Чтение 9–й страницы книги ~Так говорил Заратустра~

Ax, я знал благородных, потерявших свою высшую надежду. И
теперь клеветали они на все высшие надежды.

Теперь жили они, наглые, среди мимолетных удовольствий, и
едва ли цели их простирались дальше дня.

"Дух -- тоже сладострастие" -- так говорили они. Тогда
разбились крылья у духа их: теперь ползает он всюду и грязнит
все, что гложет.

Некогда мечтали они стать героями -- теперь они
сластолюбцы. Печаль и страх для них герой.

Но моей любовью и надеждой заклинаю я тебя: не отметай
героя в своей душе! Храни свято свою высшую надежду! --

Так говорил Заратустра.

О проповедниках смерти

Есть проповедники смерти; и земля полна теми, кому нужно
проповедовать отвращение к жизни.

Земля полна лишними, жизнь испорчена чрезмерным множеством
людей. О, если б можно было "вечной жизнью" сманить их из этой
жизни!

"Желтые" или "черные" -- так называют проповедников
смерти. Но я хочу показать их вам еще и в других красках.

Вот они ужасные, что носят в себе хищного зверя и не имеют
другого выбора, кроме как вожделение или самоумерщвление. Но и
вожделение их -- тоже самоумерщвление.

Они еще не стали людьми, эти ужасные; пусть же проповедуют
они отвращение к жизни и сами уходят!

Вот -- чахоточные душою: едва родились они, как уже
начинают умирать и жаждут учений усталости и отречения.

Они охотно желали бы быть мертвыми, и мы должны одобрить
их волю! Будем же остерегаться, чтобы не воскресить этих
мертвых и не повредить эти живые гробы!

Повстречается ли им больной, или старик, или труп, и
тотчас говорят они: "жизнь опровергнута!"

Но только они опровергнуты и их глаза, видящие только
одно лицо в существовании.

Погруженные в глубокое уныние и алчные до маленьких
случайностей, приносящих смерть, -- так ждут они, стиснув зубы.

Или же: они хватаются за сласти и смеются при этом своему
ребячеству; они висят на жизни, как на соломинке, и смеются,
что они еще висят на соломинке.

Их мудрость гласит: "Глупец тот, кто остается жить, и мы
настолько же глупы. Это и есть самое глупое в жизни!" --

"Жизнь есть только страдание" -- так говорят другие и не
лгут; так постарайтесь же, чтобы перестать вам
существовать! Так постарайтесь же, чтобы кончилась жизнь,
которая есть только страдание!

И да гласит правило вашей добродетели: "ты должен убить
самого себя! Ты должен сам себя украсть у себя!" --

"Сладострастие есть грех -- так говорят проповедующие
смерть, -- дайте нам идти стороною и не рожать детей!"

"Трудно рожать, -- говорят другие, -- к чему еще рожать?
Рождаются лишь несчастные!" И они также проповедники смерти.

"Нам нужна жалость, -- так говорят третьи. -- Возьмите,
что есть у меня! Возьмите меня самого! Тем меньше я буду связан
с жизнью!"

Если б они были совсем сострадательные, они отбили бы у
своих ближних охоту к жизни. Быть злым -- было бы их истинной
добротою.

Но они хотят освободиться от жизни; что им за дело, что
они еще крепче связывают других своими цепями и даяниями!

И даже вы, для которых жизнь есть суровый труд и
беспокойство, -- разве вы не очень утомлены жизнью? Разве вы
еще не созрели для проповеди смерти?

Все вы, для которых дорог суровый труд и все быстрое,
новое, неизвестное, -- вы чувствуете себя дурно; ваша
деятельность есть бегство и желание забыть самих себя.

Если бы вы больше верили в жизнь, вы бы меньше отдавались
мгновению. Но чтобы ждать, в вас нет достаточно содержания, --
и даже чтобы лениться!

Всюду раздается голос тех, кто проповедует смерть; и земля
полна теми, кому нужно проповедовать смерть.

Или "вечную жизнь" -- мне все равно, -- если только они не
замедлят отправиться туда!

Так говорил Заратустра.

О войне и воинах

Мы не хотим пощады от наших лучших врагов, а также от тех,
кого мы любим до глубины души. Позвольте же мне сказать вам
правду!

Братья мои по войне! Я люблю вас до глубины души; теперь и
прежде я был вашим равным. И я также ваш лучший враг. Позвольте
же мне сказать вам правду!

Я знаю о ненависти и зависти вашего сердца. Вы
недостаточно велики, чтобы не знать ненависти и зависти. Так
будьте же настолько велики, чтобы не стыдиться себя самих!

И если вы не можете быть подвижниками познания, то будьте
по крайней мере его ратниками. Они спутники и предвестники
этого подвижничества.

Я вижу множество солдат: как хотел бы я видеть много
воинов! "Мундиром" называется то, что они носят; да не будет
мундиром то, что скрывают они под ним!

Будьте такими, чей взор всегда ищет врага -- своего
врага. И у некоторых из вас сквозит ненависть с первого
взгляда.

Своего врага ищите вы, свою войну ведите вы, войну за свои
мысли! И если ваша мысль не устоит, все-таки ваша честность
должна и над этим праздновать победу!

Любите мир как средство к новым войнам. И притом короткий
мир -- больше, чем долгий.

Я призываю вас не к работе, а к борьбе. Я призываю вас не
к миру, а к победе. Да будет труд ваш борьбой и мир ваш
победою!

Можно молчать и сидеть смирно, только когда есть стрелы и
лук; иначе болтают и бранятся. Да будет ваш мир победою!

Вы говорите, что благая цель освящает даже войну? Я же
говорю вам, что благо войны освящает всякую цель.

Война и мужество совершили больше великих дел, чем любовь
к ближнему. Не ваша жалость, а ваша храбрость спасала доселе
несчастных.

Что хорошо? спрашиваете вы. Хорошо быть храбрым.
Предоставьте маленьким девочкам говорить: "быть добрым -- вот
что мило и в то же время трогательно".

Вас называют бессердечными -- но ваше сердце неподдельно,
и я люблю стыдливость вашей сердечности. Вы стыдитесь прилива
ваших чувств, а другие стыдятся их отлива.

Вы безобразны? Ну, что ж, братья мои! Окутайте себя
возвышенным, этой мантией безобразного!

И когда ваша душа становится большой, она становится
высокомерной; и в вашей возвышенности есть злоба. Я знаю вас.

В злобе встречается высокомерный со слабым. Но они не
понимают друг друга. Я знаю вас.

Враги у вас должны быть только такие, которых бы вы
ненавидели, а не такие, чтобы их презирать. Надо, чтобы вы
гордились своим врагом: тогда успехи вашего врага будут и
вашими успехами.

Восстание -- это доблесть раба. Вашей доблестью да будет
повиновение! Само приказание ваше да будет повиновением!

Для хорошего воина "ты должен" звучит приятнее, чем "я
хочу". И все, что вы любите, вы должны сперва приказать себе.

Ваша любовь к жизни да будет любовью к вашей высшей
надежде -- а этой высшей надеждой пусть будет высшая мысль о
жизни!

Но ваша высшая мысль должна быть вам приказана мною -- и
она гласит: человек есть нечто, что должно превзойти.

Итак, живите своей жизнью повиновения и войны! Что пользы
в долгой жизни! Какой воин хочет, чтобы щадили его!

Я не щажу вас, я люблю вас всем сердцем, братья по войне!
---------------------------------------------------------------------------

Так говорил Заратустра.

О новом кумире

Кое-где существуют еще народы и стада, но не у нас, братья
мои; у нас есть государства.

Государство? Что это такое? Итак, слушайте меня, ибо
теперь я скажу вам свое слово о смерти народов.

Государством называется самое холодное из всех холодных