чтобы царица взяла ее с собой в Хотилово, но Елизавета, волоча по сугро-
бам полы шубы, уже пошла к саням:
переволакивали мебель по комнатам, потому что, стоило Екатерине обосно-
ваться, как герцогиня сразу же находила, что у дочери антураж лучше ма-
теринского. В довершение всего мать возобновила связь с Иваном Бецким и
забеременела. Непорочной Екатерине было противно наблюдать, как ее ма-
менька мечется по аптекам в поисках тайного способа избавиться от неча-
янного приплода. Наконец царица привезла в Петербург выздоровевшего пле-
мянника. Петр был ужасен! "Я испугалась, увидев его, - вспоминала Екате-
рина, - черты лица огрубели, лицо было вспухши... он был в громадном па-
рике, который еще больше безобразил его". С детства она умела владеть
собою, но сейчас не могла скрыть отвращения к жениху. Кинувшись в
спальню, великая княгиня дала волю слезам. Это была естественная реакция
здорового организма на всякое уродство... Наплакавшись, она решила пода-
вить в себе отвращение к уроду, чтобы не потерять великой России!
герцогине, сказав ей так:
фельдом по углам, будто тараканы за печкой, шушукаетесь? Я ведь из Хоти-
лова все примечала...
"сестрице" совершить увлекательную прогулку по Ладожскому каналу. Разу-
мовскому она сказала:
цербстскую, прости меня, Господи, Царица наша Небесная!
ся, я делалась все грустнее! Сердце не предсказывало мне счастья: одно
лишь честолюбие поддерживало меня. У меня в глубине сердца было что-то
такое, что никогда не давало мне ни на минуту сомневаться, что рано или
поздно я сделаюсь самодержавною повелительницею России".
желание Елизаветы поскорее избавиться от ангальтской "сестрицы" было
столь велико, что она решила:
Так и руками все со столов растащат. Материй разных? Так мы, слава Богу,
не голыми на четвереньках бегаем...
нии осваивал уроки супружеских обязанностей. Некто Румбер, бывший драгун
шведского короля, дал Петру немало полезных брачных советов, смысл кото-
рых дошел до нашего времени: "Жена не смеет дышать в присутствии мужа;
только дурак позволяет жене иметь собственное мнение; одна хорошая зат-
рещина, вовремя отпущенная, лучше всех убеждений действует на любую жен-
щину..."
(Разумовские, Шуваловы да Воронцовы) знали о тревогах императрицы. Пока
жив Иоанн Антонович, покоя ей не видать: сверженный император стал зна-
менем, под которым собирались все недовольные ее правлением. Даже в сво-
ем дворце Елизавета не чувствовала себя в безопасности. Недавно за шир-
мой туалетной комнаты, где она подолгу прихорашивалась, обнаружили чело-
века с черным котом на руках. Неизвестного подвергли самым изуверским
пыткам, но так и не дознались - кто он таков и зачем ему понадобился
кот? Елизавета была убеждена, что противу нее умышлено злодейское чаро-
действо, ибо от черных котов добра не жди... Эти волнения заставили ца-
рицу спешить со свадьбою, а молодоженам вменялось в обязанность не мед-
лить с зачатием наследника, чтобы на престоле русском утвердилась ветвь
династии Романовых, продолженная от Петра I.
оповестили столичных жителей о предстоящем торжестве. Перед зданием Ад-
миралтейства народ собирался заранее, уже примеряясь к массовой атаке на
винные фонтаны, к дружному штурму пирамид, сложенных из прожаренных
бычьих туш, из разных рыбок, псковских и астраханских. Неву украсила эс-
кадра, на резком ветру празднично плескались флаги. Екатерину отвели в
парную баню, где императрица, по русскому обычаю, выстегала ее веником
до полного изнеможения. Ужинать невесте было указано в одиночестве - без
гостей-охальников. На ночь же, для соблюдения уличной тишины, расставили
сторожей, которые никому не давали проезда, дабы не потревожить предсва-
дебный сон великой княгини. В пять часов утра Екатерину разбудили залпы
с кораблей - пора вставать. Сразу же начали и обряжение; волос не пудри-
ли, а поверх вздыбленной прически невесты укрепили бриллиантовую корону.
Даже мать, уж на что была завистлива, но и та признала:
Зимнего дворца до Казанской церкви. На улицах была такая несусветная
давка, что императрица, потная и всклокоченная, будто базарная торговка,
лишь к часу дня сумела пробиться в церковь через густую толпищу. После
обряда молебенного войска палили в небо троекратно, огнем беглым, а все
храмы столицы неустанно звонили в колокола. Во дворце был устроен
"большой" стол, но сразу же после мазурки новобрачных выслали с бала.
с хохотом вошла камеристка, сообщившая, что жених застрял на дворцовых
кухнях и придет не скоро:
Петр стащил Екатерину с постели, босую подвел к комоду, который они со-
обща и отодвинули от стенки. Здесь Петр прятал кукол!
ла, что мужа у нее нет и не будет. Но даже в глубокой старости острой
болью отзывались ее слова: "По себе ведаю, какое это несчастье для жен-
щины иметь мужа-ребенка..."
герцогиню Ангальт-Цербстскую, которая молила простить ее. Императрица
умела быть и жестокой.
яться, а горбатых на Руси могилами исправляют...
сии долгов на шестьдесят тысяч рублей...
приняла долги на себя (и долгих 17 лет расплачивалась за материнское
распутство). В Риге герцогиню настиг рассчитанный удар - Елизавета бук-
вально убила шпионку своим письмом: "Мадам! Я за потребно рассудила вам
рекомендовать, по прибытии вашем в Берлин, его величеству королевусу
Прусскому внушить, что мне весьма приятно будет, ежели министра своего
барона Мардефельда из Петербурга отзовет..." После этого с какими глаза-
ми она могла предстать перед королем? Она, которая из России обольщала
Фридриха в письмах, что ее присутствие здесь укрепляет положение посла
Мардефельда, - и вот теперь герцогиня должна признать, что король ею об-
манут... Фридрих был действительно повержен этим письмом. Он долго мол-
чал, потом тихо заметил Подевильсу:
окажется умнее матери. Депешируйте ко двору Елизаветы, что любое желание
русской императрицы я счастлив исполнить... Кстати, - спросил он, заост-
ряясь носом, - не попадался ли нам в лапы последнее время русский шпион?
агенту Ферберу. В ответ на казнь своего шпиона Елизавета сослала на Кам-
чатку прусского агента Шмитмана:
пущай потрясуха эта до Берлина дойдет...
выгонах столичных окраин; трепеща веслами, как стрекозы прозрачными
крыльями, плыли в невскую синь красочные, убранные серебром и коврами
галеры и гондолы, свежая речная вода обрызгивала нагие спины молодых за-
горелых гребцов...
короля провел в России целых 22 года, служил еще при Петре I, но Елиза-
вета его не пощадила, - девушка сделала вывод: политика не терпит сенти-
ментальности. А второй урок получила, когда из холмогорского заточения
доставили в Петербург мертвую Анну Леопольдовну, мать сверженного импе-
ратора. Тело бывшей правительницы России было выставлено в монастыре
АлександроНевской лавры, открытое для свободного обозрения публики. Ели-
завета собиралась навестить покойницу с утра, но, как всегда, заболта-
лась с портнихами, и поехали в конец города только к вечеру. Могильщики,
вскрыв настил усыпальницы, как раз докапывали яму; чадно горели свечи и
факелы, освещая гроб с богато одетой покойницей. Елизавета, нагнувшись
над ямой, оделила мужиков рубликом на водку и велела им копать глубже.
Потом, притопнув ногою в каменные плиты, объяснила молоденькой невестке:
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Жюль Верн
Круз Андрей
Скальци Джон