Чтение 9–й страницы книги ~Эльфийский клинок~

"Как хорошо, что гном догадался попросить пива! - подумал он. - Она явно обрадовалась тому, что ее не вводят в лишние расходы!"

Не таким представлял Фолко свой первый обед в Аннуминасе. Позади остался трудный и небезопасный путь, рядом сидели надежные, проверенные друзья, хотелось сказать что-то очень теплое, может, чуть грустное, - всегда грустно, когда кончается дорога, - но не сидеть вот так, чинно подвязав салфетку, и осторожно цедить вежливые фразы! И Рогволд как-то сник, только Торин, кружка за кружкой, заливал в себя пиво.

Разговор поддерживала одна Оддрун. Спрашивала о погоде, осведомлялась у Фолко о ценах на ярмарках его страны, интересовалась, как понравился ему Город. Хоббит отвечал неуверенно, запинаясь, он ощущал неотчетную робость перед этим негромким, вежливо-холодным голосом, натянутой улыбкой и тщательно скрытой неприязнью в узких глазах.

- Где же ты намерен поместить их, Рогволд? - повернулась Оддрун к ловчему. - Ты же знаешь, у нас места мало. Удобно ли будет гостям в той маленькой комнате?

- Не беспокойтесь, почтенная хозяйка, - торопливо произнес Торин, видя побледневшее лицо Рогволда и не давая ему произнести ни звука. - Мы с моим другом Фолко намерены остановиться в гостинице. У нас очень много планов и дел, к нам должно прийти много народу, и стеснять вас мы никак не можем.

- Ну что вы, что вы! Вы нисколько нас не стесните! - заулыбались губы Оддрун, но глаза ее сказали внимательно наблюдавшему за ней хоббиту совсем другое. - Тогда надо вас хоть накормить получше!

Обед продолжался целых два часа. Оддрун знала толк в кухонных делах и попотчевала гостей на славу. Фолко все время упорно ловил взгляд Рогволда, и старый ловчий столь же упорно отводил глаза.

Кончили после того, как Оддрун, заметно повеселевшая и подобревшая, сообщила, что гном уничтожил последнюю крынку пива, после чего Фолко понял, что пора потихоньку выметаться. Торин, очевидно, утолил свою жажду и слегка осоловел.

Рогволд пошел провожать, но с ним увязалась и Оддрун. Всем троим друзьям было неловко. Фолко не знал, что сказать.

- Советую вам пойти в "Рог Арахорна", - обратилась к ним Оддрун. - Там отлично кормят и комнаты хорошие. А кроме того, там сейчас живет немало гномов.

Торин кланялся, благодарил, прижимая руки к сердцу, а напоследок, когда они уже передали Рогволду карлика и ловчий на мгновение оказался вне поля зрения всевидящей домоправительницы, Торин сунул ему в руку мешочек с золотом.

- Ты издержался, Рогволд, - торопливо сказал гном. - Возьми. Пусть это будет нашим общим запасом на черный день. Мы идем в "Рог Арахорна", ты всегда можешь найти нас там.

Простившись, Фолко и Торин не спеша поехали по улице. Они молчали, пораженные увиденным. У гнома презрительно кривились губы, а хоббиту было очень грустно и не по себе - он не мог даже вообразить ничего подобного. Рогволд, такой сильный, смелый... и эта Оддрун. Что она у него делает? По какому праву?

Фолко ехал понурившись, уставясь в серые камни мостовой. Его более не занимал ни Город, ни горожане. Дурное место, если здесь так обращаются с теми, кто был добр к нему!

- Фолко! Стой, куда ты! Вот он, "Рог"!

Хоббит тряхнул головой, отгоняя прочь мрачные мысли. Они стояли перед приземистым трехэтажным домом, сложенным из дикого, нарочито грубого камня. Слева, возле широких ворот во двор, находилось резное крыльцо, украшенное затейливо кованной решеткой. Окна были закрыты тяжелыми дубовыми ставнями. На крыльце толклось несколько постояльцев, вился голубоватый табачный дымок, со двора доносился многоголосый говор и ржание лошадей. Над дверью висел большой деревянный щит, весь черный, без малейшего просвета.

За время пути друзья не раз останавливались в трактирах и на постоялых дворах, у них уже выработался определенный порядок: Фолко заводил их пони, а Торин договаривался с хозяином. Так поступили и на этот раз. Фолко деловито повел лошадок к коновязи, что была устроена в глубине просторного двора. Он как раз кончал привязывать их, когда из боковой двери высунулся Торин:

- Эй, Фолко! Где ты там! Давай скорее сюда!

- Что такое? - отозвался Фолко. - Что сам не идешь? Вещи что, я один таскать должен?

- Погоди с вещами! Иди сюда, тут разговор интересный!

Трактирный зал, в котором оказался хоббит, мало чем отличался от виденного в Пригорье. Та же длинная стойка с необъятными бочками вдоль стены, те же длинные столы, только камин был устроен почему-то посреди зала и являл собой уже не камин, а скорее очаг. На нарочито грубых столах красовались кованые подсвечники. Столы возле главного очага были сдвинуты. Там расположилась многочисленная компания гномов, все больше молодых. Все сидели без топоров, но взамен этого понавешали на себя пропасть разнообразного оружия - малые секиры и остроконечные боевые молоты, тяжелые железные дубины и шипастые цепные кистени. На столах громоздилась обильная закуска, в торцах стояло два пузатых пивных бочонка. Люди подозрительно косились на это шумное сборище, потому что все гномы горланили разом, стараясь перекричать соседа. Фолко и Торина приветствовали дружным ревом, поднесли полные кружки пива.

- По какому поводу гуляем, братцы? - продолжил Торин прерванную фразу.

- По какому поводу такой кутеж?

- Так мы ж работаем! - крикнул совсем еще молодой гном с курчавящейся недлинной бородой. - Тут работы - пропасть, триалон в день спокойно дают! Так что ж не гулять, при таком-то пиве?!

- А отчего все скопом в Аннуминас подались? Дома не сиделось?

- Хватит, Торин! - вступил еще один гном, со свежим багровым шрамом на лице. - Сам-то отчего из Халдор-Кайса ушел? Нам тоже надоело сопли рукавами утирать да молотами без толку махать! Все копят у нас там, а к чему? Вот и идем доли своей искать! Вот и гуляем, когда удача!

На протяжении этой речи остальные гномы постепенно приумолкли, и когда гном со шрамом замолчал, затопали и заулюлюкали в знак согласия. Но говоривший поднял руку и для большей убедительности хватил по столу кулаком. Доски жалобно застонали.

- А сам-то ты, Торин, зачем здесь очутился, а? - продолжал допытываться он. - Вон и хоббита с собой приволок. Кстати, эй, там, почему у гостя кружка пустует? Как тебя, Фолко? Ну так выпей с нами! У нас над одной кружкой весь вечер сидеть не принято!

- Ты, Дори, уже сам на все ответил! - поставил кружку на стол Торин. - И с Хортом не ужился, а главным образом вопросы появились всякие. Вот ты, например, что про Морию думаешь?

За столом сразу наступила тишина. Начинался серьезный разговор.

9. МАЛЕНЬКИЙ ГНОМ И МНОГОЕ ДРУГОЕ

- Что я думаю про Морию? - медленно проговорил Дори, и в его глазах появилось непривычное для суровых гномов мечтательное выражение. - Что же тут скажешь! Мория - мечта всех гномов Средиземья! Сам не знаешь, что ли?

Дори вдруг разозлился, сердито отвернулся.

- Да, Мория... - вздохнув, протянул первым вступивший в разговор молодой гном. - Упустили, опять упустили! Трусы! Опозорили всех нас! В Морию снова набиваются орки, как я слышал.

Гномы возмущенно загомонили. Сверкали глаза, сжимались кулаки, гневно хмурились опаленные у кузнечных горнов брови. Казалось, провозгласи сейчас Торин: "Вперед, на Восток, за Короной Дьюрина!" - и они пойдут на все, и никто уже не сумеет их удержать. Однако Торин вновь поднял руку:

- Погодите! Знаете ли вы, что там происходит на самом деле? Почему оттуда ушли роды Сьярда и Неора? Разве мы можем назвать их трусами?

- А никто не знал до недавнего времени, кто из нас кто, - вступил в разговор один из гномов постарше, с сильно обожженной бородой и короткими, закурчавившимися от огня усами. - В своих горах седеть большой смелости не надо. С орками биться - наверное, тоже. Этим и деды наши занимались, и прадеды. А вот как дело до Незнаемого дошло, вот тут-то все и вскрылось. А род там или не род - кому какое дело! Смелость и доблесть не при рождении даются, а топором подтверждаются! Кто подтверждается, кто и нет.

- Что ж, среди всех ушедших ни одного смелого не нашлось? - продолжал Торин. - Ни в жизнь не поверю!

- Погодите, дайте же сказать! - напрягаясь, чтобы перекричать остальных, полез вперед Дори. - Никто не знает толком, отчего они бежали оттуда. Кто-нибудь в Лунные Горы из них подался? То-то. Ушли почти все на восток, а те, что остались, у Корабельщика работают. Так что рано их судить! Сами там не были, ничего не знаем, а выдумкам да сказкам верить - недостойно гнома!

Фолко насторожился. Уже не Торин, другой гном говорил, что надо идти в Морию. Сейчас его друг ухватится за эту фразу... Но Торин, казалось, не слышал этих слов.

- Ты прав, прав, Дори. Но я первый день в Аннуминасе и хочу спросить у вас: что же вы намерены дальше делать? Превратиться в наймитов?

Его прервал дружный негодующий вопль.

- Но что же тогда? - спросил Торин.

- Не знаю, - ответил за всех Дори. - Пока ждем, что-нибудь да подвернется. Мы вот все тоже думаем. День и ночь. Давай, и ты, Торин! Вместе мы наверняка найдем какой-нибудь выход и сообща решим, как нам жить дальше.

- Ничего себе планы, - удивился Торин. - Вы что же, нового Великого Дьюрина ждете? Так ведь другого не будет, да и мир тогда был совсем иным.

- Тогда было для чего работать! - резко сказал один из молчавших до этого гномов, чернобородый, широкогрудый. На среднем пальце его правой руки Фолко увидел искусно сделанный перстень с прозрачным черным камнем в золотой оправе. На камне было что-то вырезано, но хоббит не смог разглядеть рисунка.

- Тогда было что делать и для чего жить! - продолжал чернобородый гном.

- Вокруг стояли нетронутые горы, вокруг лежал молодой, еще не изгаженный мир, можно было творить и открывать, можно было помогать людям и Перворожденным - была Великая Цель, было Великое Зло, но было и не уступающее ему Добро, и чаша весов клонилась то на одну, то на другую сторону!

- Слушай, давай покороче, Хорнбори! - недовольно морщась, прервал говорившего Дори. - И не столь напыщенно!

- Ты не дослушал, брат тангар, - недобро прищурился Хорнбори и провел пальцами по перстню. - Я хотел лишь сказать, что мы, истинные тангары, хозяева Подземного Мира, созданы для великих дел, и не к лицу нам размениваться на мелочи. Для нас гибельна праздность, для нас гибелен долгий мир. К чему мы здесь, в этом мире? К чему красота, если нет цели, которой она служит? И поэтому те из нас, кто хоть умом, хоть как понимает это, поэтому они все сейчас в Аннуминасе. Здесь все же не столь скучное место.

Наступило молчание. Гномы слушали Хорнбори очень внимательно, изредка дружно кивая и одобрительно бормоча что-то себе в бороды.

- Только потому, что в Аннуминасе "не так скучно"? - переспросил Торин.

- Другого места нет?

Хорнбори равнодушно пожал плечами. Весь его вид, казалось, говорил: "Не можешь сказать ничего умного, лучше молчи, Торин".

- А не потому ли в Аннуминасе не скучно, что здесь теперь топоры прятать заставляют? - Торин повел рукой возле пустого гнезда на поясе. - Что случилось? Порубили кого-то?

На лицах сидящих появились недовольные гримасы, кое-кто покраснел. Все уставились в пол, словно по команде. Наконец неохотно заговорил немолодой гном с опаленной бородой:

- Ты понимаешь, Торин, глупая такая история. Здесь ведь разный народ собрался, а пиво такое вкусное... Так вот, неделю назад... Андвари, ты не знаешь его, он из Туманных Гор, сын Форга, - ему не хватило пива в одном из трактиров, он пошел в другой, там пива тоже не оказалось. То ли не сварили, то ли продали все куда-то на сторону. Короче, он разрубил семь столов и три двери, причем двери были все окованы железом. Поднялся переполох, трактирщик орал на всю улицу, его жена верещала так, что слышно было, наверное, на другом конце озера, народ, натурально, разбежался, явилась стража... - Говоривший невольно улыбнулся. - Андвари поотрубал им всем наконечники копий, просто так, на спор, он все время предлагал стражникам биться с ним об заклад. Он ведь и в мыслях не имел никого трогать или, убереги Дьюрин, убивать! Он и за столы заплатил хозяину. Ему и говорят потом, ну, когда стало ясно, что его так просто не повязать, говорят: "Идем с нами, ты нам нужен, только топор спрячь". Ну он и пошел, конечно! А как же, раз говорят тебе, что ты нужен! А его отвели к Наместнику - и в башню. Он там ревел, как разъяренный бык, принялся рубить дверь - и прорубил бы, если бы не явились наши старшины и не утихомирили его. Общине пришлось внести двести триалонов, а Наместник вдобавок издал приказ. Я его читал. Он начинается словами: "Да возобладает в гномах преярых к дверям всевозможным почтение...", а заканчивается - ты сам знаешь чем. Штраф да высылка... А все из-за одного олуха!

Слушавшие вздыхали, кряхтели, морщились. Паленая Борода, как назвал его про себя Фолко, тем временем продолжал:

- Уж мы проучили этого Андвари, как следует проучили - до сих пор отлеживается, но пиво мы ему даем. А Наместнику как в глаз что-то попало - стоит на своем и все тут! Говорят, скоро вовсе с оружием ходить не разрешит! У нас ведь тут еще один отличился... Эй, где Малыш?

- Да спит небось где-нибудь, - ответил ему кто-то. - Пива упился и спать пошел.

- Ну и ладно. В общем, народ местный нас побаивается. Дружинники щериться стали, ну и мы безоружными теперь тоже не ходим. Все-таки развлечение!

Гномы ухмылялись, нарочито громко гремя железом, вид у них был самый воинственный, и пробегавшие мимо трактирные слуги косились на них с опаской; прочие посетители жались по углам. Фолко заметил, что в зал нет-нет да и заглянет патруль одетых в бело-синее воинов.

- Эй, хозяин! - загремел вдруг Дори, обнаруживший, что один из бочонков с пивом показывает дно. - Еще пива, еще мяса, еще дичи! - Он со стуком швырнул на стол коротко звякнувший тяжелый мешочек. - Плачу за все!

- Погоди, ишь богатей выискался! - возмутились Паленая Борода и с ним еще несколько гномов. - Платить, так всем вместе!

Подбежал бледный, оробевший хозяин трактира и подобострастно осведомился, что еще желают почтенные гости. Дори сунул ему золото и, распорядившись, ободряюще хлопнул по плечу. Трактирщик едва устоял на ногах и поспешил исчезнуть, на ходу потирая ушибленное место и вполголоса ворча что-то нелестное в адрес беспокойных постояльцев.

- А все же славный город Аннуминас! - провозгласил Хорнбори, утирая усы и бороду. - Здесь есть то, что необходимо любому тангару: верные друзья и доброе пиво! Без этих двух вещей и жизнь не в радость! И все-таки наша жизнь сейчас могла бы быть совершенно иной. Я помню, отец и дед рассказывали мне, как все ликовали после Победы - казалось, конец войне, и жизнь теперь начнется какая-то особая, совершенно не похожая на прежнюю. И действительно, сначала были Сияющие Пещеры Агларонда, потом Мория, потом новые города Короля - Форност, например. Помните, как его отстраивали? И куда все ушло?

В голосе гнома появилась горечь. Его прервал зло хмурящий брови Дори:

- Ты все же неисправим, Хорнбори. - Он привстал, опираясь на стол сжатыми кулаками. - Ты говоришь красно и длинно, тебя приятно слушать, но можешь ли ты сказать, что нам делать дальше? Мория потеряна, старые секреты потихоньку забываются за ненадобностью, скоро и наш хирд станет лишь сказкой! А мы сидим и дуем пиво, и хоть бы кто сказал что-нибудь дельное!

Дори почти кричал.

- Ох, подальше надо было от людей держаться! - робко вздохнул еще один гном из пожилых, в изрядно поношенной одежде и с давно не чесаной сивой бородой. - Сидели бы мы тихо-мирно, строили бы себе новые залы и тоннели, открывали бы новые каверны. И не лезли бы в дела наземные!

- Эх ты, до седых волос дожил, а ума, видать, так и не нажил, - жестко усмехнулся Дори. - А есть мы что будем?! Да и вообще - столько веков с людьми! Рука об руку сколько раз дрались! Нет, глупости ты говоришь, Вьярд. Без людей нам никак. Да и чего ты на них взъелся? Что нам от них плохого было?

- Как это что плохого?! - вдруг завопил кто-то откуда-то снизу.

Фолко удивленно перевел взгляд - и увидел с трудом выползающего из-под стола еще одного гнома. Он был невысок ростом - лишь немногим выше Фолко, но шириной плеч почти не уступал могучему Торину: его одежда являла собой удивительную смесь остатков когда-то добротного, длинного, доходящего до колен, кафтана и обрывков нового плаща, подозрительно знакомого бело-голубого цвета. Его голова была перевязана, заросшее рыжей бородой лицо украшал внушительный синяк, костяшки кулаков были содраны. В отличие от всех прочих гномов он был безоружен. От новоприбывшего весьма ощутимо несло пивом.

- Как это что плохого?! - вновь провозгласил он, трагически вздымая руки. - А кто у нас топоры отбирает?! Кто у меня вчера... Или нет, позавчера...

Он вдруг глубоко задумался, многозначительно приложивши палец ко лбу. Гномы встретили его появление дружным хохотом.

- А вот и Малыш отыскался! - повернулся к Торину Хорнбори. - Он, оказывается, все время здесь под столом дремал! Ну и ну!

"Это сколько же пива нужно было влить в гнома, чтобы он свалился с ног?

- ужаснулся хоббит. - Ну и брюхо!"

- Нет, вы не смейтесь, не смейтесь! - напустился тем временем на хохотавших товарищей Малыш. - Не перебивайте! Так... О чем это я? Так вот, кто у меня позавчера топор отобрал? Не они ли?

- То есть как отобрали? - В глазах Дори появился недобрый огонь.

- Да вот так! Решил я заместо платы хозяину дров наколоть, вышел во двор, только за дело принялся - на улице крики, шум, смех, мне интересно стало! Я к воротам подошел, - Малыш сопровождал свои слова действиями, - подпрыгнул, чтобы увидеть, значит! И совсем про топор забыл! Он-то у меня в руке был! И когда прыгал, вот так, значит, и не заметил, как, ворота пополам развалил! Хилые какие-то оказались ворота эти...

Его прервал взрыв громоподобного хохота, даже не хохота, а каких-то исступленных всхлипываний. Кое-кто из слушавших повалился от смеха на стол, другие вытирали покатившиеся по щекам слезы. Малыш с совершенно серьезным видом показывал, как он подкрадывался к воображаемым воротам, как вставал на цыпочки, пытаясь увидеть, что происходит на улице, и как, наконец, прыгал и едва успел увернуться от падающих створок. Фолко хохотал вместе со всеми, ему казалось, что так он не смеялся ни разу в жизни.

- Я и говорю, - заорал Малыш, - я говорю, ворота рухнули, клянусь Священной бородой Дьюрина! Ворота валяются на земле, мимо идет толпа, и вдруг появляюсь я с топором наголо! Какой переполох поднялся - не передать! Стража прибежала, схватила, говорят - плати. Я им - за что? А они - закон нарушил, не имел права с топором ворота ломать и на людей бросаться! Ну не дураки ли? Это чтобы я на кого-нибудь бросался! Но разве же им объяснишь? Плати, говорят! А я им: "Ничего не осталось, все... гм... все прожил". А они: "Ну так мы у тебя тогда топор заберем". Я им: "Как! Мой топор! Какое право имеете?!" Ну и... погорячился слегка. А они тоже... горячие оказались. - Он потрогал пальцами здоровенный синяк на скуле и поморщился. - Короче, топор отобрали и сказали: "Не отдадим". Ты, говорят, если деньги и принесешь, все равно попадешься, так что лучше не появляйся у нас. А вы говорите - что нам от них плохого было! Что мне теперь без топора делать? Какой я после этого гном?

В глазах Маленького Гнома сверкнули слезы, он тяжело плюхнулся на скамью рядом с Фолко.

- Давай выпьем с горя, брат хоббит! - возопил Малыш, обнимая Фолко за плечи и ничтоже сумняшеся придвигая к себе его полную кружку. - Ты один меня и можешь пожалеть. А эти только гоготать умеют. Ах, какой топор был!

Он опрокинул в себя кружку, а потом упал на плечо Фолко и безутешно зарыдал. Оторопевший хоббит боялся пошевелиться, он решительно не мог сообразить, что же ему теперь нужно делать, и только беспомощно крутил головой.

Гномы тем временем поутихли, слушая рассказ неудачливого собрата, потом заговорил Хорнбори:

- Так вот из-за кого стражники второй день ярятся! Я слышал, что Малыш что-то натворил, но чтоб такое...

- Как всегда - из-за одного дурака и пьяницы все страдаем, - сказал Дори. - Хотел бы я посмотреть на того начальника караула, что попробует у меня топор отобрать!

- Ты должен будешь отдать его и не спорить, Дори, - вдруг заговорил молчаливо сидевший в углу мрачный гном средних лет, одетый во все черное - выделялось лишь сверкающее серебро на рукоятке заткнутого за пояс шестопера. - Они у себя дома, а когда топоры попадают в руки таких, как Малыш, - жди беды. Нет, Дори, я не стал бы с ними ссориться ни при каких обстоятельствах. Ты прав был, когда сказал, что мы сражались с ними рука об руку. Ведь, кроме них, союзников в Средиземье у тангаров не осталось!

- Как не осталось, Хадобард? - развел руками Дори. - А эльфы? Кто дает сейчас нам работу, кто покупает наше оружие? Разве не те, кто еще остался в Серых Гаванях?

- Не говори мне о них, - вдруг рассвирепел Хадобард. - Вспомни, как началась заваруха с кольцами, кто в первую очередь бежать кинулся, а? Им-то хорошо, они-то знали, что им всегда уготовлен надежный путь к отступлению - уплывай себе в запретное для других Заморье, а остальные пусть себе выбираются как хотят! Побьют люди и гномы Черного Властелина - хорошо, не побьют - то хоть ослабят. Им-то деваться будет некуда! Вспомни сражение у Дэйла! Трехдневную битву, в которой погиб Дайн Железная Стопа, первый Король-под-Горой после владычества дракона! Разве эти бессмертные пришли тогда нам на помощь?! Нет! Они пели свои песенки в неприступных крепостях и ждали момента, когда надо будет удирать! Ведь сколько их сбежало! Это ж не сосчитать! Нет, моя бы воля - я бы тем, кто Корабельщику стену строит, головы бы пооткручивал за глупость их!

Лицо гнома исказила гримаса неподдельной ярости.

- Погоди, Хадобард! - недоуменно начал было Дори, примирительно протягивая руку. - Ты ж не все, во-первых, припоминаешь, а во-вторых...

- Во-вторых, вижу я, что мне нечего здесь с вами делать, - со злостью ответил Хадобард, вставая. - Ну, тангары, кто со мной? Кто меня понял?

Все остались сидеть, уткнувшись взглядами в кружки. Фолко было одновременно и неловко, и стыдно. Неловко оттого, что Маленький Гном тем временем мирно задремал у него на плече, которое теперь затекло и ныло, а стыдно за себя, что опять промолчал, не дал ответа этому негодяю, что ругает эльфов и клевещет на них. Он взглянул на Торина и увидел, что у его товарища уже сжались кулаки и грозно сошлись к переносице брови. Торин положил на стол свой внушительных размеров кистень и медленно проговорил, глядя прямо в полные злобой глаза Хадобарда:

- Иди-ка ты отсюда. Иди-иди, пока мы тебя силой не вытолкали. Если своего ума недостает, то не стесняйся у других попросить. И поменьше болтай по тавернам. Узнаю, что ты на Дивный Народ хулу возводишь, - не носить тебе бороды, тангар. Все! Можешь идти.

Торин поднялся, и теперь они с Хадобардом стояли друг против друга. В опущенной правой руке Торина висел кистень, Хадобард же спокойно скрестил руки на груди, не взявшись за оружие.

- Постойте, постойте! - вскочил Дори и с ним еще несколько гномов. - Вы что?! Не хватало нам еще из-за эльфов биться! Торин! Хадобард! Прекратите!

Хадобард спокойно усмехнулся и пошел к дверям.

- Ладно, Торин, - обернулся он с порога. - Мы с тобой еще обсудим это. И, быть может, я смогу тебя убедить. Прощай пока!

Он скрылся, хлопнула наружная дверь.

- Зря ты так, Торин, - поднялся Хорнбори. - Кое в чем Хадобард, по-моему, недалек от истины. Погоди, не кипятись! - Он примирительно поднял руку открытой ладонью вверх. - Но действительное если так посмотреть, кто на Пеллеморских Полях бился? Люди. Кто у Дэйла полег? Люди и тангары.

Красный от гнева Торин нетерпеливо прервал его:

- А кто в Чернолесье бился? Кто три штурма Лориэна отбил? Да в конце концов, кто три тысячи лет с Врагом сражался?! Не эльфы ли? Тошно вас слушать!

- Да кто же спорит, - по-прежнему миролюбиво ответил Дори. - Честь и слава тем из Перворожденных, кто разделил с нами судьбу, кто действительно сражался, не щадя себя - им-то было что терять! Ты сам посуди - всех нас ждут Гремящие Моря, этого не избегнуть ни одному Смертному, а над ними-то время не властно! Они же Бессмертные! Каково им было ввязываться в эту драку? Так что действительно великая слава тем из них, кто сражался и кто полег в Средиземье! И у меня на тех, кто после победы за Море ушел, обиды, понятное дело, нет - это их дело. Но вот те, кто бежал трусливо, кто бессмертие свое спасал, - вот те, конечно... Хадобарда в этом понять можно.

Торин угрюмо молчал, упрямо нагнув голову, он краснел, кусал губу, но возразить ничего не мог.

- Ладно, оставим это, - вновь наполнил кружки Хорнбори. - Давайте выпьем, да и расходиться пора - скоро светать начнет.

Напряженная тишина сменилась вздохами облегчения, стуком пивных кружек, звоном посуды, негромкими голосами. Фолко наконец удалось уложить Малыша на лавку, и теперь он мог вознаградить себя за долгую неподвижность, с хрустом потягиваясь и разминая затекшие суставы.

Последние слова Хорнбори прекратили спор. Собравшиеся вновь ели, пили, прикидывали, что будут делать завтра, отвечали на вопросы Торина, интересовавшегося тем, кто еще из знакомых гномов сейчас есть в Аннуминасе. Назывались ничего не говорящие хоббиту имена и прозвища, кто-то жаловался на скупого хозяина кузницы, кто-то сетовал на плохой уголь - словно сговорились больше не поднимать сегодня тяжелых и проклятых вопросов. Приставали с разговорами и к Фолко - как обстоят дела в его родной Хоббитании? Когда Фолко рассказывал о царивших в его усадьбе порядках, его слушали, покачивали головами и время от времени хлопали себя по бедрам.

Малыш продолжал мирно дремать, время от времени он, правда, принимался храпеть, и тогда кто-нибудь из оказывавшихся поблизости бесцеремонно встряхивал его, и храп на некоторое время прекращался.

Засиделись допоздна, и, когда гномы один за другим стали прощаться, Фолко заметил, что Торин украдкой спрашивает что-то у некоторых из них и записывает себе на дощечку. Прислушавшись, Фолко понял, что гном собирает адреса тех, у кого они есть. Так было с Дори, Хорнбори, Паленой Бородой и еще двумя-тремя; с остальными Торин простился обычным у гномов низким поклоном. Вскоре в опустевшем трактирном зале, кроме нескольких ночных гуляк, отдыхающего патруля и двух слуг, остались только Фолко, Торин да так и не проснувшийся Малыш.

- Ну, брат хоббит, пошли наверх? - предложил Торин. - У меня уже глаза слипаются.

- А что же с этим Малышом делать? - спросил Фолко, трогая спящего за плечо.

Малыш ответил неразборчивым мычанием.

- Понесем к нам, не бросать же его здесь!

Друзья с трудом затащили по узкой и крутой лестнице невысокого, но плотного и тяжелого гнома. В просторной комнате с большим окном, что снял для них Торин, стояло, однако, только две кровати, и им пришлось кое-как устроить Малыша на полу, подложив ему все мягкое, что нашлось у них в багаже.

- Ну, спокойной ночи, - зевнул Торин. - Наконец-то мы в Аннуминасе...

Утро следующего дня началось с Малыша. Проснувшись, Маленький Гном долго не мог сообразить, как он сюда попал и вообще, где он находится, о вчерашнем вечере у него сохранились лишь отрывочные воспоминания.

- Слушай, где ты живешь? - спросил у него Торин.

- А нигде, - грустно ответил Малыш. - Денег у меня нет, хозяин после этой истории с топором меня выставил. - Малыш вздохнул. - И топор выручать как-то надо. Эх, куда ни кинь - всюду клин. - Он принялся собирать с пола какие-то тряпки, заменявшие ему одежду.

- Нет, Малыш, выбрось ты эти лохмотья, не могу я смотреть на тангара в таком виде! - не выдержал Торин. - Где ты их только откопал?! С какого стражника снял?

- А когда мы сцепились, я плащ-то одному и разорвал, - бесхитростно пояснил Малыш. - Он его выбросил, а я подобрал - ходить-то в чем-то надо.

Торин, недовольно морщась, быстро и раздраженно рылся в своем мешке.

- Возьми вот это. - На постель полетел сверток темной одежды. - Пойдешь сегодня же к портному, он подгонит.

- Ой, спасибо, - покраснел Малыш. - Я отработаю, Торин, отработаю, вот увидишь! За мной не пропадет.

- Ладно, там видно будет, - махнул рукой Торин. - И вот что. Малыш, держись-ка ты ближе к нам с Фолко, а то опять что-нибудь разрубишь. Вещи перетащи сюда, если у тебя, конечно, еще что-нибудь осталось. По твоей одежде этого не скажешь.

Малыш ушел, клятвенно пообещав вернуться как можно скорее. Прошло около часа, который они провели за разбором вещей, как вновь раздался стук.

- Не заперто! - крикнул Фолко, и на пороге появился Рогволд.

- Здравствуйте, здравствуйте, друзья! - Он казался очень обрадованным.

- Рад видеть вас, хотя мы и не виделись всего ничего! Наши дела в полном порядке, я сдал карлика с рук на руки дворцовой охране, поговорил там кое с кем, написал срочное послание Наместнику - по старой дружбе мне удалось пристроить его в ящик с особо спешной почтой, это значит, что оно будет прочитано не позднее, чем через семь дней. Во дворце и в Канцелярии по-прежнему немало моих хороших знакомых и приятелей, так что я все разузнал - трудностей с приемом у нас быть не должно. Где мой дом - это известно, так что нам дадут знать. Ну а как вы? Устроились? Все в порядке?

- Хвала Дьюрину, - откликнулся Торин. - Что же нам теперь делать, Рогволд? Сколько еще ждать? Ты сказал, что не меньше недели, но когда же нас примут?

- Не знаю, - пожал плечами ловчий. - Наместник не любит спешить. Ему дадут знать, не беспокойся. Но какое-то время пройти, безусловно, должно.

Они говорили еще долго. Рогволд расспрашивал Фолко, как понравился ему Город, и даже щурился от удовольствия, слушая наивные восторги хоббита. Вместе с Торином повздыхал над участью потерявших цель и смысл жизни гномов, рассказал последние новости. Они не отличались разнообразием - на северо-востоке разбили отряд ангмарцев, зажав их в узком ущелье; на юге разбойники разграбили крупный торговый обоз, разогнав охрану; на восточной границе после упорного боя перебили невесть откуда взявшихся там горных троллей - они могли ломать бревна голыми руками, но не выстояли под градом стрел. В Форносте казнили нескольких купцов, скупавших у разбойников награбленное. Рогволд заметил, что дела определенно начинают поправляться, дескать, ангмарцев и разбойников все же теснят, урожай собран отменный, и ходят слухи, что зимой начнется большая охота на местных бандитов. У Фолко полегчало на душе.

Тем временем вернулся Малыш, притащивший тяжелый, звенящий сталью кожаный мешок со своими пожитками. Он пристроился в углу и вытряхнул на пол целый арсенал мечей, кинжалов и небольших секир разной длины, все очень тонкой работы из знаменитой гномьей стали голубоватого цвета.

Вскоре в дверь заглянул конопатый, худой мальчик-слуга и пригласил гостей к завтраку. Они спустились вниз. После трапезы Фолко заметил, что Торин как-то по-особенному пожевал губами, когда расплачивался; хоббита неприятно кольнула мысль, что он-то живет за счет друга.

Малыш остался в зале, доедал свой завтрак, а Торин и Фолко вышли проводить торопившегося домой Рогволда.

- Да брось ты, куда тебе теперь торопиться! - начал было уговаривать друга Торин. - Побудь еще с нами, посидим, выпьем пивка...

- Не могу, друзья, не могу, простите меня великодушно. Оддрун, видишь, какая история...

Он беспомощно развел руками и умолк, виновато опустив голову.

- Да кто она такая, в конце-то концов! - взорвался Торин. - Гони ее прочь! На тебе лица нет, как сюда приехал! Она что, запрещает тебе с нами видеться? Или, быть может, ты должен рассказывать женщине, куда ходишь и с кем встречаешься?!

Рогволд поднял голову и тускло взглянул на разбушевавшегося гнома. На его губах появилась слабая усмешка.

- Погоди судить, друг Торин, - тихо промолвил ловчий. - Знаешь ли ты, как тоскливо возвращаться после месяцев странствий по глухим лесам и болотам в пустой и холодный дом, где все покрыто толстым слоем пыли? Ей ведь тоже несладко в жизни пришлось, пока она ко мне не прибилась... Не хочу я ее огорчать и не могу. Стар я уже, друзья, стар, детей нет, вот и коротаем время мы с ней вдвоем. Все же есть кому после дороги встретить. Так что все я понимаю, Торин.

Гном пожал плечами, но ничего не сказал. У Фолко на глаза навертывались слезы, когда он смотрел на медленно уходящего от них по улице Рогволда. Как ему помочь?

Позади них послышалось какое-то шевеление. Фолко обернулся и увидел подходившего к ним Малыша в скромной, но добротной одежде, уже подогнанной ему по росту. На широком кожаном поясе Маленького Гнома висел меч в черных ножнах, а справа - недлинный кинжал.

- Ну вот, теперь ничего, - одобрительно буркнул Торин, осмотрев их нового товарища. - Что же дальше думаешь делать, тангар?

- Что тут думать: куда вы, туда и я, - без промедления ответил Малыш и положил руки крест-накрест на рукояти.

Только теперь Фолко заметил, что на левой руке Малыша не хватает двух пальцев: мизинца и безымянного. Хоббит содрогнулся, глядя на неестественно гладкие, короткие обрубки, и не решился спрашивать.

- Я ведь так понял, вам драться придется, - продолжал между тем Малыш.

- Не знаю пока с кем, но как бы то ни было - я с вами. Вы не глядите, что я ростом не вышел. Лучше я вам шутку с мечами покажу...