Чтение 9–й страницы книги ~Долгое прощание~

кулаком.

Он бил почти без замаха. У меня чуть не отлетела голова. Во рту стало
горько. Вкус желчи смешался со вкусом крови. Не слышно было ничего, кроме
дикого шума в голове. Он наклонился поближе, по-прежнему опираясь левой
рукой о стол и по-прежнему улыбаясь. Голос его доносился откуда-то очень
издалека.

? Старею. А раньше со мной шутки были плохи. Удар держишь хорошо,
приятель. Я с тобой закончил. Вот в городской тюрьме у нас трудятся ребятки,
место которым на скотобойне. Может, мы их зря держим, они ведь не такие
чистенькие красавчики, как наш Дейтон. У них нет четверых ребятишек и
розочек в саду, как у Грина. Они любят развлечься по-своему. Что делать,
рабочей силы не хватает. Ну, надумал, что будешь говорить? Сделаешь
одолжение?

? В наручниках не могу, капитан.? От боли я это еле выговорил.

Он еще ближе подался ко мне, в нос шибанула вонь пота и гнилых газов.
Потом он выпрямился, обошел вокруг стола и поместил в кресло свой увесистый
зад. Взял линейку-треугольник и провел по ней большим пальцем, как по
лезвию. Взглянул на Грина.

? Чего ждете, сержант?

? Приказа,? выдавил из себя Грин, словно ему звук собственного голоса
был противен.

? Объяснять надо? А еще считаетесь опытным работником. Мне нужны
подробные показания о передвижениях этого человека за последние двадцать
четыре часа. Пока только за эти сутки. Я хочу знать, что он делал каждую
минуту этих суток. Показания, подписанные, заверенные свидетелями и
зарегистрированные. Даю на это два часа. Потом доставить его обратно сюда ?
чтоб был чистый, аккуратный, без следов. И вот еще что, сержант.

Он помолчал и бросил на Грина взгляд, от которого покрылась бы инеем
свежеиспеченная картофелина.

? В следующий раз, когда я задам подозреваемому вежливый вопрос, вы не
будете здесь маячить с таким видом, будто я ему ухо оторвал.

? Слушаюсь, сэр,? Грин повернулся ко мне.? Пошли,? хрипло сказал он.

Грегориус оскалился. Зубы ему не мешало бы почистить, и как следует.

? Ну, реплику под занавес, приятель.

? Слушаюсь, сэр,? вежливо отозвался я.? В ваши планы это вряд ли
входило, но вы оказали мне услугу. С подачи сыщика Дейтона. Вы решили за
меня одну проблему. Никто не любит предавать друзей, но вам я не предал бы и
врага. Вы не просто горилла, вы еще и бездарны. Не умеете провести обычный
допрос. Я качался на лезвии ножа и меня можно было склонить в любую сторону.
Но вы оскорбили меня, плеснули кофе мне в лицо и подняли на меня руку, когда
я ничем не мог ответить. Теперь я вам не скажу даже, который час на ваших
собственных стенных часах.

По какой-то странной причине он сидел молча и дал мне договорить. Затем
ухмыльнулся.

? Не любишь полицию, дружок. В этом все дело, ищейка, не любишь
полицию.

? Есть такие места, капитан, где на полицию не смотрят с ненавистью. Но
в таком месте вы не были бы полицейским.

Он и это проглотил. Наверно, мог себе это позволить. Вероятно, ему
приходилось выслушивать кое-что и почище. Потом у него на столе зазвонил
телефон. Он взглянул на него и шевельнул рукой. Дейтон тут же метнулся к
столу и снял трубку.

? Кабинет капитана Грегориуса. Сыщик Дейтон у аппарата.

Он послушал. Между красивых бровей у него образовалась морщинка. Он
тихо сказал:

? Минуточку, пожалуйста, сэр. Он протянул трубку Грегориусу.

? Начальник полиции Олбрайт, сэр. Грегориус нахмурился.

? Да? А этому сопливому ублюдку что нужно? ? Он взял трубку, подержал
ее и разгладил физиономию.? Грегориус, начальник.

Он помолчал, слушая.

? Да, он здесь, у меня, начальник. Задаю ему разные вопросы. Не хочет
нам помочь. Отказывается... Как вы сказали? ? От внезапной злобы его лицо
скривились в тугой узел. Лоб побагровел. Но голос не изменился ни на йоту.?
Если это прямой приказ, он должен поступить от начальника отдела, сэр...
Конечно, я подчиняюсь вплоть до подтверждения. Конечно... Да вы что... Никто
его и пальцем не тронул. Да, сэр. Слушаюсь.

Он положил трубку на рычаг. Мне показалось, что рука чуть-чуть дрожала.
Глаза его скользнули вверх, на меня, потом на Грина.

? Снимите наручники,? велел он безжизненным голосом.

Грин отпер наручники ключом. Я потер руки, ожидая иголочек
кровообращения.

? Отправьте его в окружную тюрьму,? медленно произнес Грегориус.? По
подозрению в убийстве. Прокурор перехватил у нас это дело. Хорошенькая
система.

Никто не шевельнулся. Грин стоял возле меня, тяжело дыша. Грегориус
поглядел на Дейтона.

? Чего ждешь, розанчик? Мороженого, что ли? Дейтон чуть не захлебнулся.

? Вы мне ничего не приказывали, шкипер.

? Говори мне ?сэр?, черт побери! Шкипер я для сержанта и выше. Не для
тебя, щенок. Не для тебя. Вон отсюда!

? Слушаюсь, сэр.? Дейтон быстро вышел за дверь. Грегориус тяжело
поднялся, прошел к окну и стал к нам спиной.

? Давайте, шевелитесь,? пробормотал Грин мне на ухо.

? Забрать его отсюда, пока я ему башку не пробил,? велел Грегориус в
окно.

Грин подошел к двери и открыл ее. Я сделал шаг. Грегориус внезапно
рявкнул:

? Стоп! Закрыть дверь!

Грин закрыл и прислонился к ней.

? Иди сюда, ты! ? рявкнул Грегориус.

Я не двинулся. Стоял и смотрел на него. Грин тоже не шелохнулся.
Наступила мрачная пауза. Потом Грегориус очень медленно пересек комнату и
подошел ко мне совсем вплотную. Толстые жесткие руки он засунул в карманы.
Стоял, покачиваясь на каблуках.

? И пальцем не тронули,? выдохнул он еле слышно, словно про себя. Глаза
у него были пустые, отсутствующие. Губы судорожно кривились.

Потом он плюнул мне в лицо.

И отступил.

? Это все, спасибо.

Повернулся и ушел снова к окну. Грин опять открыл дверь. Я вышел,
нащупывая в кармане платок.

"8"

Камера номер три в уголовном секторе оборудована двумя койками, как в
пульмановском вагоне, но сектор был не слишком переполнен, и камера
досталась мне одному. В уголовном секторе с тобой обращаются сносно. Дают
два одеяла, не грязных и не чистых, и комковатый матрас толщиной в два дюйма
? стелить на металлическую сетку. Есть унитаз, раковина, бумажные полотенца
и кусок каменного серого мыла. Кругом чисто, дезинфекцией не пахнет. Уборку
делают примерные заключенные. Их всегда хватает.

Тебя осматривают тюремщики, глаза у них зоркие. Если ты не псих, не
алкоголик и не притворяешься таковым, тебе оставляют сигареты и спички. До
предварительного суда ты одет в свое. После ? в тюремное, без галстука, без
пояса, без ботиночных шнурков. Ты садишься на койку и ждешь. Больше делать
нечего.

В секторе для пьяниц не так хорошо. Нет ни койки, ни стула, ни одеяла,
ничего. Лежишь на бетонном полу. Сидишь на унитазе и блюешь себе на колени.
Это уже предел страданий. Видал я и такое.

Хотя было еще светло, под потолком горели лампочки. Глазок на
внутренней стороне стальной двери был заплетен стальной решеткой. Светом
управляли снаружи. В девять вечера его гасили. Никто не входил в коридор,
ничего не говорил. Ты мог быть на середине фразы в газете или журнале. Без
щелчка, без предупреждения ? сразу темнота. И до летнего рассвета делать
нечего ? разве что спать, если можешь, курить, если есть что, и думать, если
есть о чем, и если от этого тебе не становится еще хуже.

В тюрьме у человека нет индивидуальности. Он представляет собой мелкую
проблему ? куда поместить? ? и несколько записей в сводках. Никого не
интересует, кто его любит, кто ненавидит, как он выглядит, как прожил жизнь.
Никто на него не реагирует, если он не доставляет беспокойства. Никто не
причиняет ему зла. От него требуется только, чтобы он тихо отправился в
нужную камеру и тихо там сидел. Не с чем бороться, не на что злиться.
Тюремщики ? спокойные люди, не злобные и не садисты. Все, что вы читали о
том, как заключенные вопят, колотят по решеткам, гремят ложками, а охрана
врывается к ним с дубинками ? все это про большие федеральные тюрьмы.
Хорошая тюрьма ? одно из самых тихих мест в мире. Если пройти ночью по
коридору, заглядывая за решетки, можно увидеть фигуру под коричневым
одеялом, всклокоченную голову, глаза, уставившиеся в пустоту. Можно услышать
храп. Изредка ? стоны, вызванные кошмарным сном. Жизнь в тюрьме
приостановлена, в ней нет ни цели, ни смысла. В одной из камер можно увидеть
человека, который не спит и даже не пытается уснуть. Он сидит на краю койки
и ничего не делает. Может быть, он взглянет на тебя, а может, и нет. Ты
смотришь на него. Он ничего не говорит, и ты тоже. Разговаривать не о чем.

Сбоку в коридоре иногда бывает еще одна стальная дверь, она ведет в
?смотровую?. Одна стена в ?смотровой? ? проволочная, покрашенная черным. На
задней стенке ? деления для измерения роста. В потолке ? прожектор. Ты
входишь туда ? как правило, утром, перед тем, как капитан сменяется с
ночного дежурства. Становишься к мерке для роста, тебя заливает светом, за
проволокой света нет. Но там полно народу: полиция, сыщики, граждане,
которых ограбили, или побили, или под прицелом выкинули из машины, или