одного отпечатка пальца на чем-либо,
дело теряло всякий интерес для Диккера. Из любви к искусству он однажды
снял отпечатки пальцев учащихся в пяти средних школах и уговорил