наверняка что-то у него украл.
номер.
завтра номер "люкс".
лестнице, устланной толстой красной дорожкой, спускаюсь медленно и солидно.
Затем, все так же не спеша, пересекаю просторный вестибюль, где народу уже
совсем немного, и подхожу к окошечку администратора. Здесь толпится человек
десять приезжих, добиваясь места в гостинице. Вид у всех усталый и
озабоченный. За окошечком миловидная и совершенно неприступная девушка. Я
слышу, как она отвечает мужчине, стоящему передо мной:
там список висит.
нагибаюсь я.
улыбку.
не бывало говорю я.
она, видимо проверяя свое первое впечатление.
указываю свой путь через дверцу в перегородке.
окошечка.
показываю ей свое удостоверение.
действительно нет, кроме... ну того.
сколотую пачку заявок на различных солидных бланках с подписями, печатями и
косыми резолюциями в верхнем углу, еще какие-то бумаги и скромную
тетрадочку. Мы все это вместе просматриваем. Вообще она очень славная
девушка, как только начинает говорить не так официально и исчезает
равнодушно-непреклонное выражение с ее хорошенького личика.
них живут только люди, на которых имеются заявки со всеми необходимыми
печатями и резолюциями. Кроме... кроме гражданина Николова, на него никакой
заявки не оказалось.
облегчением. - Надо спросить Веру Михайловну. Она заступает завтра утром.
бумажке".
Дело в том, что еще до этой второй серии краж мы составили фоторобот этого
опасного вора. Наша практика и экспериментальная психология подтверждают
большую эффективность такого метода. К нему-то мы прибегли и на этот раз.
Ведь у нас, как вы помните, было несколько человек, видевших того типа в
трех первых гостиницах.
появилось совсем незаурядное лицо, умное, выразительное и даже, я бы сказал,
с обаянием. Просто досадно было думать, что такой человек оказался вором,
наглым, вульгарным вором, и больше никем, что он мог поднять руку на другого
человека, мог решиться на убийство. Ведь это чистая случайность, что женщина
осталась жива. Внутренне, психологически он шел на убийство, и он был
убийцей.
седоватые волосы, большие выразительные глаза, изящный нос и полные, красиво
очерченные губы. Ломброзо, наверное, упал бы со стула, взглянув на эту
фотографию и узнав, кому она принадлежит. Я еще по университету помню, по
истории криминологии, о чем писал этот итальянский ученый. По его
утверждению, вор, например, обладает стойкими и весьма конкретными внешними
данными с явно дегенеративным уклоном.
дополнение к нашим ориентировкам и прочим сообщениям.
Теперь же... Пришло служебное сообщение... Откуда бы вы думали? Из Пензы! На
следующий день, как я сказал, после событий в той, последней гостинице. Один
старый работник розыска из Пензы вспомнил этого негодяя. Он его арестовывал,
оказывается, лет двадцать назад за квартирную кражу в этом городе. И не
только вспомнил, но и поднял из архива его дело. И прислал нам по нему
справку и все данные этого человека, даже его подлинную фотографию. А уж тут
у нас специалисты мгновенно установили, что на присланной фотографии
двадцатилетней давности изображен тот же человек, что и на нашем фотороботе.
тысяча девятьсот двадцать пятый. Впрочем, по поводу имени и фамилии мы не
очень обольщались. При следующем аресте он мог назваться как угодно и,
конечно, назвался, иначе слишком грязный след потянулся бы за ним.
особенно от отпечатков пальцев, которые нам тоже прислали из Пензы. Наши
специалисты тут же составили формулу его папиллярных узоров и проверили по
соответствующим учетам. Вскоре перед нами лежали сведения о всех
преступлениях, совершенных этим человеком, за которые его в разное время
судили. А кстати, и все другие фамилии, которые он себе каждый раз
придумывал.
сохранились материалы о нем и его семье. В последующих делах семья исчезает.
Придумывая себе новую фамилию, он придумывает и новую биографию. Так
появился человек без прошлого, без жизненных корней, без близких. Человек -
"перекати-поле".
бухгалтером на автобазе, и отец там же механиком. Это был, видимо, хороший,
даже способный механик, и его там ценили. Он был и изобретателем, не
крупным, конечно, но все же. Что-то улучшил в автомобильном моторе, что-то
придумал для надежной работы карбюратора и еще для форсунки на дизеле. Но
это был очень тщеславный и честолюбивый человек. Он стал добиваться
признания, патентов, премий. И постепенно превратился в сутяжника и
кляузника. Бывают люди, я сам таких знаю, которые не в состоянии здраво
оценить масштаб своих способностей и заслуг. Наверное, тот механик
принадлежал к их числу. В конце концов его уволили, и он поехал в Москву
хлопотать, добиваться, воевать. А заодно он бросил семью, она ему мешала в
его кипучей деятельности. В Москве он встретил другую женщину. С того
времени след этого механика теряется. Парень остался без отца.
устраивала, как и вообще жизнь в этом городке. Ему мерещились громкая слава
и большие города. Он пошел в отца. И поступает в театральное училище в
Киеве. Все бы еще ничего, если бы за четыре года учебы там он не попался на
всяких неблаговидных поступках. То мелкая кража у товарища, то пьяный дебош
в ресторане, то некрасивая история с какой-то девушкой, на которой он обещал
жениться, потом еще с одной и еще. С грехом пополам он кончил училище, этот
красавчик, и поступил в театр, почему-то пензенский. Вот там-то он и
совершил свое первое крупное преступление - квартирную кражу у главного
режиссера театра. На суде он уверял, что это была не кража, а месть,
режиссер затирал его, не давал интересных, ведущих ролей. Сначала он грозил
жалобами "наверх", потом убить кинжалом на глазах у всех и, наконец, выбрал
третий "вариант": ограбил квартиру режиссера, Выйдя из заключения, он
поступил в другой областной театр. А вскоре новая квартирная кража, потом
третья. И снова тот же якобы мотив - месть. И опять суд. Так он и жил, этот
непризнанный "артист". Все время кочевал, то по тюрьмам и колониям, то по