общественность.
географии просвети.
переулке и на Кропоткинской кустятся,, ну и, конечно, во дворе дома семь,
там пустырь, лавочки, вот там и распивают.
понять, шутит подполковник или нет.
армии он был отличным строевиком, и вышел.
Симаков, заваривая чай.
ее один парнишка из Ростова присылает, вкус необыкновенный у чая.
особенность есть, Симаков, мы с людьми работаем, поэтому деятельность наша
простирается в сфере душевной.
влезешь.
пьет, он должен изучить досконально.
возраст. Наливай чай, да пойду я.
как сыщик, а не как руководитель.
адрес Силина.
Бульварному кольцу, он прикидывал возможные варианты поиска. Майор знал
Орлова, ценил его как отличного работника и ценного оперативника, но
вместе с тем он прекрасно понимал, что ограбление особняка лежало вне
сферы служебных устремлений подполковника. Калугин на месте преступления
внимательно следил за Вадимом и видел, что руководитель группы ведет
поиск, безусловно, правильно, но все же хищение антиквариата имеет свою,
определенную специфику, и если первичное действие - ограбление - как
таковое вполне идентично любому другому преступлению, то заключительная
фаза - сбыт - имеет совсем иные формы. Золотые украшения, драгоценности,
меха, стереофонику сбыть вообще-то нетрудно. Есть много желающих
приобрести это в теплых краях, да и не только там. А вот медальоны
Лимарева может купить не каждый.
как говорят фарцовщики, "за бугор", то бишь за границу.
слишком долго работал по антиквариату и точно знал, как из страны исчезают
редчайшие ценности.
между троллейбусом и длинной иномаркой, чтобы перестроиться в левый ряд,
он всячески пытался связать этих людей со Славским. А основания для этого
у него были. Семь лет назад проходил студент 1-го курса Строгановского
института Сергей Славский по делу некоего Хомутова. Именно Славский
реставрировал краденые иконы и картины. Калугин хорошо помнил допрос
Славского. Его уверенность, ироничность, а главное, твердость. Только
после очных ставок студент начал давать показания. Даже опытные, много
видевшие инспекторы удивлялись. Начальник их отдела Борис Смолин сказал
тогда:
этого "способного на все" человека.
бронзовые часы.
Видимо, когда-то эти часы заказывал человек, имевший прямое отношение к
армии. На циферблате переплетались копья, кивера и мечи, стрелки были
выполнены под шпаги. Венчали это сооружение двое обнаженных, мускулистых
мужчин со шлемами на голове. Они занесли над колоколом, исполненным в виде
пушечного ядра, покрытые бронзовыми колючками палицы.
ритмичный звук. Он подошел к сейфу и с удивлением отметил, что часы пошли.
Шли они странно: глухо и неритмично. Старые колеса, сносившиеся зубчатые
передачи, усталые балансиры работали надсадно, со скрипом. Калугин
постоял, прислушиваясь, улыбнулся. Он знал, кто починил часы. В отделе у
них работал Сережа Осипов, самозабвенно любивший все это старье. Для него
не было лучшего подарка, чем испорченные ходики или же развалившиеся часы
с кукушкой.
библиотеку по часовому делу Сережа собрал уникальную.
было написано: Славский С.В.
прямо, история, не делающая чести Сергею Викторовичу. Долго лежали эти
документы в сейфе и пригодились. Лучше бы они не понадобились никогда.
Всякое бывает в жизни. Оступился человек. Совершил ошибку. Помогли ему ее
исправить.
болото. Сначала у старушки выменял икону старую и продал.Потом посредником
стал при продаже павловской мебели, потом картины, портсигары и табакерки
уникальные, потом... Засасывает это все человека. Слишком много денег у
некоторых людей появилось. Шальных денег, нечестных. Решили они свою жизнь
украсить, да и средства выгодно вложить. Вот и обставляются кооперативные
квартиры павловской мебелью, спальнями карельской березы, столовыми
гарнитурами "генеральши Петуховой".
напоминали ему запасники провинциальных музеев, куда складывали дорогие
вещи и картиг.ы. не представляющие художественной и исторической ценности.
Аванссова. Там его поразил кабинет хозяина. Нет, не огромный красного
дерева неуклю жии письменный стол, не бронзовые часы, которым положено
было стоять в спое время в гостиной публичного дома средней руки, поразила
его библиотека. В старинных ореховых шкафах, за зеркальным стеклом
переливались золотом корешки книг. Редчайшие работы по историк, военному
делу, администрации, приложения к "Нивг", журналу "Семейное чтение",
редкие, забранные свиной кожей воспоминания участников наполеоновских
по-ходов, редчайшее собрание книг по московской старине.
старинный портрет. Как бы пригодились военному историку все
дореволюционные издания "Военной энциклопедии" и тома "Русской военной
силы".
роль. Они, как часы с фривольным сюжетцем, говорили о достатке хозяина
дома. О его незыблемом месте на определенной ступени иерархической
лестницы в тесном деляческом мире.
себя, но все же не решался бросить совсем.