О, нет! Где-то там, под Москвой, на пыльных полках Госфильмофонда в Белых
столбах, или в темных складах рязанской кинокопировальной фабрики, или в
запасниках Министерства кинематографии лежит моя последняя козырная карта --
мой фильм "Зима бесконечна". Я найду его! И как знаменитый теперь на Западе
"Комиссар" вытащил из небытия Витю Аскольдова, так моя "Зима" вернет меня на
орбиту жизни. Этот "Комиссар" гэбэшники арестовали 20 лет назад, а режиссера
Аскольдова выбросили из кино, и он все 20 лет проработал администратором
какой-то филармонии, но год назад гласность сняла запрет с десятков фильмов,
и теперь Аскольдов ездит со своим "Комиссаром" по всем международным
кинофестивалям и собирает призы и лавровые венки.
я не найду свой -- арестованный всего одиннадцать лет назад? Может быть,
именно сейчас, в этот самый момент, когда я отжимаюсь тут под взглядами
нью-йоркских ментов, там, в Москве, на Лубянке какой-нибудь гэбэшник как раз
смотрит этот фильм. Почему бы и нет? Ведь они уже получили из Вашингтона
запрос на визы для делегации американских журналистов, они уже наткнулись в
этом списке на твою фамилию, затребовали из своего архивного отдела твое
личное дело и с интересом читают твою первую публикацию на Западе.
этаже шереметьевского аэровокзала, за границей паспортного контроля. А
здесь, на втором этаже, импортной чистотой сияют паркетные полы и стеклянные
стены, импортно растут цветы и пальмы в просторных кадках, импортно, без
суеты прогуливаются чистенькие иностранцы и с импортной вежливостью торгуют
русские сувенирные магазины. И все это говорит смятому и минуту назад
ограбленному эмигранту, что он уже почти за границей. Но он озирается, еще
не веря своей удаче. Он боится шагнуть по натертым до зеркального блеска
полам, он с опаской, на краешек садится в эти мягкие кресла, он осторожно
делает первый глубокий вдох и ждет объявления посадки в свой самолет.
первым этажом зала ожидания вокзала. О, этот знаменитый балкон, о нем даже
песни написаны! Потому что с этого балкона пассажиры могут последний раз
махнуть рукой своим провожатым, остающимся внизу, в Советском Союзе. Отсюда
можно крикнуть "Прощайте!", "До свидания!" или даже "В будущем году в
Иерусалиме!". Правда, сегодня этот балкон почему-то огорожен канатом, а
перед ним стоят два солдата-пограничника с автоматами на груди...
кожзаменителя берет за руку свою пятилетнюю дочку и направляется к балкону.
Но молодой пограничник заступает им дорогу.
становятся рядом, с автоматами на груди, словно готовясь отразить
вооруженную атаку.
парням и говорит просительно:
разрешите моей дочке, у нее там внизу стоит отец. Пусть она ему хоть рукой
махнет! Ася, -- и шатенка наклоняется к дочке, -- попроси дядю, чтобы он
пустил тебя сказать папе "до свидания".
в Израиль.
даже делают какое-то движение, собираясь расступиться. Но в этот миг к ним
подходит женщина в форме капитана таможенной службы и суровым тоном говорит
шатенка:
отсюда! -- и, прямая, уверенная в непререкаемости своего приказа, удаляется
с гестаповским стуком хромовых сапожек, подбитых стальными подковками.
движениями она открывает футляр детской скрипки, сует эту скрипку своей
дочке, повязывает ей на плече крохотную подушечку и говорите яростью:
услышал! Он услышит! Он услышит и поймет, что. это ты играешь для него!
Играй, Ася! Вот смычок!
подушечке и опломбированным смычком трогает струнки своей опломбированной
скрипки.
играть,-- говорит ребенок, и видно, что она не капризничает, а просто
обучена относиться к музыке профессионально, И только когда ее мать
подтянула струну, провела по ней смычком и спросила удочки: "Так?"--девочка
кивнула и заиграла.
Звуки детский скрипки заполнили разом зал. Они были такие не по-детски
мощные, что, конечно, легко преодолели государственную границу СССР --
никакие солдаты не могли их остановить. И уже иностранцы стали
останавливаться возле шатенки, недоуменно глядя на крохотную девочку,
игравшую Генделя, и на двух солдат, возвышающихся над ней с автоматами на
груди.
Вена". Стоявшая поодаль, у лестницы, группа эмигрантов подхватила свои
сумки, детей и старух и поспешила на посадку. Девочка отняла смычок от
скрипки, перестала играть, вопросительно посмотрела на мать.
месту происшествия все та же женщина -- капитан таможенных войск КГБ. Ее
лицо пылало от гнева. Она подошла к шатенке и спросила зажатым голосом,
чтобы не слышали иностранцы:
режим -- она должна каждый день заниматься, сейчас как раз время ее урока.
таможенных войск КГБ в сером кителе с натертыми до блеска пуговицами и
сутулая шатенка в рыжей куртке из кожзаменителя и в стоптанных сапогах. И
между ними --пятилетняя девочка с маленькой скрипкой на плече и замершим в
воздухе смычком. А они, две взрослые женщины, все смотрели друг другу в
глаза -- долго, упорно, с ненавистью. Несколько иностранцев стояли в стороне
и ждали, чем это кончится.
улететь в эмиграцию, это были наши последние минуты на советской земле.
того и летим.
смычок, осмотрела пломбочки на них. Все было в порядке, не придерешься --
маленькие свинцовые пломбочки с печатью Министерства культуры СССР висели на
тонких стальных проводках, обжимая гриф скрипки и смычок, как маленькие
кандалы. Капитан положила скрипку и смычок в футляр и ушла, бросив косой
взгляд на иностранцев, стоявших рядом.
маршруту "Москва -- Вена",-- снова прозвучало по радио.
всего этого? От проверок, досмотров, запретов и фашистских охранников этого
коммунистического рая?
здесь был затор. Оказывается, наши испытания еще не кончились. Оказывается,
даже здесь, в последнюю минуту уже при выходе на посадку нас подстерегает
еще одна ловушка таможенной службы. Таможенники, стоявшие при арке
микроволновой проверки на металл, остановили молодую актрису.
украшений не дороже 250 рублей.
Мы снимаем вас с рейса за провоз контрабанды.
а самолет на Вену -- вот он, за окном и до отлета всего восемь минут, а эти
молодые таможенники смотрят на вас спокойными глазами мародеров? Да
подавитесь вы этим кольцом, нате!
тонкой руки и швыряет им, собираясь идти наконец на посадку.
признали, что это контрабанда. И в таком случае платите штраф за попытку
провоза контрабанды -- сто рублей. И спешите, самолет сейчас улетит. А за
вами люди стоят...