Чтение 9–й страницы книги ~Возвращение пираньи~

- Имело место как раз второе, - угрюмо сообщил Мазур.

- Ну, примерно так я и подумала... Интересно, а почему вы проявили столь несвойственную военному моряку нерешительность? - прищурилась она с хмельным, кокетливым лукавством. - Красива, сексуальна, была готова...

- Не нужна она мне, - сказал Мазур и, придвинувшись вплотную, неожиданно для себя бухнул:

- Я не могу без тебя...

Подняв брови, Ольга смотрела на него снизу вверх серьезно и чуть беспомощно, прикусив нижнюю губу - еще один знакомый по прежней жизни жест...

- Послушай, - сказала она тихо. - Я не монашка и не ледышка. Могу тебя впустить... если только ты точно знаешь, чего от меня хочешь. А ты знаешь?

По-моему, нет. Я ведь не она, и мне вовсе не хочется, чтобы с помощью моего тела кто-то всего-навсего воскрешал милые сердцу воспоминания... Я же буду чем-то вроде резиновой куклы, сделанной по особому заказу...

- Да, конечно, - смятенно сказал Мазур, пылая от стыда. - Прости, сам не знаю...

- Прощать тут не за что, - сказала Ольга все так же тихо. - Ты только, пожалуйста, не забывай, что я - это я. Спокойной ночи, господин Каперанг.

Она привстала на цыпочки, коснулась губами его щеки и в две секунды исчезла за дверью. Мазур поплелся прочь. Ноги сами привели в "бальный зал" там уже наполовину поубавилось веселившихся, Мэгги танцевала с помощником, Фредди и Мюнхгаузен по-прежнему торчали у стола.

- Эй, а мы тут как раз спорим, полковник, - обрадованно повернулся к нему Фредди. - Этот чудак не верит, что русские пьют виски стаканами, а я ему доказываю - пьют, столько народу это видело... Скажите веское слово, а? Я с ним на полсотни баксов стукнулся. Вы ж полковник, дипломат, вашему авторитетному слову он поверит...

Мазур молча взял бутылку "Джим бим", выбрал чистый фужер граммов на сто пятьдесят, набулькал до краев. Он не играл - ошарашить себя алкоголем хотелось до того, что скулы сводило. Чуть отстранившись, чтобы не капнуть на белые брюки, примерился и ахнул одним глотком. И не дождался привычного ожога, огненного комка, прокатившегося бы по пищеводу. Принюхался - нет, чистое виски, без дураков...

Сеньор Мюнхгаузен таращился на него, выкатив глаза и раскрыв рот.

Усмехнувшись, Мазур указательным пальцем подвинул его челюсть на место деликатненько, чтобы, не дай бог, не прикусил язык. Налил себе еще, примерно половину, выпил столь же залихватски. На сей раз ощутил и вкус, и алкогольный жар в глотке. Из угла на него пытливо уставился Кацуба, Мэгги, склонившая голову на плечо помощнику, послала презрительный взгляд. Сидевший рядом с Кацубой Дик взирал на свою ветреную подружку, слившуюся с юным речником чуть ли не в единую плоть, с философическим смирением старого мудрого даоса. Пожалуй, насчет свободных нравов она не врала...

Мюнхгаузен что-то попытался спросить, но Фредди решительно отодвинул старичка и с неожиданной для него участливостью сказал Мазуру:

- Брось, полковник, не стоит она того, ни одна не стоит... Давай лучше хватанем по-русски, я тебе докажу, что и янки из Коннектикута перед таким сосудом не оплошает... - Взял фужер Мазура, придвинул себе чистый и налил виски, примерно на две трети. - Хлопнем, а?

- Хлопнем, - сказал Мазур.

Глава 8

НЕ ТО ЧУМА, НЕ ТО ВЕСЕЛЬЕ НА КОРАБЛЕ...

Давным-давно известно, что под разными географическими широтами один и тот же человек на спиртное реагирует по-разному. Мазур исключением не был: если, скажем, на Урале голова у него после перепоя чувствительно потрескивала, то в Питере практически не болела, а в Минске и вовсе не случалось вредных симптомчиков, хоть ведро вылакай. Оказалось, что республика Санта-Кроче мало чем в этом плане уступает белорусской земле вчера ночью они-таки нарезались с Фредом так, словно с утра должен был наступить сухой закон с расстрелом за нарушение. Правда, кино, как говорится, не рвалось - Мазур все помнил: и как волок Фреда в каюту к соскучившимся котейкам, и как не вполне по-джентльменски послал Мэгги очень далеко в ответ на какую-то крайне ехидную реплику. И все остальное - в общем, ничего такого, за что следовало бы терзаться похмельными ужасами.

А главное, голова ничуть не болела, разве что во рту ощущалась неприятная сухость, но и она прошла, когда влез под душ.

Потом поплелся в обеденный зал - время было раннее, но оставалась надежда на кофе. Корабль казался вымершим, даже на кормовой палубе стояла непривычная тишина.

Кофейный автомат, о чудо, функционировал под присмотром хмурого невыспавшегося стюарда. Мазур тут же понял, что заставило бедолагу встать ни свет ни заря - у стола с остатками вчерашнего застолья в гордом одиночестве сидел Сеньор Мюнхгаузен и совершенно по-русски похмелялся степлившимся шампанским. "Нет, и в этой богом забытой стране есть люди! - умилился Мазур мимолетно. - И рученьки-то трясутся, как у нашего Ваньки, и рожа соответствующая..."

Он сел напротив, выпил кофе, словно лекарство, подумав, попросил пару бутылок пива и налил в высокий бокал. Пиво здесь было отличное.

Мюнхгаузен тем временем опростал второй фужер, немного пришел в себя, похмельно порозовел. После третьего стал совсем похож на человека - и с ходу обрушил на Мазура очередную "подлинную" историю.

На сей раз речь зашла о генерале Чунчо - личности, давно овеянной зловещими и неисчислимыми легендами. Один из былых верных псов Дона Астольфо, сей субъект был известен даже Мазуру, частенько читавшему газеты на протяжении последних тридцати лет.

Генерал Чунчо, чье настоящее имя, равно как внешность, возраст, социальное происхождение и национальность до сих пор оставались загадкой, взмыл к вершинам неожиданно. У ж эта история, Мазур слышал от коллег, была невымышленной...

Лет тридцать назад очередные леваки старательно подготовили очередное покушение на Дона Астольфо. Человек десять с автоматами засели в кузовах поставленных у дороги грузовиков и, когда показался огромный "кадиллак" хефе, открыли пальбу от всей широты души. Машина умчалась, виляя под огнем,но до того притормозила на миг, и с заднего сиденья выкатился подполковник морской пехоты с ручным пулеметом. И взялся за работу. Когда через четверть часа к тому месту на полудюжине битком набитых джипов примчались парашютисты из охраны дворца, они, обнаружив полное отсутствие всякого перемещения живых существ, взялись было искать тело героически павшего национального героя, но тут подполковник объявился из канавы, в трех местах слегка поцарапанный пулями, но живехонький. А вот покушавшиеся все до одного, как выражались некогда русские староверы, оказались "записаны в книгу животну под номером будущего века"...

Подполковник ухитрился их всех уделать в одиночку. Это и был будущий генерал Чунчо, как легко догадаться, после таких подвигов мало того что попавший в небывалый фавор, но ухитрившийся так никогда и не пасть. Согласно крохам достоверной информации, он быстро занял немаленький пост в тогдашней охранке, но, в противоположность иным гориллам, обожавшим самолично вырывать ногти подследственным мужского пола и первыми опробовать угодивших в подвалы красоток, кровавых забав и сексуальных утех сторонился, был скорее стратегом, чем тактиком, на публике практически не появлялся и перед фотокамерами не засветился ни разу. Чем он занимался, никто толком не знал, но все сходились на том, что личность эта обладает огромным влиянием.

После переворота победившие "революционные майоры" особой ясности не внесли. Трижды в газетах появлялись сообщения о расстреле кровавой собаки, генерала Чунчо, но, поскольку речь шла о трех разных людях, никто особенно газетам не верил. Ходили слухи, что генерал Чунчо то ли бежал в Штаты, то ли купил ферму в Австралии, то ли спасался на торпедном катере, который со всем экипажем был потоплен революционным вертолетом, то ли погиб при штурме дворца. С переходом власти от "революционных майоров" к выборному президенту и столь же выборному парламенту о генерале Чунчо писать почти перестали, хотя иные газеты и поныне, на безрыбье, пытались связать его с тем или иным неопознанным трупом, то времен переворота, то свежим. Да и версии вроде виллы в Испании или особнячка на Гернси, где якобы доживает век полупарализованный старичок, до сих пор всплывали порой в средствах массовой информации.

Так вот, Сеньор Мюнхгаузен старательно и с фантазией вкручивал Мазуру, что во времена Дона Астольфо, - о которых теперь, слава богу, можно говорить спокойно, не рискуя получить по голове от юных леваков, и это прекрасно, сеньор коммодор, историческому процессу вредны чрезмерные эмоции, вы читали Коллингвуда? - так вот, во времена Дона Астольфо они с генералом Чунчо имели охотничьи домики буквально по соседству. На правом берегу Уакалеры, знаете ли. Как сейчас помню, сеньор коммодор...

Увы, дальнейшее повествование было лишено самой элементарной логики,Мюнхгаузен то заверял, что не единожды пивал со страшным генералом кофий, а то и пиво, то, решительно себе противореча, утверждал, будто Чунчо приезжал на фазенду исключительно под покровом темноты, в парике и темных очках, причем бдительная охрана тут же пристреливала на месте всякого, имевшего неосторожность узреть верного сподвижника хефе. Осушив еще пару фужеров, он окончательно потерял нить повествования - и, опять-таки совершенно по-русски, начал заковыристо врать, будто служил при Доне Астольфо в гвардии - девятая кавалерийская, слышали? На самом деле, конечно, не было никаких коней, это старинное название... и принимал из его рук орден.

Осторожными расспросами Мазур быстро установил, что этот "гвардеец" совершенно на разбирался в оружии и военной технике, и тут уж все стало ясно. Однако высказывать свои мысли вслух он, понятное дело, не стал - к чему огорчать милейшего старичка? Быть может, это у него единственная отрада в жизни - кормить случайных попутчиков увлекательными байками...

Так они и сидели в совершеннейшей идиллии - Мазур умеренно попивал пиво, все еще не прикончив вторую бутылку, а вконец рассолодевший Сеньор Мюнхгаузен, такое впечатление, вот-вот собирался заявить, что генерал Чунчо - это он сам и есть. По крайней мере, пара его последних фраз определенно служила мостиком к этому сенсационному откровению...

И Мазур с любопытством ждал, когда же старикан возьмет на душу грех самозванства.

Так и не дождавшись, стал придумывать подначивающие вопросы, способные еще более разгорячить фантазию собеседника. Потом тренированным ухом разобрал новые оттенки в слабом, едва долетавшем до обеденного зала ворчании дизелей. Положительно, корабль замедлял ход. Чтобы проверить, Мазур уставился в окно. Так и есть: косматая, словно бы вспененная стена леса уже не проплывала мимо замерла. Раздался громкий, пронзительный скрежет якорных цепей по обоим бортам.

Ольга не вошла - влетела, белые брюки прямо-таки свистели, словно широченные клеша драпающего от патруля морячка. Прямиком направилась к Мазуру:

- Можно с тобой посоветоваться? Некогда было радоваться, что они и на трезвую голову перешли на "ты" - очень уж встревоженное, озабоченное у нее лицо...

- Конечно, - сказал Мазур.

- Пойдем.

Торопливо бросив извинение Сеньору Мюнхгаузену, Мазур поспешил за девушкой, спросил на ходу:

- Что-то случилось?

- Да как сказать... - бросила она, не оборачиваясь.

Буквально втолкнула Мазура в свою каюту, захлопнула за ним дверь, уставилась потемневшими от злости глазищами:

- Мой ноутбук пропал.

- Когда?

- Не знаю. Вчера вечером, перед балом, во всяком случае, был на месте,она распахнула дверцу белоснежного подвесного шкафа и продемонстрировала пустую полку. - Вот здесь он и стоял.

- А ты, часом, не ошиблась? Хорошо помнишь?

- Карахо <Черт возьми (исп.)!>, я еще не склеротичка! Именно сюда я его и ставила - только в этом шкафчике высокий бортик, даже если корабль здорово качнет, ни за что не вывалится. Везде уже смотрела - ни следа...

- Стюарды шалят? - вслух предположил Мазур. - Или кто-то с кормы под шумок решил поживиться у белых сахибов?

- Ерунда, - отрезала Ольга. - Вон кольцо, на столике. Между прочим, бриллиант в шесть каратов. Вчера я его на бал не надевала, любой воришка в первую очередь цапнул бы побрякушку... и деньги, а они на месте...

- Значит, в Барралоче так и не позвонила?

- Ты удивительно догадлив... Говорю же, со вчерашнего вечера до него не дотрагивалась...

- Послушай, что-то мне это не нравится, - тихо сказал Мазур. - Нужно позвать Лопеса и Мигеля...

- Я об этом в первую очередь подумала, - сказала Ольга. - Только их в каютах нет, а где они, неизвестно. Вполне могли полезть в трюм, от Лопеса этого можно ждать...

- От Мигеля тоже, - кивнул Мазур. - По-моему, следует...

- Pare, manos arriba! <Стоять, руки вверх (исп.)!> - раздался одновременно со стуком распахнувшейся двери истошный вопль.

Смысл вопля остался для Мазура темен, но, поскольку его наглядно иллюстрировали два ствола, нацеленные на них с Ольгой, долго гадать не приходилось...

- Р-руки, мать вашу! - рявкнула Мэгги уже на английском, скользнула в каюту, встала у сте-ны, держа "вальтер" с глушителем довольно-таки умело.Кому сказано?

Мазур медленно поднял руки на уровень плеч.

- За голову, тварь! И ты тоже!

Пришлось подчиниться - для броска далеко, а выхватить свой револьвер он ни за что не успел бы. Ворвавшийся вместе с Мэгги юнец - ага, тот, что так зло таращился на Мазура с кормы - держал автомат наизготовку, успел бы превратить в решето...

"Ах, вот оно что", - подумал Мазур. Пылкая Мэгги красовалась в пятнистых маскировочных шортах и желтой футболке с огромными черными буквами "PIR" Партия Каких-то-там Революционеров. Ее спутник остался в прежней одежде, но густейшие иссиня-черные волосы перевязал красной лентой с теми же буквами.

Где-то поблизости протрещала длинная очередь - это не СЕТМЕ и не "хеклер-кох" Лопеса, определенно пистолет-пулемет из разряда коротышек, скорее всего, излюбленный всякой шпаной "ингрэм". Скверно. Значит, они уже не скрываются, палят в открытую - то ли чувствуют себя хозяевами положения, то ли и впрямь стали ими...

- Медленно-медленно отстегни кобуру, - распорядилась Мэгги. - И без глупостей, иначе эта кукла получит пулю меж глаз... Двумя пальцами разними застежку... брось подальше...

Мазур отбросил кобуру на белую постель - ничего больше не оставалось делать. Парнишка таращился на него так, словно готов был перегрызть глотку зубами, а вот Мазур, рассмотрев его повнимательнее, вдруг понял, что дела обстоят не так уж и плохо. Совсем неплохо обстоят, лишь бы улучить момент...

- Я член дипломатического корпуса, - сказал он громко. - Я требую, чтобы...

Ви-жиххх! Над самой головой у него знакомо жикнуло, пуля звонко влепилась в деревянную переборку. Надо признать, эта сучка стреляла неплохо...

- Дипломатические привилегии - выдумка зажравшейся буржуазии, - сказала Мэгги. Даже не зло - наставительно. - Усек, милый? - Она вдруг улыбнулась во все тридцать два зуба. - Но поскольку эти скоты все еще соблюдают правила игры, ты, сладкий, автоматически превращаешься в товар для обмена...

- Ага, - сказал Мазур, решив вовлечь ее в разговор, как учили. - Товарищи в тюрьмах и тому подобное?

- Не смей скалить зубы, тварь!

- Помилуй, я и не пытаюсь... - сказал он с видом полнейшего добродушия.

Лишь бы этот сопляк не вздумал... Есть шанс, и какой...

- Ты, - в тот угол, она - в другой! - распорядилась Мэгги. - Вот так, чудненько... Корабль захвачен Партией Левых Революционеров, как вы, быть может, догадываетесь. Если хотите спасти шкуры, не дергайтесь. Один гражданин США, два дипломата, еще несколько жирных рыбок - неплохо... Ну что, принцесса? - она уставилась на Ольгу пустыми, прозрачными глазами фанатички. - Кофе в постель на серебряном подносе, Кембридж, бриллиантики, лакеи в буклях... Вот только ты не у себя на ранчо...

- Мэгги, здесь, в Санта-Кроче, "ранчо" означает... - начал было Мазур спокойно.

- Молчать! - отрезала она. - Будешь говорить, когда я разрешу. Если ты предмет для торга, это еще не означает, что тебе нельзя отхватить яйца мачете... Понял?

Он молча кивнул, всерьез продумывая план, проистекавший из обращения мальчишки со своим автоматом, о чем юнец и не подозревал, судя по всему...

Мэгги бросила мальчишке что-то по-испански - он подобрался, навел на Мазура автомат и замер. "Волнуется, щенок, - констатировал Мазур, - быть может, в первый раз пошел на дело, оттого так и лопухнулся..."

Убедившись, что Мазур надежно "запечатан" в своем углу, Мэгги вразвалочку подошла к Ольге, уперла ей глушитель под нижнюю челюсть и улыбнулась почти дружелюбно:

- Стой спокойно, кукла капиталистическая, иначе мозги так и брызнут...

Глядя ей в глаза, с кривой ухмылочкой свободной рукой стала расстегивать на Ольге блузку сверху донизу - медленно, со смаком, крутя каждую пуговицу меж пальцами. Ольга смотрела на нее испуганно и беспомощно, как кролик на удава, ойкнула, попыталась поднять руки, но получила звонкую пощечину и встала неподвижно, прижавшись спиной к переборке. Мазур стиснул зубы, но терпел - время не подошло.

Разделавшись с последней пуговицей, Мэгги неторопливо развела полы блузки, задышала чаще, порозовела, медленно погладила Ольгу по груди.

- Когда тут станет совсем спокойно, я тебя, буржуазная свинюшка, научу полной свободе решительно во всем...

"Садисточка мелкая, - подумал Мазур. - Садисточка-психопаточка... до чего стандартно поведение, даже реплики, вы, ребятки, сплошь и рядом понятия не имеете, что все ваши ухватки, ужимки и прыжки серьезные люди давно описали в виде учебного курса, каковой и читают там, куда пускают одного из тысячи..."

Пора? Нет, рано, пусть увязнет поглубже...

- Ну, а пистолет тут зачем? - вдруг спросила Ольга, неуверенно улыбаясь.Это ведь вовсе не обязательно...

Мэгги отстранилась, взглянула на нее внимательнее. Мазур мысленно перекосился от отвращения - на лице у Ольги заиграла столь же блудливая улыбочка, она медленно облизала губы кончиком языка, и вдруг, решившись, положила Мэгги ладонь на бедро.

- Ого! - сказала та удовлетворенно. - Пожалуй что, обойдется без соплей... - Мельком глянула на Мазура:

- Говорила я тебе? Сейчас посмотришь, что будет вытворять твоя принцесса, знаю я вас, капиталистических свиней...

Запустила ладонь за пряжку Ольгиного пояса, жмурясь от удовольствия.

Ольга выгнулась навстречу, прикрыла глаза. Глушитель все еще упирался ей в подбородок, но левая рука Мэгги с пистолетом заметно расслабилась. Ну, еще немного... Но неужели Ольга действительно...

Ольга, пунцовея и хлопая ресницами, расстегнула пряжку, потянула брюки с бедер, улыбаясь все так же нетерпеливо, блудливо, зацепила большими пальцами свои белые трусики, решительным движением опустила их вместе с брюками почти до колен, прижала грубоватую ладонь Мэгги к светлому треугольнику, Мэгги сладко оскалилась, перебирая пальцами...

"Джамп!" - скомандовал себе Мазур.

Он так и не мог определить точно, что за пистолет-пулемет в руках у юнца - то ли американский АЗ, то ли его "сыночек", выпускавшийся в Китае и на Тайване под обозначением "36". Скорее всего, "сыночек" - американцы давно сняли свой с производства, а этот - новенький. Ну, это неважно. Главное, и у штатовского, и у его китайских прототипов есть своя особенность: если крышка затворной коробки закрыта, она работает, как предохранитель, стопорит затвор, хоть взведенный, хоть спущенный. Исключений не бывает.

Что характерно, крышка была закрыта. Нервничал мальчишка, плохо знал свое оружие, бывает... Так что жми, паскуда, на курок до посинения...

Мазур прыгнул вправо, едва рука с пистолетом отодвинулась от лица Ольги.

И опоздал. Он увидел это уже в прыжке и не успел ослабить удар - ребро ладони рассекло воздух там, где только что была шея Мэгги, но Мэгги уже валилась, получив от Ольги пару быстрых, беспощадных ударов, Ольга вмиг выкрутила из ее ладони пистолет, отпрянула к иллюминатору...

Оттолкнувшись от переборки правой ногой, Мазур метнулся к двери - он заранее планировал двойной прыжок, так что особо не растерялся.

Как частенько случается, секунды растянулись, поползли, застыли...

Казалось, он бесконечно долго летит в броске, а сопляк, распялив рот в удивленном, даже обиженном оскале, давит на спуск до хруста в пальце, и ничего, конечно же, не происходит... н-на!

Обрушившись на него, как кирпич на оконное стекло, Мазур вмиг сломал, сбил, смял незадачливого вояку. Выхватил автомат, поднял крышку, рванул рычаг-рукоятку затвора, хакнул от избытка чувств - у этого идиота и патрона в стволе не было, хороши кадры...

Ольга лихорадочно застегивалась, не выпуская пистолета.

- Н-ну, ты актриса... - качнул головой Мазур.

- А ты, чего доброго, решил, что я и правда лесби? - шепотом огрызнулась она, бросила "вальтер" на постель и выдернула из кобуры свою "беретту".Нужно что-то делать... Их не может быть слишком уж много... Твой что, того?

- Да вроде, - сказал Мазур без всякого раскаяния. - Погорячился... - Он наклонился над Мэгги, всмотрелся. Взглянул на Ольгу с некоторым уважением.А ведь она тоже - того-с... Ты что ей, по сонной въехала, девочка из сертанов?

- Кажется, - бросила Ольга.

"Ничего себе "кажется", - уважительно посмотрел на нее Мазур. - Чтобы уложить гомо сапиенс насмерть одним точным ударов в сонную артерию, сиречь яремную вену, нужно иметь некоторый навык, тут одним везением не обойдешься..."

Он взял с постели свой револьвер, опередив Ольгу, подхватил и сунул в карман "вальтер":

- Не жадничай, я с ним наверняка лучше умею обращаться...

Быстренько прикинул, как обстоят дела с боеприпасами: ни при девке, ни при сопляке нет запасных обойм, трещотка одиночными не стреляет, так что нужно отсекать поэкономнее... ничего, прорвемся!

Скоротечный ближний бой на гражданском корабле не был для него чем-то новым - как-никак он волей случая стал одним из немногих, кто совершенно точно знал, куда исчезла в одночасье легендарная атаманша пиратов мадам Фанг. Зарвалась мадам, охамела, грабила все подряд, что плавало, вот и цапнула однажды секретный груз, от которого бы ей бежать за тридевять морей, жирной дуре. И проучили, а чего бы вы хотели? Ну, и помимо этого, всякое бывало...

Плюсы: внезапность появления и некоторый опыт. Минусы: полнейшее неведение о численности противника. Бывало и хуже...

- Я тебя умоляю... - сказал он.

- Нет уж, - отрезала Ольга. - Я не приключений ищу, я за себя дерусь - тебя в случае чего просто прихлопнут, а меня еще и пропустят по кругу во все дырки...

- Лексикончик...

- Эмансипация, - пожала она плечами. - Даже в среде аристократов.

- Ну хотя бы держаться в хвосте можешь? Прикрывай и не лезь вперед.

- Есть, хефе, - она взмахнула двумя пальцами у виска.

А в общем, держалась спокойно, несуетливо. Может, и обойдется. Должно обойтись. Второй раз этого случиться не должно...

Чуть приоткрыв дверь, Мазур осторожненько выглянул в коридор. Пусто.

Тихо. Вряд ли господа леваки будут устраивать тут засаду - значит, пребывают где-то в других местах... Дверь каюты заносчивого подполковника открыта, видна лежащая на пороге рука, рядом темно-багровый отпечаток окровавленной подошвы-ай-яй... Видимо, сгоряча схватился за табельное, его и пристукнули, не сочтя пригодным для обмена товаром...

Уловив краем глаза шевеление слева, он взял автомат в левую, а правой аккуратно навел в ту сторону "вальтер". И опустил - из приоткрытой двери бесшумно выскальзывал Кацуба, держа свою пушку дулом вверх.

Мазур громко причмокнул губами. Подполковник дернулся было на звук, но вмиг сориентировался в ситуации, на цыпочках перебежал коридор, зашептал в ухо:

- Дик пришел в гости с пушкой. Повздорили. Помер Дик... Где его сучка?

- Аналогично, - ответил Мазур. - Лопес?

- Сгинул с глаз, собирался в трюм, запропал...

Мазур, бросил мимолетный взгляд в другую сторону, присмотрелся и показал Кацубе пальцем. Сквозь высокое окно в конце коридора, выходившее на кормовую палубу, можно было рассмотреть тамошнюю диспозицию: двое козлов в красных головных повязках стояли к ним спиной, держа под прицелом согнанную к высоким перилам толпу пассажиров.

Протянув Кацубе "вальтер" рукояткой вперед, Мазур показал туда и сделал многозначительный жест. Кацуба на цыпочках помчался в конец коридора, прижался к стене возле окна. Мазур развернулся в сторону выхода на палубу...

Раздался дикий вопль, дверь каюты неподалеку распахнулась, и из нее спиной вперед вывалился, согнувшись и закрывая лицо руками, некто худощавый, с повязкой на голове. Пинок под дых согнул его пополам, и он умолк, скорчившись на полу.

Следом из двери вылетел Кошачий Фредди, пылая боевой злостью. Увидев прижавшего палец к губам Мазура, оторопел, но быстро пришел в себя, подбежал:

- Ну, парни, эт вестерн! Вваливается, трах его и перетрах, пушкой в рожу тычет... Не стерпела душа, трах его...

В правой руке у него был зажат импровизированный кастет, жуткий по эффективности - швейцарский армейский нож со всеми полураскрытыми причиндалами. М-да, мужик не трус, таким "ежом" можно натворить дел, тут он правильно сообразил...

Мазур метнулся к лежащему, и тот замолчал. Насовсем.

Кивнул Кацубе, стоявшему с двумя пистолетами в напряженной позе.

Подполковник отточенным пируэтом переместился влево, вышиб ногой стекло, отпрянул от дребезжащего водопада осколков, поднял руку, и "вальтер" дважды дернулся.

На корме поднялся невообразимый вой, ор и суета, но никто не стрелял в ответ. Значит, двое их там и было, не больше...

Выпрыгнув в окно, Кацуба вскоре показал большой палец. Сунув за пояс свой "таурус", левой рукой поднял за ремни две винтовки, продемонстрировал Мазуру. СЕТМЕ. Значит, и бедные салабоны лопухнулись, детвора...

Способ окончательной проверки был пусть и рискованный, но надежный.

Выпустив короткую очередь в потолок, Мазур что есть мочи заорал:

- Паре, манос арриба! Депто де насьональ гуардиа!

"Эк я по-испански-то! - подумал он с мимолетной гордостью. - Кабальеро, бля!"

На его крик из дверей обеденного зала заполошно вылетел тип в красной повязке - и получил свое. Тут же следом за ним выбежали перепуганные господа пассажиры. Разогнав их неким нечленораздельным выкриком, Мазур в темпе рванул наружу, взбежал на верхнюю палубу. Следом поспешала Ольга, а за ней несся Кошачий Фредди, успевший вооружиться "гарандом" кого-то из убитых.

На корме Кацуба орал что-то непонятное, загоняя палубных пассажиров на прежнее место, - и правильно, нечего путаться под ногами у занятых людей, работа еще не кончена... Однако нигде больше не видно субъектов в революционных повязках, никто не пытается сражаться за идеи Маркса-Энгельса-Ленина... а кто это там, в рубке, присел у стола, закрывая башку руками? Сеньор капитан... И никакой уже авантажности, надо же...

Строго-настрого наказав Ольге с антикваром оставаться здесь и смотреть в оба, Мазур кинулся вниз. В лихорадочном темпе обежал все помещения надстроек, принимая, конечно, должные меры предосторожности. Минут через десять вернулся: он нашел обоих стюардов, со страху укрывшихся в закутке с метлами-ведрами, установил, что все пассажиры, кроме невезучего подполковника, живы-здоровы, а вот партизан нигде не встретил. Кажется, всех извели...

Поставив Ольгу на место Кацубы пасти пассажиров, отправил подполковника в сопровождении Фредди вниз, в машинное. Сам остался наверху, ловя каждый шорох.

Капитан все это время так и сидел под столом. Четверть часа показались вечностью. Наконец лязгнула дверь, вылез Кацуба, за ним Фредди - тот с бледным видом держал винтовку, как дубину.

Кацуба поцокал языком: