Чтение 9–й страницы книги ~Роковая женщина~

взглядами я поднялся обратно в офис. Противно было к нему прикасаться, но я
не хотел, чтобы он оставался здесь. Я ухватил его за грязные сальные волосы
и поволок по коридору на лестницу. Там я дал ему пинка, и он полетел
кувырком и с грохотом приземлился на нижней площадке. Я вернулся в офис,
убрал палку в шкаф и позвонил в полицию. По моей просьбе меня соединили с
сержантом.

- Это Карр. Помните такого? Полторы тысячи баксов.

Было слышно, как он тяжело сопит, переваривая сообщение.

- А теперь-то вы с чем? - спросил он наконец.

- Заходил Страшила, - сказал я. - Он хотел переделать мне лицо своим
ремнем с гвоздями. Пришлось обойтись с ним немножко круто. Вы послали бы
сюда "скорую", похоже, ему срочно необходим уход и забота.

Я положил трубку и минуту-другую сидел неподвижно, разбираясь в своих
ощущениях. Я посмотрел на свои руки, лежавшие на столе. Они не дрожали. Я не
чувствовал совершенно никакого внутреннего напряжения - словно после хорошей
игры в гольф, - и это удивило меня. Вся яростная стычка заняла две минуты. Я
совершил нечто такое, что еще три недели назад, даже меньше, счел бы для
себя невозможным.

Я встретился лицом к лицу с восемью головорезами, одного искалечил, а
других обратил в бегство. И теперь, когда все было позади, я не испытывал
потрясения. Мне только хотелось закурить, что я и сделал. Потом, зная, что
примерно через час придет Дженни, я достал из шкафа подовую тряпку и подтер
кровь Страшилы. Запихивая тряпку в мусорную корзину, я услышал сирену
санитарной машины. Я не потрудился выйти в коридор и, сидя за машинкой,
продолжал работать над картотекой. Через некоторое время вошли два копа.

- Что здесь такое? - спросил один. - Из-за чего шум?

Они ухмылялись и выглядели донельзя довольными.

- Пришел Страшила и начал буянить, ну, я с ним и не церемонился, -
объяснил я.

- Ага, мы его видели. Поднимайтесь, приятель, сержант хочет поговорить с
вами.

По дороге в участок они сообщили мне результаты футбольного матча,
который только что слушали по радио. Для копов они вели себя более чем
приязненно. Я подошел к столу сержанта, который катал свой карандаш, но на
сей, раз, кажется, без особого увлечения. Он посмотрел на меня, сузив
свинячьи глазки, засопел, почесал под мышкой, потом сказал:

- Выкладывайте, что случилось.

- Я говорил вам по телефону, сержант, - отозвался я. - Страшила вернулся
с семью дружками. Он угрожал мне. Я вышвырнул его, а остальные убрались
сами. Вот и все.

Он с любопытством посмотрел на меня, сдвинул фуражку на затылок и фыркнул
носом.

- Я только что получил заключение врача, - сказал он. - У подонка челюсть
вдребезги, сопатка вдребезги, восьми зубов как не бывало, и ему еще повезло,
что он остался жив. Чем вы его огрели? Кирпичом?

- Торопясь уйти, он упал с лестницы, - высказался я без всякого
выражения.

- Вроде как споткнулся, а?

- Вроде. - Последовала долгая пауза, потом я спросил:

- Вы не видели его ремень? Он весь утыкан заостренными гвоздями. Этим
ремнем он собирался отхлестать меня по лицу.

Он опять кивнул, не спуская с меня глаз.

- Стоит ли нам плакать над ним, сержант? - продолжал я. - Если вы
считаете, что я должен послать ему цветы, я пошлю, если вы и правда этого
хотите.

Он вновь начал катать карандаш.

- Он может подать жалобу. Телесные повреждения. Нам пришлось бы
расследовать.

- Так, может, подождем, пока он пожалуется. Свинячьи глазки опять
остановились на моем лице, и он перестал катать карандаш.

- Угу. Это мысль.

Он посмотрел мимо меня и обвел взглядом пустую дежурку. По той или иной
причине никто в тот момент не нуждался в помощи полиции, а мы были в комнате
одни. Он наклонился вперед и просипел:

- Каждому полисмену в городе хотелось сделать с сукиным сыном то, что
сделали вы. - Его похожее на кусок сырого мяса лицо расплылось в широкой
дружеской улыбке. - Но смотрите, мистер Карр, Страшила вроде слона: он не
забывает.

- У меня много работы, - ответил я. Мое лицо было по-прежнему лишено
всякого выражения. - Я могу вернуться к своим делам?

- О, конечно.

Он откинулся назад, и его взгляд стал задумчивым.

- Шофер такси сообщил, что прошлой ночью видел, как загорелся мотоцикл
Страшилы. Вы случайно ничего об этом не знаете?

- А должен? Он кивнул:

- Правильный ответ, мистер Карр. Но не зарывайтесь. Мы должны чтить в
городе закон и сохранять порядок.

- Когда у вас найдется свободная минута, сержант, - отозвался я, -
попробуйте сказать это Страшиле.

Мы посмотрели друг другу в глаза, потом я повернулся и вышел.

В офисе я застал Дженни. Разумеется, она знала обо всем. Я и не надеялся
сохранить происшествие в секрете. Она была бледна и дрожала.

- Вы могли его убить! - воскликнула она. - Что вы с ним сделали?

- Он стал буянить, вот и нарвался. - Я обошел стол и сел. - Ему давно
причитается. Я говорил с полицией. Они веселятся, как ребята на вечеринке.
Так что давайте забудем про Страшилу.

- Нет! - В ее глазах вдруг вспыхнул гнев, который я никак не ожидал
увидеть. - Вы думаете, что вы герой, да? Ничего подобного! Я знаю, вы сожгли
его мотоцикл! Вы сломали ему нос и челюсть! Вы такой же жестокий и злобный,
как и он! Я не потерплю, чтобы вы здесь оставались! Вы портите все, что я
стараюсь делать! Я хочу, чтобы вы ушли.

Я изумленно воззрился на нее:

- Вы еще скажите, что поедете в больницу и будете сидеть у его постельки.

- Незачем плохо острить. Я хочу, чтобы вы ушли!

Меня начинала разбирать злость, но я овладел собой.

- Послушайте, Дженни, посмотрите в лицо фактам. С головорезами типа
Страшилы нужно обращаться как с животными. Да они и есть животные, - заверил
я. - Предположим, я сидел бы сложа руки и позволил бы ему содрать ремнем
мясо с моей физиономии. Тогда вы были бы мной довольны?

- Вы чуть не убили его! Я не хочу с вами разговаривать! Поднимайтесь и
уходите!

- Ладно. - Я встал и вышел из-за стола. - Я поживу в отеле еще пару дней.
- У двери я остановился и взглянул на нее. - Дженни, беда в том, что хорошие
люди редко бывают реалистами. Страшила - свирепое животное. Ладно, ступайте,
держите его за ручку, если вам так хочется. У каждого есть право на
собственное мнение. Но будьте осторожны, еще не родилось животное опаснее и
свирепее Страшилы.

- Я не желаю вас слушать! - Она повысила голос. - Дядя ошибся, послав вас
сюда! Вы совсем не годитесь для социальной работы! Вы не можете и никогда не
сможете понять, что люди отзываются на доброту! Я работаю здесь два года, а
вы пробыли тут десять дней. Вы...

И тогда я вспылил:

- Погодите!

Пораженная резкостью моего тона, она умолкла.

- Чего вы добились за два года своей добротой? Люди не ценят доброту!
Все, что им от вас нужно, - это талон на обед или подачка. Они поднимут
подачку, даже если ее швырнут им под ноги! Все те женщины, от которых вам
нет покоя, просто попрошайки. А вы уверены, что они не смеются над вами?
Страшила годами терроризировал ваш сектор. Даже полиция не могла с ним
справиться, а я вот справился, и, может быть, вы убедитесь, что я больше
сделал для этого района города в десять дней, чем вы за два года!

- Уходите!

Я видел, что причиняю ей боль, но мне было все равно. Я сделал то, на что
ни у кого в этом маленьком городишке не хватало смелости: прищемил хвост
Страшиле Джинксу, и здорово прищемил.

Я оставил ее одну и зашагал к отелю "Бендинкс". По дороге я заметил, что
прохожие больше не сторонятся меня, а некоторые даже улыбались мне. Новости
расходятся быстро. Коп, стоявший на краю тротуара, дружески подмигнул. Я
вдруг стал популярной личностью в Луисвилле, но и это не доставило мне
радости: Дженни испортила триумф. Я просто не мог понять, как она может быть
такой бестолковой. Я спрашивал себя, что я теперь буду делать. Может быть,
через день-другой она поостынет и мы опять сможем работать вместе?
Парадиз-Сити казался таким далеким, я не хотел возвращаться туда, во всяком
случае, пока. Почувствовав, что проголодался, я зашел в ресторан "Луиджи".
Два пожилых официанта просияли, увидев меня, а в прошлый раз они меня
игнорировали. Когда я начал есть, к столику подошел толстый пожилой мужчина
с пятнами еды на костюме. Он представился как Херб Лессинг.

- У меня аптека за углом. Хочу вам сказать: по-моему, вы сделали хорошее
дело. Этот ублюдок получил по заслугам. Может быть, теперь у меня будет
покой по ночам. - Он помолчал, обдавая меня дыханием, потом добавил:

- Я считаю, что вы сослужили этому городу хорошую службу.

"Интересно, - подумал я, - что сказала бы Дженни, если бы слышала его
слова". Я кивнул, поблагодарил и снова занялся едой.

После ленча, не желая возвращаться в отель, я от нечего делать пошел в
кино. Фильм не мог отвлечь меня от мыслей о Дженни.

После кино я не спеша дошел до отеля и поднялся к себе в номер. "Вы такой
же жестокий и злобный, как и он!" Я закурил сигарету и лег на кровать, думая
о ее словах. В конце концов я решил, что, может быть, она и права. Со мной
что-то происходит. Я вспомнил безумную ярость, овладевшую мной, когда я
ударил Страшилу и набросился на его дружков. Правда, меня спровоцировали, но